Спящая красавица - Росс Макдональд

— Когда в семье нелады, это отражается на самом слабом ее члене. И остальные это понимают. Они жалеют слабейшего, выгораживают его, потому что знают, что сами в этом виноваты. Вы меня понимаете?

— Я понял это давно... Работа научила. А вы как это поняли, Элизабет?

— В нашей семье... Правильно, зовите меня Элизабет.

Глава 12

Мы свернули направо, на Сихорс-лейн, которая шла к морю, и еще раз свернули возле почтового ящика миссис Леннокс. Ее имя и фамилия были выведены свежей черной краской. В конце кипарисовой аллеи стоял низкий одноэтажный дом, распростершийся, словно каменный лабиринт, у кромки волн.

На освещенный двор вышел молодой человек. Он был среднего роста, но окружение делало его карликом. Он двигался на цыпочках, словно танцовщик, готовый в любой момент сменить направление. В его влажных глазах светилось желание быть полезным.

— Как поживаете, миссис Сомервилл?

— Отлично, — сказала она тоном, не оставлявшим сомнений в противоположном, и обернулась ко мне. — Мистер Арчер, это Тони Лашман, секретарь моей матери.

Мы обменялись рукопожатиями. Он сказал Элизабет, что мать ждет ее в своей комнате, и она, извинившись, ушла.

Из окна комнаты, куда привел меня Лашман, можно было видеть побережье, море и освещенную нефтяную вышку. Я не мог точно сказать, как близко нефтяное пятно подошло к берегу, но мой нос чуял в доме запах нефти.

Молодой человек, словно улавливая это, посопел носом:

— Мерзкий запах!

— Как к этому отнеслась миссис Леннокс? — По-разному, — он быстро покосился на меня, проверить, понял ли я смысл его слов. — В конце концов, большую часть жизни она провела замужем за человеком, связанным с нефтью.

— Вы знаете старика Леннокса?

— Вообще-то ни разу с ним не встречался. Я стал работать у миссис Леннокс, когда они с мужем решили разъехаться. — Он провел рукой по своей густой шевелюре. — Для меня это временная работа. Осенью я хочу вернуться в колледж. Или пойти на курсы фотографии. Я пока не решил. Я согласился на эту работу, чтобы как-то помочь миссис Леннокс.

— Ее внучка, кажется, жила здесь.

— Да, жила. — Он обернулся ко мне. — Она вроде бы пропала?

— Да.

— Неудивительно. Она маялась здесь. Да и в других местах тоже. Я пытался как мог развлечь ее, но без особого успеха.

В глазах его появилось нечто похожее на сочувствие, но быстро угасло. В его мозгу что-то постоянно шевелилось, поворачивалось, загоралось и гасло, словно огонь маяка.

— Как же вы ее развлекали?

— Мы много играли в теннис — она неплохая теннисистка. И беседовали по душам. Ей хочется сделать в жизни что-то настоящее. У нас с Лорел немало общего. Я тоже прошел через неудачный брак.

— Ее брак неудачен?

— Я имел в виду не совсем это... — Он дотронулся пальцами до уголков рта. — Лорел и сама толком в этом не разобралась, но можно предположить, чем это кончится. Трудно представить ее замужем за аптекарем.

— Почему?

— Девушка с таким обаянием и с деньгами в семье... — Он обвел рукой комнату, но тяжелая темная мебель и отсутствие уюта не подкрепили его слова. Деньги тут были, но они никак не грели...

— И большие у них деньги?

— Миллионы.

Мысль о миллионах на некоторое время его воодушевила. Я подумал, не мечтает ли он сам разбогатеть. Лорел ведь была равнодушна к деньгам.

Когда в комнату вошла Элизабет, он сразу изменился — смущение сделало его лицо уродливым, но, если Элизабет и слышала, как он говорил об их деньгах, она и виду не подала.

— Мать хотела бы поговорить с вами, — сказала она мне.

Она провела меня в другую часть дома. Мы подошли к белой двери. Элизабет открыла ее.

— Это мистер Арчер, мама.

Сильвия Леннокс была маленькая и изящная женщина. Она сидела на кровати с балдахином. На круглом столике стоял розовый телефон, стакан воды и лежали две красные таблетки. Она подняла голову под наиболее привлекательным углом. Но несмотря на ее шелковые чепец, халат и интерьер, обнимавший ее на манер розового облака, она казалась стареющим мальчиком.

— Мой адвокат Эмерсон Литтл сказал, что вы знаете Джона Тратвелла.

— Мы с ним работали однажды...

— Он о вас высокого мнения.

— Рад это слышать. И хорошо, что вы связались с вашим адвокатом.

— Да. Эмерсон все сделает утром. — Она обернулась к дочери. — Я хотела бы поговорить с мистером Арчером с глазу на глаз.

