Возмездие - Александр Прозоров

— Ты повстречал… в море… греков? — деловито осведомился Аргим, в перерывах между словами отрывая своими крепкими зубами по огромному куску мяса от ребер.

— Повстречал, — кивнул Ларин, как ни в чем не бывало, тоже продолжая есть, — и скоро они будут здесь, так что тебе придется их встретить достойно. А их не мало.

Аргим даже ненадолго прекратил жевать, услышав новость.

— С тобой мы всех греков отобьем, Ал-лэк-сей! — проговорил он, еще не до конца поняв, к чему клонит Ларин.

— Наш царь ведь был здесь? — на всякий случай поинтересовался адмирал, словно не был в этом до конца уверен.

Озадаченный конник кивнул.

— Приказал тебе принять командование надо всем войском? — продолжал напускать туману Ларин, дожевывая мясо.

Аргим вновь кивнул.

— А что еще он тебе сообщил?

— Вот ты о чем, — догадался, наконец, скиф, — об этих предателях сарматах, что напали на Крым?

— Именно, — похвалил его за догадливость Ларин, — тебе он приказал охранять побережье, а мне плыть в Крым со всем флотом.

— Как? — не поверил своим ушам Аргим, хотя и понимал, что Ларин не врет и не шутит, — а как же мне без тебя обороняться с моря? Ведь ты говорил, греков много идет.

— Много, — подтворил Леха, ухмыльнувшись, — До шторма было не меньше сотни кораблей. Но боги, кажется, наполовину умерили их пыл.

Аргим посчитал что-то в уме и покачал бородой.

— Все равно немало осталось.

— Оно понятно, — не стал спорить Ларин, — не мало. Я вообще чудом прорвался сквозь их триеры. Однако, сам знаешь, приказ царя это закон.

Ларин доел мясо, выпил еще чашу вина, изрядно захмелев, и продолжал держать речь на стихийно образовавшемся военном совете. От нахлынувших чувств, он стал широко размахивать руками, то и дело, задевая полог юрты.

— Ты уж извини, Аргим, — заявил адмирал, — но кораблей я тебе оставить не могу. И так потерял половину после набега на Одесс.

Аргим молчал, ожидая, чем еще его порадует Ал-лэк-сей.

— Кроме того, и те заберу, что вы сами захватили. А потом в Истр наведаюсь. Туда гонцов послать надо не медля, прямо сейчас, времени мало.

— Мое дело, конечно, степь, — заявил на это Аргим, вытирая руки о штаны, — на земле я отобьюсь от любого врага. Но наступать дальше будет трудно. А без кораблей вообще никак.

— Наступать? — удивился оптимизму главного конника Леха, — да пусть боги пошлют тебе столько сил, чтобы ты мог остановить их и задержать на рубеже реки. По суше сюда идут спартанцы и фиванцы. Конницы я не видел, так что, скорее всего, только пехота.

— Я должен оставить без боя Томы и даже Истр? — не поверил своим ушам Аргим.

— Нет, я этого не говорил, — успокоил его Ларин, — и ничего такого приказывать тебе уже не могу. Бейся, как знаешь, хоть в поле, хоть в крепостях сиди. Главное, устье реки не отдавай грекам и продержись до тех пор, пока мы с Иллуром не разделаемся с этими предателями сарматами. Пока не выгоним их из Крыма и время не появится вновь здесь очутиться.

Но, несмотря на заверения скифского адмирала о быстрой победе над врагами, по лицу Аргима было ясно, он уверен, — это будет «долгая песня». У степняка быстро поубавилось оптимизма. Впрочем, ненадолго. Выпитое вино сделало свое дело, и вскоре он опять пришел в нужное состояние.

— Ай, Ал-лэк-сей, — заявил он, хлопнув также изрядно принявшего на грудь адмирала по плечу, — Пусть хоть все греки сюда приплывут, всех прогоню обратно или здесь же и останутся!

— Вот эти слова я рад слышать! — приобнял он скифа в свою очередь, — узнаю храброго Аргима. Я сообщу царю, какой ты сильный воин. Да, впрочем, он и сам знает.

Когда сильно захмелевшая троица, откинув полог юрты, показалась на свежем воздухе, уже опускались сумерки. Ларина очень тянуло расслабиться, но подсознательный страх, что греки могут появиться в любой момент и тогда он точно не доплывет до Крыма, заставил его соображать лучше, чем он, казалось, был сейчас способен.

— Аргим, — проговорил он, разглядывая закат над морем, отлично различимый с этого места, — отправь гонца в Истр, пусть готовят флот к выходу. Завтра утром я буду там.

— Послушай, Ал-лэк-сей, — попросил вдруг Аргим таким голосом, что адмирал просто не смог ему отказать, — оставь мне хотя бы несколько кораблей?

— Ладно, — кивнул тяжелой головой адмирал, — забирай те, что вы захватили. Гребцов сам наберешь. Но корабли, что стоят в гавани Истра, извини, возьму с собой. В Крыму тоже будет битва.

