Торговцы жизнью - Николай Басов

Ростик еще раз осмотрелся. Море было спокойным, небо над ним тоже. Вот над сушей что-то такое виднелось, но это могла быть и пыль под солнцем или отличная от морской дифракция света… Да и далеко это было, неопасно.

– Нужно пройтись над городом. Рассмотрим, что к чему.

– Сам знаю, – отозвался Ким.

Теперь, когда и Антон увидел город, он пристроился рядышком, выдерживая тот же курс. Но после посадки, кажется, собрался порасспросить их как следует.

Город был невелик, не больше пяти сотен метров в поперечнике, от стены до стены. Но дома тут стояли так плотно, что казались сплошной коркой. И во все стороны торчали башенки с полукруглыми навершьями, которые угрожали чему-то, что могло налететь… Средь бела дня?

«А ведь если это так, я знаю, от кого гошоды выставили свои баллисты, – решил Рост. – И знаю, о чем они пытались однажды меня предупредить. Но я тогда слишком мало знал Полдневье, чтобы понять их».

У набережной, подальше от стен, расположилось несколько площадей. Одну очень красивую площадь с домами, словно нарисованными старыми итальянскими мастерами, даже украшала какая-то статуя. И протянулось это открытое пространство, обнимая четверть гавани, до самых складов, которые, как все склады всех, наверное, миров, были лишены окон и потому выглядели мрачновато.

Треск раздался так внезапно, что Ростик даже не сразу понял, что произошло. Но когда повернулся к лодке Антона, у него заныло в груди. Прямо над беззащитной и крохотной лодочкой, идущей от них в сотне метров, нависла чуть более темная, чем окружающий воздух, громада. И была она так велика и подвижна, что Ростик засмотрелся на нее.

А тем временем какие-то части лодки Антона, весьма вещественные и определенно принадлежащие к обычному, реальному миру, оторвались от гравилета, но вместо того чтобы упасть, стали медленно отваливаться в серую пелену неба, исчезая на глазах. И вот уже Ростик не видел ничего, лишь тень, шевеление, темный ветер, который сделался видимым на миг…

Зато теперь он знал, что у этого существа нет морды, как морды нет у дождевого червяка. Обычного, тупого, слепого, отвратительного червяка, только очень большого и, разумеется, летающего.

А потом лодка Антона завалилась вниз. Удар, который она получила, оказался слишком силен, даже Антону не удалось удержать ее на прежнем курсе… Внизу было море, до берега оставалось немного, но до него еще нужно было долететь…

Перед Ростом, как на кадрах старой хроники, мелькнула фигура Коромысла, привязанного к каким-то болтающимся в воздухе, словно тряпка, обломкам, и было не ясно, сумеет ли он удержаться.

– Что там?! – заорал Ким.

Ростик не ответил. Он надавил на планку, и пушка заработала. Промахнуться он не мог: слишком невелико было расстояние и слишком велика была цель. И огонь был быстрым – Рост по уже проверенной схеме подталкивал обойму, чтобы она чуть быстрее вползала в казенники.

И тогда он почувствовал… Это было похоже на крик, изданный в таком диапазоне, который человеческое ухо по своей природе воспринять не способно. Но это был крик, вызванный мукой и болью, страхом и смертной тоской… И его давление на весь этот мир, на мозг человека оказалось слишком сильным, чтобы его совсем не ощутить.

Полотнище развернулось, его складки сдвоились и сейчас же стали видны. Ростик поменял обойму, передернул затвор, снова ударил, на этот раз повернув пушки на эти видимые участки. Снова тот же беззвучный вопль, от которого мерк свет и таяло сознание… В воздухе остались едва видимые, поблескивающие, тонкие, бесконечно длинные струны. Если это был аналог крови чудовища, то она была даже не лишена красоты. Впрочем, почему-то Ростик знал, в воду эти струны не упадут, они испарятся до того, как пролетят весь путь.

Чуть не выбив стекло головой, Ростик попытался рассмотреть вторую лодку. Антон сумел поймать управление у самой воды. И теперь тащился к городу. Его так бросало из стороны в сторону, что у Ростика каждый раз захватывало дух, он все время ждал, что увидит всплеск, который сделает спасение ребят невозможным… Тем более что сверху определить, на какой высоте Антон тянул свою машину, было трудно.

– Ким, – позвал Ростик. – Ты можешь им помочь?

– Не могу. – Молчание. – Он все делает правильно. Если опять не отключится, тогда…

– Отключится? – Ростик был поражен.

– Мне так показалось, – отозвался Ким, – что сразу после удара он… то ли башкой обо что-то стукнулся, то ли рычагами руки поломал.

