Барин-2 - Роман Соловьев

по строгим технологиям –долго хранится. В настоящее время очень много заказов и мы постоянно расширяем производство. Без преувеличения скажу, Сарептское масло действительно известно по всей России. И сделать такой продукт в домашних условиях или на малом производстве, без соблюдения технологий — просто невозможно.

Аксаков достал из шкафа три темные бутыли:

— Андрей Иванович, просто приоткройте и ощутите аромат.

Я осторожно понюхал из трех бутылок. Запах был приятный, но все же слегка отличался.

— Честно скажу,– продолжил Аксаков.– Первое время я шел методом проб и ошибок. У меня не было наставника, но я твердо решил — наше масло будет лучшим. Два года были потрачены почти впустую, что-то получалось, но совсем не то… Одно время я даже был в отчаянии и хотел закрыть дело, но супруга уговорила не сдаваться и продолжить. Вскоре я понял, что мне недостает знаний, качественного оборудования и специалистов. Если ведешь собственное дело — учиться нужно постоянно… иначе конкуренты просто сожрут тебя. В общем, мой совет, Андрей Иванович — ничего не бойтесь. Ставьте себе цель и уверенно идите к ней, несмотря ни на какие преграды… Если вы решили производить кирпич — ваш кирпич должен быть не хорошего, а отменного качества. Всегда стремитесь к совершенству.

— А если мы будем выпускать винтовки — наши винтовки будут самыми надежными и боеспособными,– кивнул я.

— Андрей Иванович, смело можете полагаться на мою поддержку…

Рано утром Аксаков проводил меня до Речного вокзала. Герасим уже заехал на бричке на паром и терпеливо поджидал.

— Удачи! — улыбнулся Аксаков.– Думаю через пару недель вырвусь к вам в Новореченское, немного порыбачим. Заодно поговорим об оружейном заводе. Есть у меня на примете пару компаньонов, которые наверняка согласятся войти в дело, если военное министерство одобрит…

— Обязательно приезжайте, Кирилл Андреевич, буду ждать…

Глава 6

Уже когда переправились на пароме, я вспомнил, что обещал навестить графа Бекмешева в Орешкино. Бричка неспешно неслась по дороге. По сторонам шумели дубовые леса, вдоль пролеска промчался пятнистый молодой олень.

Мы проехали ерик и впереди показался дорожный указатель на Орешкино. На развилке поджидал пожилой егерь на лошади.

— Прошу прощения, вы помещик Никитин?

— Да.

— Граф Бекмешев приказал встретить вас. Он просил извинить за неудобства. Граф сейчас не в усадьбе, позвольте провожу…

— Хорошо, поехали…

Мы двинули вслед за егерем. Он неторопливо скакал по лесной дорожке, вдоль высоких серебристых тополей. Впереди появились лиманы, заросшие камышом. Наконец, я увидел трех вооруженных всадников, в одном сразу узнал Бекмешева. У дерева стояли мужики с рогатинами.

— Вчера здесь появился крупный вепрь,– произнес егерь.– Граф Бекмешев не хочет упускать случая загнать и убить чудовище. Говорят, этот вепрь весит не меньше шестисот фунтов…

Бекмешев заметил нас и подъехал навстречу. В шляпе с пером и в охотничьим камзоле он слегка напоминал мушкетера.

— Андрей Иванович, не желаете поохотиться на дикого вепря? У нас есть запасное ружье.

— Нет, я совершенно не охотник. Только понаблюдаю издалека.

— Хорошо. Как только убьем чудовище, проедем в усадьбу и поговорим о делах…

Бекмешев вернулся к спутникам. Они сразу достали ружья и начали медленно разъезжаться. Граф окликнул мужиков и показал на камыши. Крепостные направились вперед, выставив длинные рогатины. Из дальнего леска появился пеший бородатый охотник с парой гончих.

Граф поднес к губам свернутые в трубочку ладони и заорал во всю мощь легких:

— Кондрат, запускай!

Гончие сразу сорвались и со звонким лаем рванули к камышам. Вооруженная троица на лошадях разъехалась и все одновременно вскинули ружья. Мужики осторожно подошли к камышовой стене и застыли в ожидании, выставив рогатины. Гончие лаяли и бегали вокруг, но в камыши забегать не спешили.

Граф поднял ружье и выстрелил вверх. Камыши затрещали и вскоре на прогалину выскочил огромный серый кабан. Зверь рванул вперед, сразу же ударил мужика и немного протащил его, разрывая клыками. Бедолага рухнул на землю как сломанный манекен. Кабан сбил с ног еще одного парня и помчался вдоль камышей, в сторону леса. Рогатины для дикого вепря оказались как слону дробина. Гончие, захлебываясь от лая, бросились вслед, но держались от кабана на небольшом расстоянии. Охотники успели сделать по выстрелу, однако промахнулись. Вепрь развил небывалую скорость, убегая вдоль лимана. Охотники подстегнули лошадей и ринулись в погоню.

Мужики подтащили к дереву пострадавшего, которого порвал кабан, бедняга истекал кровью,его нога болталась как плеть.

Я спрыгнул с брички и подбежал. Рана у пострадавшего оказалась страшная, кровь так и хлестала из бедра. Мужик громко стонал.

— Давайте его перевяжем и в бричку, к фельдшеру…– предложил я.

Но все промолчали. Невзрачный рябой мужичок, который сидел рядом с пострадавшим, печально вздохнул. Я только сейчас заметил, что кровь пропитала брючину и стекает на землю.

— Он уже отходит, барин… — пробурчал мужик и осторожно стянул штаны пострадавшего. Вместо верхней части бедра и таза оказалось кровавое месиво, будто мужик попал под молотилку. Торчали белые обломки костей, темная кровь уже натекла лужей. Мужик стонал, но с каждым вздохом все тише. Дикий вепрь порвал человека за считанные секунды.

Вдали слышались беспорядочные выстрелы и собачий лай.

Парня, которого сбил кабан, тоже приподняли. Ему повезло больше, прихрамывая, он подошел к дереву. Взглянул на умирающего мужика и всхлипнул.

— Батька, не умирай…

Мужик посмотрел на парня безумными глазами с поволокой. Парень упал на колени:

— Вставай, батя… не надо…

Здоровенный мужик в сером кафтане схватил паренька за плечи и оттащил подальше. Крупный старик в картузе, который стоял возле пострадавшего, посмотрел на меня и тут же окликнул Герасима:

— Пойди сюда, битюг!

Когда Герасим подошел, старик тихо сказал:

— Помоги Еремею уйти, он же мучается… из наших никто не сможет, мы его с детства знаем…

Парнишка, похоже, услышал эти слова и взвыл белугой:

— Нет, не надо!..

Здоровяк обхватил парня и закрыл ладонями лицо. Герасим медленно подошел к Еремею и посмотрел ему в глаза. Они встретились взглядами и умирающий чуть заметно кивнул. Он еще стонал, но почти не слышно, его глаза сразу впали, мужика сильно трясло от боли, из бледных губ пузырилась кроваво-бурая пена. Герасим зашел сзади, присел, и обхватив Еремею голову, резко вывернул шею до щелчка. Мужик сразу замолк, голова безвольно опустилась на грудь.

Герасим осторожно опустил мужика на траву и вернулся к бричке. Старик печально вздохнул, снял картуз, нагнулся и закрыл усопшему веки:

— Покойся с