Глава пятая

«Скалолазы»

Неожиданный порыв ветра бросил бирему с волны на волну. От удара, такого гулкого, словно корабль ударился о скалу, несколько человек повалилось на палубу, а двое едва не вылетели за борт. Сильно накренившись бирема зачерпнула бортом соленой воды, но все же выровнялась и небольшой кораблик ходко пошел дальше, пробираясь сквозь ночной мрак к своей цели.

— Держаться крепче, — приказал Федор, оглядев свое суденышко, наполненное бойцами двух отрядов и гребцами, — недолго осталось.

Ночь выдалась на редкость подходящей для подобного предприятия. Море начинало пениться, предвещая шторм, но пока еще было почти спокойным. Половину луны надежно укрывала настолько плотная мгла, что Федор уже не мог различить на воде второй корабль, приземистый силуэт которого отделился от них буквально пять минут назад. На той биреме находился отряд из десяти человек под командой Ксенбала, — опытного бойца, покорявшего вместе с Чайкой и Летисом васконов. Его целью была дальняя оконечность «морской» стены. Бойцам Ксенбала предстояло высадиться там, где тянулись внешние торговые пирсы, опустевшие с началом войны. Никаких других кораблей в эту ночь согласно тайному приказу Гасдрубала в прилегавшей акватории не было.

На биреме Федора разместилось два отряда — еще одного «бывалого» бойца по имени Урад и отряд самого Чайки, в каждом было по восемь человек. Себе Федор, ясное дело, отобрал самых лучших. Под его началом служили только самые опытные и толковые «скалолазы», обвешанные сейчас веревками с крюками и готовые в любой момент прыгнуть на отвесную стену, прицепившись к ней мертвой хваткой, словно настоящие пауки. Из снаряжения взяли только крюки, короткие мечи (любимые фалькаты пришлось оставить, — слишком тяжелы) и кинжалы. Зато последних имелось у каждого в избытке, по два или три на брата. Лишь у одного имелся короткий лук, да и то на всякий случай. Пока стену не одолеют. Взяли также несколько узких веревочных лестниц.

Все были одеты словно обычные ремесленники: туники, простые темные хитоны, крепкие сандалии. Только широкие кожаные ремни, перехватывавшие грудь, пояс и лодыжки немного смазывали общую картину. А также металлическое кольцо на груди, сквозь которое был продет грубо сработанный кузнецами по заданию Федора «крюк-карабин» и короткий деревянный молоток для забивания кольев, накрепко привязанный к поясу. Но в целом: встретишь такого в толпе и, ни за что не узнаешь, что перед тобой солдат армии Ганибалла. Так, обычный мастер своего дела. Кожевник или гончар, а может оружейных дел мастер. Одним словом, — ремесленник. Даже Летиса приодели. В широком зеленом балахоне, перехваченном ремнями, и невысоком колпаке, он был похож на гнома-переростка, склонного к занятиям благородной торговлей. Понятное дело погрузка на корабли также прошла тайно, в полной темноте и подальше от любопытных глаз, — на самом отдаленном пирсе.

Время шло. Неразличимая на морской глади бирема кралась к видневшейся впереди на фоне темного неба громаде, — неприступной стене Карфагена. Защитники города упрощали задачу Федору, время от времени пуская зажигательные стрелы вдоль стены, чтобы хоть ненадолго осветить ее. Кое-где с моря были видны мерцающие огоньки, — это горели жаровни, у которых грелись воины. С неба вскоре начал накрапывать дождик, к счастью мелкий и не слишком упорный. Он, то окатывал «спецназовцев» слабыми каплями, то вовсе прекращался.

— Накройте горшки получше! — приказал Чайка. Кроме дождя, то и дело волны перехлестывали через борт, не оставляя шансов «ремесленникам» добраться до цели сухими.

Федор, стоя на носу утлого суденышка, смотрел вперед на выраставшую в размерах стену, и размышлял о своих шансах подняться на эту громадину. Шансы были небольшие, но были. Тем более, что отступать все равно уже было поздно. Он либо поднимется на эту стену, либо здесь же и останется.

Перед выступлением Федор внимательно изучал чертежи укреплений Карфагена, доставленные ему от самого Гасдрубала, и пришел к выводу, что отряд Урада он высадит у древней разбитой пристани, построенной едва ли не во времена царицы Элиссы. Пристань уже давно не использовалась и представляла собой остатки каменной ступеньки у подножия стены, разрушенной людьми. Все деревянные надстройки были с нее сняты, а проход внутрь сквозь толщу стены заложен камнями. Собственно, снаружи осталось только метров десять камня, обглоданного водой и ветрами. Не бог весть что, но для людей, возжелавших посреди ночи тайно пробраться в закрытый город, хотя бы есть за что зацепиться и откуда начать свое восхождение. Да и находились эти обломки довольно близко к берегу, занятому войсками Гасдрубала. Отсюда Федор и решил начать высадку десанта.