Внезапное богатство - Роберт Левелин

– Смотри, что ты натворила! – кричал Жан-Поль. – Ты, твою мать, застрелила его! Не могу поверить. Я собирался только напугать его.

– Я не… – начала говорить Анна.

– Не думай, что я собираюсь взять на себя вину за это, – сказал Жан-Поль. Он повернулся к толпе. – Вы видели, ведь так? Вы видели, что она сделала. – Он повернулся обратно к Анне. – У меня есть свидетели.

– Но ты заставил меня! Я чувствовала, как ты надавил на мой палец! – вскрикнула Анна сквозь слезы, внезапно хлынувшие из глаз. – Я точно почувствовала это. Я не стреляла в него…

– О! Абсолютно правильное решение, сука. Обвиняй меня. Женщины всегда так поступают. Я так полагаю, что и вы все собираетесь поверить ей, не так ли? – Жан-Поль опустил пистолет, затем поднял его вверх и начал палить. Звуки выстрелов были настолько болезненными, что Анна закрыла ладонями уши. Она нырнула под кухонный стол и сразу влезла руками во что-то влажное и липкое. Она посмотрела вниз. Это была кровь, наверное. Женщина в ужасе смотрела и пятилась от красного пятна на полу. Анна больно стукнулась головой о крышку стола. В воздухе метались звуки выстрелов и крики. Внезапно она оказалась на освещенном участке пола. Одна из ламп, стоявших на длинном серванте, была включена. Анна огляделась вокруг в поисках чего-нибудь, чем можно было вытереть руки. Всю эту кровь… Она вытянула руки вперед и застонала. Кровь, кровь Марио была такой красной. Она была такой красной… на самом деле слишком красной.

Внезапно страх прошел, она была заинтригована и зачарована.

Анна разглядывала вещество на своих ладонях. Она никогда раньше не окунала руки в чью-либо кровь, но она не думала, что ощущения будут такими. Она была холодной и очень липкой, почти совсем, как патока. Анна сжала пару раз пальцы в кулаки и заметила, как «кровь» собралась в толстые складки между ее пальцев. Вокруг творился хаос – крики людей, треск ломаемых стульев, звон фаянсовой посуды, – но Анна была сосредоточена только на своей руке. Когда она потерла пальцы друг о друга, «кровь» моментально высохла и превратилась в маленькие катышки. Ради эксперимента женщина понюхала кончики своих пальцев и обнаружила, что запах довольно изысканный. Не крови, а чего-то другого. Какого-то полимерного соединения. Она принялась интенсивно тереть ладони друг о друга и терла до тех пор, пока не скатала всю кровь в маленький шарик. У него была резиновая фактура, а на ее руках не осталось ни малейшего следа. Анна, возможно, и не опускала до того свои руки в лужу чужой крови, но ей приходилось иметь дело с порезами, и, как женщина, она имела тактильные контакты с кровью по многим другим причинам. Это было что угодно, но только не кровь.

Анна попыталась встать. Снова ударилась головой об огромный тяжелый стол, под который залезла. Когда она наконец выбралась из-под него, то увидела, что мужчина в маске прижал голландца к крышке стола, засунув дуло пистолета ему в рот. Остальные пытались оттащить от него напавшего. Некоторые из женщин истерично визжали в углу, а двое мужчин удрали в коридор. Анна спокойно покачала головой и подошла к Марно, все еще лежавшему в луже фальшивой крови.

– Простите меня, – сказала она довольно громко. Никто не обернулся. Анна взяла в руки большую кочергу, прислоненную к стене рядом с каминной решеткой, и подошла к прекрасному застекленному шкафчику, заставленному великолепными экземплярами хрустальных винных бутылок, графинов и бокалов. Она схватила кочергу двумя руками и ударила по шкафчику изо всех сил. Звук бьющегося стекла был поразительным. Даже Анна была поражена тем, какое разрушительное действие оказалось у единственного удара. Полки в шкафчике были также сделаны из стекла. Удар повлек за собой цепную реакцию при падении стекла на стекло. Когда сверкающий водопад наконец остановился у основания теперь уже разбитого деревянного шкафа, она повернулась кругом, чтобы встретиться взглядом с группой безмолвствующих людей на дальнем конце кухонного стола.

– Кровь ненастоящая, все происходящее – инсценировка. Нам всем следовало бы вернуться в свои постели, – спокойно сказала Анна.

– Что? – воскликнул Гельмут Цвиглер, медленно разжимая удушающую хватку на шее мужчины в маске.

– Кровь является медленно сохнущим полимером. Обычно его используют в киноиндустрии. Он не того цвета, какой бывает у настоящей крови. Марио не мертв.

Анна подошла к тому месту, где хозяин все еще оставался неподвижно лежать на полу. Рана на его груди выглядела чудовищной, но, на взгляд Анны, абсолютно нереалистичной. Она мягко просунула носок своей левой туфли ему подмышку и начала втискивать ее дальше. Марио вздрогнул и громко рассмеялся.

