Незнакомка. Снег на вершинах любви - Барбара Картленд

— Да! И выбросить вон все эти дорогие платья, которые мы тебе накупили? Ну уж нет? — возмутилась тетя. — Как тебе только не стыдно, Вирджиния, предлагать такое! Ты же знаешь, все эти туалеты покупались с одной-единственной целью! И будет просто аморально не использовать их по назначению!

Вирджиния, выслушав такие сногсшибательные аргументы, разразилась веселым смехом.

— Ах, тетя Элла Мей! Какая вы шутница, право! И спасибо вам огромное за цветы!

Она смотрела на огромный букет роз, стоявший на туалетном столике в ее каюте.

— От твоего имени я послала такой же букет и миссис Уинчестер, — заметила тетя. — Так что не удивляйся, когда она начнет тебя благодарить.

— Она в соседней каюте?

— Нет, чуть дальше по коридору, у нее двухместная каюта, — пояснила тетя. — Эта женщина замужем за американцем. По-видимому, она не очень состоятельная особа. Поэтому не забывай время от времени, Вирджиния, оплачивать кое-какие пустяки и для нее. Она вряд ли позволит себе хоть малейшее излишество.

— Но если она вызвалась быть при мне кем-то вроде компаньонки, то давайте оплатим ей проезд через всю Атлантику!

— Не забывай, девочка, ты не Рокфеллер! Было бы странно, если бы молодая студентка принялась транжирить деньги направо и налево.

Вирджиния снова весело рассмеялась.

— Ой, тетя! А я уже и забыла о нашей маскировке!

— Ты обязательно должна войти в роль, которую вызвалась играть, — наставительно сказала тетя Элла Мей. — Помню, когда я училась в колледже и участвовала в любительском театре, наш режиссер часто повторял: «Заставьте себя поверить, что вы Юлий Цезарь, и вы будете им!» или: «Вообразите себя Клеопатрой, и при минимальном гриме вы станете похожей на нее!»

— Я — Вирджиния Лангхольм, студентка-историк, еду в Англию исключительно для научно-исследовательской работы, — заученно продекламировала Вирджиния. — Надеюсь, в результате этой поездки я смогу написать толковую книгу о предмете моих исследований.

— Ты самая красивая студентка, которая когда либо занималась изучением истории, — заметила тетя.

— И все же, тетя, напрасно мы оставили мое имя — Вирджиния.

— Душа моя, на этот счет можешь не волноваться, — успокоила ее женщина. — Вряд ли герцогу придет в голову связать имя скромной американской студентки со своей женой — он ведь знает, что она все еще находится в коме. В Америке тысячи и тысячи девушек с именем Вирджиния. И потом, он же помнит тебя совсем иной! Достаточно взглянуть на старые газетные вырезки.

Вирджиния зябко поежилась от этих воспоминаний.

— Не хочу вспоминать об этом! Рухнувшая на пол туша!

— Тогда и не взвинчивай себя понапрасну. Он тебя и через десять лет не узнает! Хотя я бы на твоем месте обязательно сказала правду на прощание, пусть только для того, чтобы увидеть выражение его лица.

— Нет, тетя Элла Мей! Этого он от меня не дождется! — презрительно бросила Вирджиния. — И давайте условимся раз и навсегда. Я еду заниматься исследовательской работой. Мое путешествие не сопряжено ни с какими драматическим сценами, и само собой, оно не увенчается хеппи-эндом.

— Нет? Уверена в этом? — интригующим тоном спросила тетя. — А между тем мужчины-англичане очень привлекательны!

— Что с того? — возразила девушка. — Когда я стану свободной, я найду себе привлекательного американца, такого, как дядя Клемент, и мы с ним станем жить на маленькой ферме, наподобие вашей, забудем про мои злосчастные деньги и постараемся быть счастливыми несмотря ни на что.

— Дай Бог! Дай Бог, чтобы твое пророчество сбылось, — вздохнула умудренная жизнью женщина. — Но, глядя на пассажиров этого парохода, вижу, что твоего будущего избранника среди них нет.

— Будем надеяться, — оптимистично ответила Вирджиния.

Тетина оценка мужской части обитателей судна оказалась верной — скучные и неинтересные люди. В большинстве своем это были бизнесмены, проводившие все время за стойкой бара. Сомнительного рода шутки, которыми они при этом обменивались, вызывали сокрушительные взрывы смеха у окружающих. Было много пожилых людей, направлявшихся в Европу на лечение и отдых. Несколько человек, таких, как миссис Уинчестер, — англичанка, вышедшая замуж за американца, работающего в Лондоне, возвращалась к себе домой из Огайо, где гостила у родственников мужа.

