Режим М. Саакашвили: что это было - Максим Григорьев

«Элитарная коррупция — это когда вы не сможете выиграть ни один тендер, не сможете построить ничего, если у вас нет серьезных связей и прямого разрешения со стороны Саакашвили и его окружения. Элитарная коррупция значит, что весь бизнес контролируется Саакашвили и его окружением. Элитарная коррупция значит, что весь бизнес в Грузии абсолютно запуган»[41].

Политолог Валериан Горгиладзе тоже поддерживает тезис о существовании в Грузии «элитарной коррупции»:

«В экономике рассматривают два вида коррупции — всеобщая коррупция и интеллектуальная коррупция. У нас была «элитарная коррупция» — в мире это называется интеллектуальной коррупцией, когда все прибыльное принадлежит правящей верхушке, которая под флагом демократии фактически владеет всем бизнесом. В Грузии была именно такая ситуация, и эта ситуация продолжает существовать до сих пор: правящая верхушка контролирует все сферы экономики. В том числе стратегические и малые бизнесы. На фоне отсутствия в стране новых идей, новых мотиваций и движущей силы и наличия у верхушки гарантированного дохода она не стремится к переменам, мы получаем ситуацию, когда рынок замерзает, не развиваются инновационные сферы бизнеса, не появляется новое, не меняется ничего. Такая ситуация сложилась за прошедшие годы в экономике Грузии…» [42]

В конце 2012 года председатель совета Исследовательского института развития Грузии Г. Хухашвили в интервью газете «Квирис палитра» рассказал о своем исследовании коррупции в Грузии. По его мнению, во главе этой преступной схемы «обирания и ощипывания» бизнеса стояли ближайшие соратники Михаила Саакашвили:

«В течение последних двух месяцев наш институт проводил исследования о том, какими были отношения между бывшим правительством и грузинским бизнесом. Мы исследовали анатомию этих взаимоотношений — какие существовали связи и как все это было сформировано. Нами выявлены три типа криминальной схемы взаимоотношений между бизнесом и бывшей властью.

Первая — это когда бизнес заставляли производить непропорциональные расходы и против его собственного желания вкладывать деньги в различные проекты. Это была самая простая и, можно сказать, самая мягкая со стороны правительства форма взаимоотношений с бизнесом.

Вторая — это когда суммы от бизнеса прямо текли в различные кассы правительства.

И третья — когда происходила интеграция правительства и приближенных к нему лиц с бизнесом, распределение долей взамен на различную помощь.

В рамках этих исследований у нас набралось множество фактического материала. Нашей целью не является преследование кого-либо, нас просто интересовала анатомия этих взаимоотношений. На основании исследований был создан итоговый документ, который будет направлен как правительству, так и международным организациям и посольствам.

Готовы ли эти люди в дальнейшем сотрудничать с правоохранительными органами, прокуратурой?

Конечно, готовы, когда появится такая необходимость. Возможно, эти заявления действительно станут предметом интереса со стороны компетентных органов, но думаю, не в интересах общества сегодня слишком погружаться в эту грязь. Это было системное преступление, и этот вопрос интересует меня именно с этой точки зрения, а не с точки зрения его конкретных эпизодов.

Кто еще из чиновников помимо Адеишвили участвовал в терроризировании бизнеса?

Это была целиком преступная система, и я бы назвал ее «коллективный Саакашвили». Весь режим был развращен и испорчен… Между прочим, Кезерашвили был главой одной из вышеприведенных схем и непосредственно руководил распределением имущества»[43].

Издание «Грузия сегодня» пишет:

«…оппозиция давно уличила власти предержащие в элитарной коррупции. Да, патруль на улице взятки не возьмет: могут посадить на несколько лет. А вот дружок Михаила Саакашвили купит за лари на сомнительном аукционе шикарный участок земли, и ничего ему не будет. Многие предприятия, от «Чиатурмарганца» до Зестафонского завода ферросплавов, сосредоточены в руках ближайшего окружения президента. Только лояльные к нему люди, готовые поделиться прибылью на политические нужды главы государства, могут бесстрашно вести свой бизнес»[44].

В своем интервью правозащитник, член парламента Дмитрий Лордкипанидзе говорит:

«…у нас за эти восемь лет утвердился номенклатурный капитализм. Все — гречиха, сахар, масло и прочие необходимые продукты — находилось в руках Мерабишвили. Я не говорю уже об энергоносителях, бензин, дизельное топливо — абсолютно все было в кармане Саакашвили, и страной управляли четыре человека: Саакашвили, Мерабишвили, Адеишвили и Гига Бокерия.

