Медведь - Эндрю Кривак

Только что задала еще один, сказал мужчина, и девочка рассмеялась и снова посмотрела в огонь.

Ты думал, что найдешь ее здесь?

Я знаю, где ее искать, сказал он. Просто хотел снова вспомнить. То время, которое мы провели вместе. Здесь.

Он набрал песка в ладонь здоровой руки, просыпал его сквозь пальцы.

Девочка наблюдала за ним.

Можешь ей передать от меня одну вещь?

Все что угодно, сказал он.

Скажи ей, что для меня настоящее счастье учиться делать те вещи, про которые я знаю, что и она их делала тоже.

Обязательно, сказал мужчина.

КОГДА ДЕВОЧКА ПРОСНУЛАСЬ УТРОМ, МУЖЧИНА стоял, склонившись над костром, и вылавливал из горшка белый шарик с вкраплениями грязи и водорослей. Она протерла сонные глаза и наблюдала.

Что ж ты меня не разбудил, сказала она.

Я вчера вечером поставил горшок на огонь, когда ты заснула, сказал он. При свете луны набрал возле скал много доброго топляка. Вот, попробуй. Первая добыча.

Компресс так и был привязан к укушенной руке, мужчина крепко прижимал ее к боку. Здоровой рукой он бросил щепотку соли на ее подставленную ладонь.

Она лизнула.

Очень солоно, сказала она и выплюнула на землю кусочек водоросли.

Мужчина улыбнулся, качнул головой.

Грязь вытащим, когда вернемся домой, сказал он. Давай вон там разведем еще два костра. За полосой прибоя. А потом ты позавтракаешь, а я прилягу.

ОН ПРОСНУЛСЯ В СЕРЕДИНЕ ДНЯ, МЕДЛЕННО поднялся. Девочка сидела на солнце, вытачивая наконечники из кусочков стекла — зеркальное поблескивало под ее руками. Увидев, что он встал, она убрала наконечники в свою сумочку. Теперь он постоянно прижимал ладонь к боку, как будто она хотела там спрятаться. Он пошел к кострам.

Ты долго спал, сказала она.

Устал.

Вода быстро закипает. К вечеру будет еще соль.

Еще несколько дней, сказал он, и у нас будет запас надолго.

Она указала на его руку и попросила: дай посмотрю.

Он вытянул руку вперед. Девочка сняла листья, счистила засохший компресс. На ладони все еще виднелись следы зубов, кожа покраснела, запястье стало горячим и алым, из проколов сочилась белая жидкость.

Сперва будет только хуже, а потом начнет заживать, сказал он.

Я тебе повязку сменю.

Он кивнул. Ты где научилась врачеванию?

У тебя, сказала она.

ОНИ ДОЕЛИ ОСТАТКИ КОПЧЕНОЙ ОЛЕНИНЫ ПРИ свете костра, и девочка вслух посетовала, что на дорогу домой еды не осталось.

Можем наловить рыбы, сказал мужчина.

Сейчас?

Он посмотрел на берег, на подступающий и отступающий прибой.

Завтра утром. На приливной волне.

Она спросила, что такое прилив и граница прилива, и мужчина рассказал ей о том, как луна притягивает землю, как вода океанов прибывает и отступает дважды в день, а в промежутке наступает так называемое затишье; о том, что прилив не приходит в одно и то же время дня.

Повсюду? — спросила она.

Повсюду, где есть океан.

Девочка посмотрела на полосу прибоя. А почему на озере не бывает приливов?

Оно слишком маленькое, ответил он. Океан, к которому мы с тобой пришли, занимает почти четверть земли. А это очень большая ее часть. Я его весь не видел, да и вряд ли это возможно, но читал об этом и думаю, что это правда.

А что занимает остальную часть земли? — спросила она.

Он с усилием встал на ноги, она вскочила, чтобы его остановить, но он сказал: нет, я хочу тебе показать.

Он взял палку и при свете пламени нарисовал круг на песке. Внутри круга начертил косой крест, а потом сказал, что если круг — это земля, то лишь одна четвертинка креста — суша. А остальное покрывает вода: от водоемов на вершинах гор, образующихся после таяния снега, до самого дна океанов — да по большей части это и есть океаны.

Так этот не единственный, сказала она.

Нет. Когда я был маленький, единственный человек, которого я видел в жизни кроме отца, сказал нам, что, если идти триста дней в сторону заката, можно выйти к океану даже больше этого. А есть еще и другие.

Ты ему поверил? — спросила девочка.

Он пришел с запада и как раз возвращался туда. Мы его больше никогда не видели.

Ну ладно, сказала девочка. Так почему в океане бывает прилив, а на озере — нет?

Задам тебе один вопрос, сказал мужчина. Что бывает, если в каноэ на дне скопилась вода, а ты его раскачиваешь?

Вода плещется туда-сюда.

Вот именно. Каноэ как бы и есть земля. А ты — луна. Вода в каноэ — это вода океана. Вода в озере — всего лишь капелька на форштевне каноэ. Сама по себе она почти ничего не значит. И при этом она влияет на поведение всей воды озера.

Девочка села.

И это все луна делает? — спросила она.

Каждый день, сказал мужчина.

Он посмотрел на берег, где волны с такой мощью набегали на берег, что песок, который раньше был сухим, теперь стал влажным и гладким.

Прилив почти в высшей точке, сказал он. Отлив будет рано утром, а как проснемся, вновь начнется прилив. В самый разгар и отправимся.

Девочка кивнула. Ей хотелось задать еще множество вопросов, но пока она не стала нарушать молчание отца, который сидел перед горячими угольями и смотрел на них так, будто были они крошечными солнцами, закатывающимися над миром воды и песка, и вот ему выпал миг наедине с собой, чтобы посмотреть на мимолетность их тепла.

ОН ВСТАЛ РАНО — ПРОВЕРИТЬ КОСТРЫ И НАБРАТЬ еще миску соли. Болела шея. Он осмотрел руку, повращал кистью в свете зари. Ладонь цветом была как горизонт, вместо небесного свода — полукруг проколов, из которых сочился гной.

Он встал, взглянул на скопление туч на горизонте и сказал: ты не можешь сейчас меня от нее забрать. Она не готова. Пока.

Он замотал руку оставшимися листьями подорожника и лоскутом оленьей шкуры, закрепил повязку двумя полосками сыромятной кожи. А потом подошел к девочке, легонько потряс ее.

Вот и прилив, сказал он.

ОНА ЗАВАРИЛА ЧАЙ, А ОН ТЕМ ВРЕМЕНЕМ ДОСТАЛ из торбы крючок на бечевке, размотал ее. Потом отыскал кусок топляка длиной с руку, привязал к бечевке над крючком, примерно на высоте девочкиного роста.

Они вдвоем спустились к воде, мужчина начал рыть ямку у самой воды и рыл, пока сквозь песок не полезли мелкие пузырьки.

Погрузи туда руки, как будто это миска с черникой, и скажи, что чувствуешь, попросил