Вишня в шоколаде - Мэгги Кокс

А у вас есть родители? Братья или сестры? — спросила она.

Мои родители живут в Бразилии. В местечке неподалеку от моего дома на побережье. Они уже пенсионеры. К сожалению, судьба не подарила мне братьев или сестер. Я у них — единственный сын.

Я очень мечтала о брате или сестре, когда была маленькая, — призналась Марианна, — но может, оно и к лучшему... Боюсь, мои мать и отец не были созданы для исполнения родительских обязанностей.

Воцарилось долгое молчание. Марианна искренне радовалась, что Эдуардо не стал расспрашивать ее дальше о столь несчастливом прошлом. Да и он, как ей показалось, тоже с благодарностью отнесся к тому, что она не проявляла любопытства и к его жизни. Вот только ее впечатление о том, что Эдуардо — человек замкнутый, еще больше усилилось. Она больше не будет засыпать его докучливыми вопросами. В конце концов, Эдуардо дал ей работу и кров, а то, что он не хочет рассказывать о себе... Это его право. Надо с уважением относиться к стремлению человека оставлять некоторую информацию при себе.

И тем не менее тот факт, что хозяин этого дома очень болен, мучил Марианну, давая излишнюю волю необузданному воображению. А может, ей удастся осторожно разузнать об этом у Рикардо, если представится такая возможность?

Я обычно совершаю прогулку после завтрака. — Потянувшись за своей тростью, Эдуардо встал из-за стола. — Не хотите присоединиться?

Промокнув губы льняной салфеткой, Марианна с тоской взглянула в окно на заснеженный пейзаж. Такие солнечные дни были излюбленными у лыжников. Над ними — безоблачное синее небо, все вокруг покрыто сверкающим снегом. О такой волшебной прогулке она могла только мечтать! Но Марианна покачала головой — она работала у этого человека, а не гостила.

— Я бы с удовольствием погуляла, но уже наметила уборку в некоторых комнатах... Их так много, что, наверное, у меня уйдет целое утро на то, чтобы обойти их все.

Борьба с пылью может и подождать. Это не так важно, — немного раздраженно произнес Эдуардо, направляясь к двери. — Жду вас у черного входа через пятнадцать минут. У вас найдется подходящая обувь? Если нет, в прихожей полно сапог. Я уверен, вы подберете пару своего размера.

Спасибо... но у меня есть свои сапоги, которые я захватила с собой.

Вот и отлично! — Эдуардо окинул ее цепким взглядом. — Пятнадцать минут! — бросил он через плечо и отвернулся.

Последнее, что успела увидеть Марианна, — широкая спина в синем свитере крупной вязки.

К сожалению, вскоре снова повалил снег. Интересно, сколько еще дней небо будет продолжать плакать пушистыми слезами?

Эдуардо радовался наступающей непроницаемой тишине, которую приносил с собой снег и в которой он искал убежища от всего остального мира. А в следующее мгновение уже испытывал непреодолимую тоску по теплу, звукам, запахам и ощущению жизни — всему тому, что было присуще месту, где он родился.

Тяжело вздохнув, он искоса взглянул на идущую рядом спутницу и увидел, что ее яркая шерстяная шапочка была усыпана быстро тающими кристалликами льда. На бледной атласной коже ее скул рдели розовые пятна, легкое облачко пара вылетало при дыхании.

Если вы замерзли, пойдемте в дом, — предложил он, но весьма неохотно.

Я вполне счастлива, — ответила Марианна. Ее удивительные глаза сияли. — Когда замерзаешь, всегда можно согреться. А что там?

Они перешли через перекинутый над оврагом резной мостик, облупившуюся зеленую краску которого недавно обновил Рикардо, и остановились перед развилкой дороги. Одна тропинка вела к широкой лужайке, примыкающей к дому, другая, петляя, уходила в чащу окружающего поместье леса.

На лесную тропинку Марианна и показала своей рукой в варежке.

Эдуардо пожал плечами:

Лес... Я никогда не ходил по этой тропинке. Даже не представляю, куда она ведет.

Вы это серьезно? А мне, если я оказываюсь в незнакомом месте и вижу, что дорога куда-то поворачивает, особенно за городом, всегда интересно: какое приключение может ждать за этим поворотом? А вам совершенно не любопытно? — Она резко остановилась, недоверчиво качая головой.

Пока не было любопытно, — признался он. — Что касается приключений... я лично их не очень жажду. — Эдуардо почти машинально опустил взгляд на свою изуродованную ногу и трость, на которую опирался.

Из-за вашей ноги? — догадалась Марианна.

До этого момента она была невероятно деликатна, ничего не спрашивая о его травме. Но сейчас он сам, пусть и ненамеренно, привлек к своему увечью внимание девушки. И страшно разозлился за это на себя.

Большая черная ворона, каркая, низко пролетела над ними. Резкий неприятным звук только усилил раздражение Эдуардо. Не хватало только потерять над собой контроль!

Погода, похоже, ухудшается. Наверное, нам лучше вернуться домой. — Его тон показался даже ему самому слишком холодным.

Нога сильно болит? — В глазах Марианны светилась ласковая забота.

Эдуардо заволновался. Снег густыми хлопьями падал на них, превращая их в живых снеговиков.

Я не хотел бы это обсуждать, если вы не возражаете.

Я спросила только потому, что беспокоюсь!

Тогда, пожалуйста, не беспокойтесь!

Прошу прощения, если вам показалось, будто я внедряюсь в ваше личное пространство. Я не хотела. Я просто... понимаете... если вы больны и это что-то серьезное, возможно, мне лучше было бы узнать о вашей болезни?

Вот тут вы ошибаетесь! — Теперь Эдуардо просто пришел в ярость. Он злился на нее и на себя. Прежде всего за то, что предложил ей сопровождать его. — Я слышал, дети алкоголиков часто испытывают потребность выявлять и решать проблемы других людей. Пожалуйста, не пытайтесь решить мою проблему!

С этими словами Эдуардо неожиданно для самого себя повернул назад к мостику, через который они только что перешли. Он уже открыто злился, потому что потерял контроль над собой и задел ни в чем не повинную Марианну.

Ее отец-алкоголик либо уже покинул этот свет, либо валялся сейчас пьяный где-то под лондонским мостом.

Эта девочка получила травму — ее растили родители, которые оказались настолько эгоистичны, что даже не заметили страданий своей дочери. Иначе почему ей пришлось зарабатывать себе на жизнь игрой и пением на улице? Он просто не имел права обижать ее так, каким бы рассерженным ни был!

Эдуардо даже не пришло в голову, что сейчас он осудил себя больше, чем когда-либо. Кроме дня, когда произошла трагедия.

В тот день он возненавидел себя.

Марианна, наверное, уже в десятый раз терла одно и то же пятно на огромном буфете красного дерева. В голове у нее все крутились слова Эдуардо: «Я слышал, дети алкоголиков часто чувствуют потребность выявлять и решать проблемы других людей...» Эти слова, произнесенные в столь грубой форме, указали Марианне ее место. К тому же они снова направили ее мысли в прошлое... Но на этот раз в пугающее новое русло. Неужели именно это она и пыталась делать со всеми, кого любила? Решать их проблемы? Как будто чувствовала, что недостойна счастья, пока не уладит проблемы всех остальных?..