И если находился кто-то неконтролируемый, его тут же душили или использовали. Конечный результат заключался в том, что человек заканчивал свою деятельность в бизнесе ничем.

Такими оказались не только граждане Грузии, но и граждане других стран, в том числе Израиля. Я хочу напомнить 2010 год, когда под личным контролем Саакашвили задержали двух израильских бизнесменов — Рони Фукса и Зэева Френкеля, перед которыми у государства имелся долг. Их обвинили в том, что они дали взятку представителю Министерства финансов Грузии в Турции. И премьер-министр Гилаури отправил письмо, якобы он хочет встретиться с бизнесменами и хочет обсудить какие-то бизнес-вопросы. Их заманили в страну и сразу же выловили и посадили в тюрьму строгого режима, где началось глумление над этими людьми, гражданами Израиля. Потом к решению этого вопроса подключился сам премьер-министр Израиля, и тогда отношения между Грузией и Израилем серьезно ухудшились. Саакашвили хотел, чтоб бизнесмены отказались от своих денег, которые они должны были получить со стороны грузинского государства в размере 100 млн долларов.

И если иностранные бизнесмены терпели такое физическое, моральное и психологическое насилие со стороны режима Саакашвили, вы можете себе представить, в какой ситуации оказались бы мы.

Я вам могу привести конкретный пример Зураба Монаселидзе. Это был частный предприниматель, который владел бензоколонкой в центре Тбилиси, напротив Лагуна Вере, известное место. К нему подошли и попросили: «Вы должны уступить эту колонку». Он ответил: «Я двенадцать семей кормлю этим бизнесом». «Не имеет значения, мы даем вам вот такую сумму». Ему было предложено 140 тыс. лари, смехотворная цифра. Он отказался, и знаете, что случилось после этого? Его колонку закрыли, опечатали, дизель украли, и вот так угас бизнес Зураба Монаселидзе. В течение восьми лет он ходил из инстанции в инстанцию, но не мог добиться реализации своих прав»[45].

Председатель «Общества Давида Сослана» Майя Хинчагашвили свидетельствует:

«При правительстве Саакашвили бизнес терпел беспрецедентное давление. Невозможно перечислить не только случаи, но и методы экспроприации имущества. Собственность забирали беспардонно, без всякой компенсации. Были случаи, когда «упрямых» под любым предлогом арестовывали и судили, а бизнес почти даром передавали своим «верным» сторонникам.

Почти ни одно производство не оставили его законному владельцу, то есть провели настоящую «национализацию» частной собственности, как это было после октябрьской революции, с той только разницей, что большевики все передавали государству, а они передавали все «националам» (так их называют в народе)» [46].

В своей диссертации Александр Купатадзе рассматривает историю становления «элитной коррупции». Он пишет, что сразу после прихода к власти «процесс «деприватизации» продемонстрировал признаки перераспределения собственности с пользой для новой грузинской элиты. Часто собственность отбиралась с помощью силы. Право президента своим решением и напрямую продавать государственные объекты без чьего-либо участия осложнило и коррумпировало перераспределение «трофеев»[47].

В своей работе ученый приводит следующую таблицу:

На основании таблицы он делает вывод о том, «что организованная преступность или нелегальная активность различных групп продолжает существовать в Грузии, несмотря на то, что нарушители поменялись»[48].

Фактически он приходит к выводу, что режим Саакашвили, который он называет «революционными элитами», использует те же методы, что раньше использовала организованная преступность.

Интересно отметить, что после переезда в Грузию ученый поменял свою позицию. Например, в его работе, написанной в Государственном университете Тбилиси в 2011 году, упоминаний о связях коррумпированных компаний с Михаилом Саакашвили уже не содержится. Более того, она называется «Объясняя антикоррупционную тенденцию Грузии». В кратком резюме работы написано: «Эта статья объясняет грузинские достижения в борьбе против безудержной коррупции, которой страна была заражена на протяжении десятилетий. Она демонстрирует, как после «Революции роз» страна перешла из категории «несостоявшегося государства» в категорию «страны с низкой коррупцией». В ней утверждается, что в послереволюционных условиях грузинское руководство на борьбу с коррупцией сподвигли несколько внутренних и внешних причин, в том числе укрепление легитимности в результате антикоррупционной кампании, использованной в политических целях, привлекательность в глазах Запада и стремление отойти от российской траектории развития»[49].