Путешествие в Силенвиль (СИ) - Арвен Лина

По мне, лучше держаться от Кафедральной площади подальше, пока благословение Элисень, не развеяло под нами иллюзии. Да и меня, если честно, очень нервировало увеличение числа священнослужителей на один квадратный метр. Все-таки не люблю я жрецов, особенно если они перед тобой шмыгают, и каждый так и норовит окрестить меня символом Богини, будто надеются, что я в момент исчезну, превратившись в горстку пепла. Не могу я так… Меня от них бросает в дрожь, правильно я опасался, скоро у меня разовьется целая фобия, а мне, между прочим, нужно еще играть одного из этих фанатиков. Какая пытка…

— А как же покупки? — расстроилась принцесса.

— Потом сходите в бордель, — раздраженно шикнул я на Эрику. Та расширила глаза от ужаса, и прежде, чем она успела что-то сказать, я учтиво добавил, пряча ехидную усмешку. — А вы не знали? Пурпурный квартал — обитель борделей.

— Хороших и высококлассных борделей, — подчеркнул Риэл.

— Как… — шокировано, выдавила девушка, потихоньку заливаясь краской. Она посмотрела на Полю ожидая, что та развеет наши «глупые шуточки», но та утвердительно хмыкнула. Алые уши Эрики стали четко выделятся на бледной коже.

— Стыдно, ой как стыдно не знать таких простых вещей! — довольно промурлыкал вор. — Я же говорю, что ты маленькая наивная девочка.

— Не может быть… — прохныкала принцесса, уткнувшись в гриву коня, сгорая от стыда. — И я сама такое предлагала!

— Хочешь, умненький дядя Риэл посвятит тебя во все тонкости и хитросплетения устройства городов? Расскажет кто такой Теневой король, и почему ты никогда не станешь Пурпурной королевой…

Девушка недоверчиво, все еще краснея, посмотрела на довольного вандала. Ее немного наивный взгляд на фоне алых щек заставил меня глупо улыбаться. Мне так и хотелось отпустить какую-нибудь колкость или шуточку в адрес девушки, но я сдержался — незачем вести себя как мальчишка.

— Правда?

— Но услуга за услугу, — он так многозначительно обвел принцессу взглядом, что та, закрыв грудь руками, возмущенно замотала головой. Риэл довольно улыбнувшись, провозгласил. — Ты расскажешь мне все, чему тебя научили на курсах конной подготовки!

Эрика до конца не поверив в такое простое условие, подозрительно сощурила глаза. Глаза вора блестели от предвкушения лекции о конях. Кажется, я раскрыл тайное увлечение нашего рыжего парня. Теперь не удивительно, что он был так недоволен моим конем и все порывался на привалах поухаживать за единственным настоящим скакуном Поли.

— Да?

— И еще… между нами никогда ничего не будет, — усмехнулся вор и, вздрогнув, видимо, припомнив свой последний поход за хворостом, добавил. — Милочка, ты меня пугаешь.

Возмущению принцессы не было предела. Она, взяв в руки плетку, попыталась ею достать наглого вандала. Тот, нисколько не уступая уму и сообразительности молодой девушки, достал свое грозное оружие, и между плетками завязалось эпическое сражение. Бедный, бедный Силенвиль, ты нас еще не скоро забудешь, потому что эти двое, похоже, нашли друг друга. Драться на ходу, посреди главной улицы заполненной людьми, которые проповедуют мир и любовь, это надо постараться.

Как я сейчас жалею, что выдал «детям» эту часть экипировки всадника. Сокрушенно закатив глаза, наблюдая за этими великими гладиаторами, я направил коня к скачущей впереди крестнице. Та с потаенной грустью слушала перезвон церковных колоколов, означающий начало вечерней трапезы у его святейшества. Еще одна традиция жрецов, которую мне не было сил понять. Зачем озвучивать на весь Силенвиль, когда их глава, их божественный пророк, как пели служители Богини, ест, спит, молится и ходит в туалет? Они и впрямь считают, что простым людям такие подробности личной жизни какого-то старика очень интересны?

— Так куда мы отправимся?

Поля, не поворачиваясь ко мне, мимолетно улыбнувшись искрящимся на солнце золотым куполам, прошептала:

— На почту.