– О мой Боже! Это… что здесь происходит? – вскричала одна из наблюдающих за ними женщин.

Марио медленно поднялся на ноги и встал рядом с Анной. Он вытер «кровь» с подбородка рукавом своей ночной рубашки и нежно ей улыбнулся.

– Добро пожаловать на сеанс травматической терапии, – сказал он.

Глава шестая

Впервые в жизни Майлза программирование не оказало на него наркотического воздействия. От его страданий не осталось больше средства.

Похоже, что исчезла главная причина задерживаться допоздна на работе. Он убрался и пропылесосил пол офисным «Дайсоном», что напомнило ему вечер предыдущего дня. Он вытер сажу от городского смога с подоконника, надел шлем и маску и покатил вниз по Сент-Мартинс-лейн.

Машины и их водители, фатальное сочетание XX века. Четверть миллиона людей погибает каждый год в результате автомобильных аварий. Больше, чем от СПИДа, больше, чем от сотни других болезней, бесконечно освещаемых в проавтомобильной прессе. Даже больше, чем от курения. И ни на одном автомобиле нет предупреждения об опасности для здоровья. Сколько садов похоронено под слоями тармака и щебенки, предназначенных для парковки автомобилей; сколько городов и деревень испещрено рубцами дорог?

Кто-то, Майлз заметил, что это была женщина, припарковал свой автомобиль на двойной красной линии возле химчистки и открыл дверцу водителя прямо перед ним. Ему не оставалось ничего другого. Переднее колесо наехало на ее ногу перед тем, как врезаться в дверь автомобиля.

Майлз стянул маску и сказал женщине как можно спокойнее:

– Пожалуйста, будьте внимательны.

Женщина в ярости глядела на него с места водителя.

– Ты, идиот, ты мне чуть ногу не сломал! Ты специально наехал на меня!

Майлз глубоко вздохнул, отчего стал похож на своего отца. Он разглядывал незнакомку, пытаясь понять то, как другой человек, который был так явно виновен, может пытаться все перевернуть и начать обвинять кого-то другого. Женщина злобно глазела на него. Майлз заговорил очень быстро, но он не был расстроен. Пульс оставался неизменно ровным.

– А – бросьте водить автомобиль, если не умеете, Б – смотрите в зеркало заднего вида перед тем, как отрывать дверь. И В – не останавливайтесь на красной маршрутной линии, о чем вас предупреждает не один знак.

– Чурбан.

– Полагаю, нам следует извиниться друг перед другом и на этом расстаться? – спросил он спокойно.

– Сдрисни отсюда! – глумливо усмехнулась она.

Майлз медленно откатил велосипед назад, заметив, что переднее колесо слегка погнулось. Не настолько сильно, чтобы прервать его поездку, но просто еще одна потеря в его жизни. Он надел маску, проверил уличное движение, которое было в нескольких дюймах от того, чтобы застопориться из-за дорожно-транспортного происшествия, и продолжил свое путешествие.

Когда он добрался до дома и открыл входную дверь, то увидел Донну, стоявшую в прихожей, одетую в изящный, плотно облегающий фигуру серый брючный костюм. Насколько Майлз помнил, она должна была обедать в каком-то роскошном месте с британским издателем книг для детей, обсуждая вопрос продажи им «Милки». Он вернулся в квартиру потому, что думал, что там сможет побыть один, отправиться в постель, попытаться определить, просто ли он устал, или что-то еще было с ним не так.

Едва он начал снимать свое снаряжение велосипедиста, как Калвиндер появился рядом с его женой.

– Это ты, Майлз, я не ожидала, что ты вернешься, – бойко прощебетала Донна. – Как синхронизация губ?

Он немногое помнил из того, что происходило потом. Донна пыталась его заговорить, Калвиндер пытался уйти. Возвращаясь обратно по Эбби-роуд, Майлз знал, что это было отвратительно. Он знал, что телевизор был разбит вдребезги, а большой шкаф, стоявший в гостиной, лежал теперь дверцами вниз. Он знал, что позади осталась гора битого стекла, и он знал, что Донна плачет. Но это все было словно в тумане. Он знал, что Калвиндеру пришлось повторить слово «успокойся» слишком много раз, чтобы оно возымело действие.

Майлз остановился на углу Алберн-Плейс, вытащил свой мобильник и включил его. Он никогда не держал его включенным, все равно ему никто не звонил. Все всегда звонили Калвиндеру. Он набрал номер, по которому уже звонил в тот день ранее в «Учреждение Лупо». Ответил тот же голос с автоответчика. Майлз нажал кнопку отбоя. Все это было бессмысленно. И тут он заметил, что ему пришло сообщение. Кто-то звонил ему. Наверное, Донна или Калвиндер. Он набрал службу голосовых сообщений.