Мелькнул берег… И вдруг лодка Антона попыталась подняться, а это была ошибка. Она сразу отвалилась в сторону от выбранного курса, странно заюлила, залетела боком в черту города, пропахала воздух над набережной, стукнулась о треклятую статую, установленную на площади перед гаванью, и непонятно как исчезла из поля зрения.

Скорее по какому-то наитию, чем по осмысленному пониманию происходящего Ростик поднял голову. На него плыло так много червей, что они стали почти видны.

– Ким, садись на набережную! – завопил Ростик и замолотил из пушек как заведенный.

Обойма кончилась слишком быстро, но он заметил это, лишь клацнув планкой впустую раза три. Потом вставил новую обойму, молясь, чтобы все эти твари не успели их сожрать прежде, чем он будет готов… Расстояние до них оказалось чуть больше, чем ему показалось. Сыграли свою роль прозрачность и невероятные размеры зверюг. Потом пушка заработала, лучи ударили в скопление складок серого света, чуть более плотных, чем небо над головой.

Их лодка безвольно, как облако, плыла совсем в другую от города сторону. Улучив момент, меняя обойму, Ростик посмотрел на Кима. Пилот, вывернув шею так, что рисковал ее вывихнуть, смотрел в боковое окошко. Руки, лежащие на рычагах, замерли, но, даже затянутые в кожу черных перчаток, выдавали такое напряжение, что Ростик заголосил:

– Ким, Кимище! Проснись!

– Что? – спросил он. Потом выпалил:

– Какие же они огромные!

– Садись, Ким, вниз, иначе они нас…

Потом пушка сделала разговор бессмысленным. Но Ким, кажется, уже пришел в себя. Он развернулся на месте, как умели делать пурпурные, и боком, чтобы хоть немножко было видно то, что творилось сзади, скакнул вперед. Правда, он потерял почти сотню метров высоты, но теперь высота им была не нужна. Зато набережная со статуей, о которую стукнулась машина Антона, стала существенно ближе. И воздушные черви стали отставать. Говоря языком человеческой тактики, они вышли из зоны огня. Ненадолго, конечно, но этого должно было хватить, чтобы гравилет, аккуратно развернувшись, опустился на плиты.

Нет, не просто опустился… Ким оказался хитрее, чем Рост подумал. Он вдруг резко прикрикнул:

– Все, заглохни!

– Что? – не понял Рост и перестал стрелять.

– Вот именно, – пояснил Ким. – Стрелять больше не нужно, не выдавай нашего тайника.

– Какого тайника?

И тогда он увидел. На высоте считанных сантиметров, медленно, поднимая с плит набережной вихри скопившегося тут песка, их лодка стала вползать в галерею, образованную стеной дома, колоннами и очень широкими навесами, иногда прерываемыми еще более выдающимися в сторону моря балконами.

Когда каменный свод закрыл их сверху, Ким шумно набрал в легкие воздуха и мягко, очень осторожно двигая рычагами, опустил машину на мостовую.

– А если они обрушат на нас этот дом? – спросил Ростик.

– Гораздо хуже, если оно само рухнет от наших блинов… Или твои зеленокожие ширы нападут на нас ближе к ночи.

– Зеленокожие не нападут, – ответил Ростик. – Если бы они тут были, они бы высыпали на площадь смотреть на твои маневры или вовсе помогли нам справиться с червями огнем из своих баллист.

Ким уже отстегнулся от кресла. Ростик, как оказалось, тоже. Только Ким находился ближе к выходному люку в днище.

– Давай быстрее, я заметил, они должны быть недалеко.

– Подожди меня! – прикрикнул Ростик, опасаясь, что Ким сделает какую-нибудь глупость.

– Почему? – удивился он.

– Потому что я с автоматом.

– Понятно. – Больше убеждать Кима было не нужно. – Винторук, оставайся тут. Тут – понял?

Сзади раздался почти спокойный голос:

– Только бы они были живы, – проговорил Ростик, вылетая на площадь, под полуденное солнце, и осматривая воздух над крышами домов.

Дыма или следа взрыва видно не было. И на том спасибо… Что ни говори, а это внушало надежду.

8

На дне фонтана, покрываемом тенью пресловутой статуи, сбитой Антоном при посадке, всегда собиралось немного отличной воды, поэтому раненых перетащили на набережную. Здесь же и единственный работоспособный гравилет было проще охранять, да и в одном из соседних домов, по странному стечению обстоятельств похожему на средневековую гостиницу, оказались совсем неплохие комнатухи с полным набором постельных принадлежностей. Кровати для зеленых были чуть длинноваты, но длиннее – не короче, с этим легко примирились, а вот спать и – главное – выхаживать раненых можно было с комфортом.