— Конечно, мама, — Элизабет словно робела в ее присутствии.

— Зачем ты называешь меня «мама»? Я же просила называть меня Сильвией.

— Хорошо, Сильвия.

Элизабет вышла, хлопнув дверью, хоть и не настолько сильно, чтобы нарушить хрупкое равновесие в отношениях с матерью. Миссис Леннокс жестом пригласила меня сесть на стул возле ее кровати.

— Я очень люблю мою дочь, — спокойно сказала она. — Но Элизабет никак не может преодолеть разницу поколений. Так бывает, когда женщина выходит замуж за человека на много ее старше. Когда Элизабет познакомилась с капитаном Сомервиллом, он уже годился ей в отцы. Они поженились в 1944 году — тогда она только окончила Вассаровский колледж и ей исполнился двадцать один год. Выйти за моряка казалось ей очень романтичным, да и мой муж не возражал. Конечно, он думал о деле. Ни один поступок он не совершает, не имея на то двух причин. — В ее голосе послышались ядовитые нотки, а на лице иронические складки. — Впрочем, — спохватилась она, — вам вряд ли интересны подробности нашей семейной жизни.

— Почему же? Вы и ваша дочь весьма откровенны.

— Хоть этому она научилась у меня... Вообще-то она всегда была папиной дочкой. — Ее опытные голубые глаза пристально смотрели на меня. — Что же вам сказала про меня Элизабет?

Я решил ответить откровенностью на откровенность.

— Что вы оставили мужа — имея на то причину. Что у вас есть свои деньги. И еще, что вы любите Лорел.

— Я люблю ее больше, чем себя. — Вокруг глаз Сильвии Леннокс возникла паутина морщинок, отчего ее взгляд стал отчасти удивленным, отчасти недовольным. — Вас интересуют мои деньги? Нет, это не обвинение. Они интересуют многих.

— Признаться, не очень. Чужие деньги дороговаты...

Она вскинула голову, словно я оскорбил ее. Но, увидев по моим глазам, что я и в мыслях этого не держал, она успокоилась.

— Меня ваши деньги интересуют лишь в той степени, в какой вы готовы заплатить выкуп за Лорел, — пояснил я.

— Мне это не больно-то по карману, но что делать.

Если бы Лорел захотела, она бы могла получить от меня все, — она сделала рукой широкий шест, как бы обнимающий и дом и все, что в нем было.

— Вы очень щедры.

— Это не так. Я бы не поступилась своими земными богатствами ни для кого, кроме Лорел. Но если ее не станет, мне незачем дальше жить. — Она наклонилась ко мне. — Элизабет говорила, что вы ее сегодня видели?

— Да. — Я коротко рассказал о том, что произошло между нами. — Мне не следовало отпускать ее. Я понимал, что она нуждается в помощи, но... Я был не готов оказать ей эту помощь.

Узкая смуглая рука Сильвии дотронулась до моего колена.

— Вы тоже полюбили ее, да?

— Полюбил, наверное, не подходящее слово. Но она произвела на меня сильное впечатление, и я встревожился за ее судьбу.

— Какое же именно впечатление она произвела?

— Она показалась мне человеком мрачным, обеспокоенным и в то же время сильным, цельным и красивым. Я впервые встретил девушку, которая бы так близко к сердцу принимала происходящее вокруг. То, что случилось с морем, ранило ее так, будто это случилось с ней самой.

Сильвия кивнула.

— Вы очень хорошо сказали. Она способна сострадать так, что это кажется даже патологией. Думаю, что авария на скважине, к которой причастна наша семья, и вывела ее из равновесия.

— У нее не в порядке с психикой?

— Кое-кто из врачей подозревал нездоровые тенденции. Один из них пришел к мнению — это случилось несколько лет назад, до того, как она вышла замуж и оказалась в особенно плохом состоянии... я даже боялась, что она может покончить с собой. — Ее голубые глаза расширились, в них мелькнул ужас, который тут же спрятался куда-то вглубь. Помолчав, она спросила: — Так о чем я?

— Вы хотели рассказать, к какому выводу пришел доктор.

— Ах, да. Он предположил, что в раннем детстве Лорел пережила испуг или потрясение, оставившее неизгладимый след. Он не мог докопаться до корней — у нее в памяти был пробел...

— Он психиатр?

— Да. Лорел консультировали несколько психиатров. Но она быстро прекращала с ними контакты. Может быть, это прозвучит странно в отношении девушки, которая так много страдала и сделала так много ошибок, но мне кажется, Лорел не хочет отличаться ото всех остальных. Ну и конечно, были в ее жизни хорошие периоды. На прошлой неделе она жила у меня и была в неплохом состоянии.

— Я бы взглянул на ее комнату.

— Пожалуйста... Элизабет вас проводит. Лорел спала в домике для гостей. Ей нравилось одиночество.