Я удивился решению крестницы. Где-то позади нас был слышен хлест плетки, возмущенные крики вора и попытки какого-то третьего лица утихомирить дуэль на конях. А я-то надеялся прибыть в город, не привлекая лишнего внимания…

Глава 5

Оказывается, план Поли был не так плох, как мне казалось ранее. Она поступила умно, да и этот жрец, который вызвался помочь крестнице, не сглупил, что само по себе являлось аномальным явлением.

Чтобы не привлекать лишнего внимания и не ставить под сомнение непогрешимость преданного слуги Богини, жрец Валерий, близкий друг опального Шона, поместил в специальный магический ящик для хранения, где обычные люди оставляют свои вещи, отправляясь, например, в путешествие, сверток с одеждой и огромную пачку инструкций. Инструкции были так подробно расписаны, что даже у меня, а я уже привык к большому объему усвоения информации, вылезли глаза на лоб.

Пробежав глазами по первым строчкам, я с приятным удивлением осознал, что Валерий умный и образованный человек, который довел свою часть плана почти до совершенства. Он проделал такой объем работы за столь короткое время, что навеки вошел в мой список самых достойных священнослужителей столетия, став первым и пока единственным членом этого списка.

Я должен был играть жреца третьей священной длани (в переводе на нормальный язык — один из самых низких рангов в иерархии священнослужителей, мелкая сошка) Карсефиана Ралия из провинции Поморье. Эта провинция находилась так далеко и была так ничтожно мала, что никто из приехавших на казнь жрецов никогда не видел Карсефиана в лицо. Настоящий жрец вежливо прислал Валерию, как одному из доверенных лиц Главного кафедрального храма Силенвиля, свой отказ и глубочайшие извинения по поводу отсутствия на «празднике». Чем наш «тихоня» и воспользовался. Этот новоявленный мыслитель даже расписал психологический портрет Карсефиана, чтобы я полностью влился в образ.

Ладно, я смирился с ролью священнослужителя. Хорошо, я согласился добровольно прийти в храм и послушно следовать «гениальному» плану крестницы и жреца с замашками графа Лакрустье, у которого любимое развлечение было плетение интриг. Но я не горю желанием играть роль тихого белокурого ангелочка, который постоянно улыбается, будто пребывая под сильнодействующими галлюциногенами! Я уже заранее знаю, что из меня плохой лицедей. Я не смогу каждую минуту улыбаться окружающим людям и благословлять их на разные рода глупости — моя натура не примет поведение умственно отсталого человека.

И еще один момент с чего я невзлюбил свою роль: все жрецы дают один дурацкий обет — не стричь волосы до получения нового сана или как они говорят, длани. Поэтому мне пришлось, а точнее пришлось Поле, с помощью заклинания сделать мне длинные, немного ниже лопаток, волосы. А так же по давней традиции, священнослужители подводят глаза, дабы подчеркнуть свой ясный, незамутненный житейской суетой взор, огражденный от злых сил черной подводкой. Вкупе с моим новым одеянием (неплотно прилегающая к телу серебристо-серая роба до лодыжек со свободным капюшоном), ниспадающие волной на плечи белоснежные локоны и густо подведенные глаза, я приобрел вид, как с восхищением выдохнула племянница, «молодого парня с ликом ангела».

«Вот если бы ты не кривился каждую секунду, разглядывая себя в зеркале, был бы идеальный жрец», — добила мои остатки самолюбия узурпаторша Поля. А что я мог с собой поделать, если мне откровенно не нравилось свое отражение, а Эрика и крестница, как назло, смотрели на меня с фанатичным блеском как восторженные девицы. Риэл вообще нарек меня существом неопределенной ориентации и попытался изгнать матом, за что сразу получил предложение поменяться местами.

От этой роли так и несло чем-то приторно-сладким, а мне сладкое, из-за одной настойчивой магнессы, было нежелательно употреблять в больших количествах. Но что не сделаешь ради своей любимой крестницы, хоть та и являлась порядочной заразой-мучительницей-доброго-дяди-Дамира. Вот поэтому я сейчас и стоял напротив таверны «Глас Элисень» горько размышляя о своей жизни. Как показала практика, а точнее мое небольшое дефиле по улице, всем дамам без исключения нравятся таинственные длинноволосые жрецы.