Миссис Уинчестер оказалась на редкость разговорчивой женщиной, казалось, даже звуки собственного голоса доставляли ей удовольствие. Но, к счастью для Вирджинии, дама была подвержена частым приступам морской болезни, и поэтому стоило пароходу покинуть нью-йоркскую бухту и выйти в открытое море, как она тотчас скрылась в своей каюте. Первые два дня их путешествия действительно немного штормило, но потом погода наладилась, стало тепло и солнечно.

У всех англичан, находящихся на борту, излюбленной темой для разговоров была погода.

— Я всегда считала август лучшим месяцем для морских путешествий, — снова и снова слышала Вирджиния.

Они даже приветствовали друг друга не иначе как:

— Чудесный сегодня день, не правда ли?

— О да! Прекрасная погода!

Пару человек пытались втянуть ее в свои разговоры, игры и прочие увеселительные мероприятия, организуемые для досуга пассажиров. Вирджиния была неизменно вежлива и любезна, но всем своим видом ясно давала понять, что она предпочитает, чтобы ее оставили в одиночестве. Ей о стольком нужно было передумать, разобраться в себе.

Она постоянно ловила себя на мысли, что после выздоровления будто заново родилась. Все эти долгие месяцы, проведенные ею в постели без сознания, были своего рода периодом внутриутробного развития эмбриона. И вот она родилась! И мир, окружающий ее, абсолютно ей незнаком, полон всяких чудесных и волнующих открытий. А главное — он не имеет ничего общего с тем унылым и мрачным мирком, в котором она жила.

Нынешнее ее состояние пьянило девушку именно духом свободы, которого она никогда не знала раньше.

— Я свободна! Я свободна! — повторяла она, счастливо жмурясь на солнце.

Свободна от деспотичной матери, от всех забот, от невеселых мыслей о будущем. Пароход казался Вирджинии волшебным кораблем, уносящим ее из прошлого прямо в будущее, минуя все хлопоты и тревоги сегодняшнего дня.

Когда наконец на горизонте показалось побережье Англии, ее охватило странное чувство, какое, должно быть, испытывали древние завоеватели, ступая ногой на открытые ими земли. Ее переполняло радостное волнение, но страха не было. Она была одна, но не чувствовала себя одинокой. Впервые в жизни она была свободна в своих поступках и могла делать все, что считает нужным.

Вот сейчас она ступит на берег и растворится в этой толпе, исчезнет, и никто и никогда не найдет ее. Захочет, поедет на материк, захочет, немедленно вернется в Америку. Захочет… Чем ближе становился берег, тем сильнее ее охватывало воодушевление, будто вдруг выросли крылья. Прочь страхи и сомнения! Прочь все, что смущало и угнетало в прошлом. Она — в Англии! И ее ждет самое необыкновенное, самое волнующее приключение в жизни!

Вирджиния побежала в каюту паковать вещи. В коридоре она столкнулась с миссис Уинчестер — бледной, измученной бесконечными приступами морской болезни.

— Ах, мисс Лангхольм! — воскликнула она. — А я вас всюду ищу, чтобы извиниться. Мне так неловко, что я не смогла выполнить данное вашей тете общение присматривать за вами во время вояжа. Но мне всю дорогу было так плохо, так плохо! Доктор сказал, что он еще ни разу не встречал пассажира, который бы так мучительно переносил морское путешествие. Ах, мисс Лангхольм! Я просто ненавижу это море! Я так и сказала доктору, что следующий раз я скорее отправлюсь в Америку вплавь, чем решусь еще раз путешествовать на судне.

— Глубоко вам сочувствую, миссис Уинчестер! — ответила Вирджиния. — А за меня, пожалуйста, не переживайте. Я и сама справилась со всем.

— Все равно мне стыдно, что я не смогла ничем вам помочь. Надеюсь, в Англии у вас тоже не будет проблем? Вас ведь должны встречать, не так ли?

— О да! Да! — поспешно заверила ее Вирджиния. — Меня встречают! Пожалуйста, не волнуйтесь обо мне, миссис Уинчестер! — Девушке не терпелось поскорее отделаться от старой сплетницы.

Но миссис Уинчестер увязалась за ней в каюту, снова повторяя, как ей жаль, что все так случилось, и что она обязательно напишет письмо ее тете с извинениями.

— Ах, пожалуйста, не делайте этого! — воскликнула девушка. — Не стоит расстраивать тетю Эллу Мей! Я напишу ей, что наше путешествие прошло великолепно.

— Наверное, вы правы! — согласилась миссис Уинчестер. — Что ж, пусть это останется нашим маленьким секретом. Будете в Лондоне, обязательно навестите меня. Вы ведь сначала отправитесь в деревню, не так ли?

— Да, в деревню, — подтвердила Вирджиния, преисполненная решимости ни за что на свете не посвящать эту женщину в цель своего путешествия.