Любить того, кто рядом - Эмили Гиффин

— «Сногсшибательные»? — уязвлено спросил он. — Что это значит, «сногсшибательные»?

— Ну, как тебе сказать… — пробормотала я.

— В смысле секса? — продолжал допытываться он.

— Нет, — быстро сказала я. — Не только…

— То есть вы не расставались ни на секунду, ни днем, ни ночью?

— Да нет, — сказала я и покраснела.

Марго в свое время даже обиделась на меня за то, что я, как она выразилась, «кинула» ее ради своего драгоценного Лео. Она и не предполагала, что я из тех ненормальных девиц, кто всем на свете готов пожертвовать ради мужчины, даже дружбой. Да было бы ради кого! «Ради ненадежного и абсолютно бесперспективного в плане женитьбы бездельника», — безжалостно добавила она. Даже тогда я понимала, что она во многом права, но, несмотря на любовь к ней, все бросала и ехала к Лео. Никакой здравый смысл не мог меня остановить, если Лео хотел меня видеть.

— А что же тогда? — настаивал Энди. — Любовь у вас была запредельная?

Тон был саркастический, но я заметила, как он задет.

— Не в том смысле, — начала я, судорожно пытаясь подобрать какое-нибудь нейтральное значение для слова «сногсшибательный», что было заведомо невозможно. Все равно, что отыскать оттенок веселья в слове «горе» или оттенок надежды в слове «обречен».

И в конце концов я неубедительно промямлила, что, мол, не хотела сказать «сногсшибательные отношения», просто неправильно выбрала слово.

Конечно, неправильно. Разве можно выбалтывать то, что до такой степени соответствовало действительности? Наш роман и правда был сногсшибательной силы. Чувства зашкаливали с самого начала, с той первой ночи в гостиничном номере. Мы сидели на кровати лицом к лицу, держались за руки, соприкасаясь коленями, и не могли наговориться до утра.

— Поздно! — ухмыляясь, возразил Энди. — Первое слово дороже второго. Стереть невозможно, Дэмпси.

Действительно, было поздно.

К счастью, не в привычках Энди возвращаться к однажды закрытой теме. Имя Лео практически перестало всплывать в наших разговорах, но когда кто-нибудь при нас произносил слово «сногсшибательный», Энди хитро посматривал на меня или даже прохаживался по адресу моего «такого знойного, такого из себя крутого» бывшего парня.

«Не хочу сегодня никаких разборок, ни шутливых, ни серьезных», — думаю я, снимая жакет и вешая его на шаткую деревянную вешалку. Если уж на то пошло, хотела бы я знать всю правду об Энди и его бывших? Предположим, Энди случайно встретит Люси, самую постоянную свою привязанность (до меня, конечно). Сейчас она, насколько мне известно, преподает в младших классах суперэксклюзивной частной школы в Атланте. Марго рассказывала, какая она умница-разумница, на редкость цельная натура, выглядит так, что могла бы сниматься в кино вместо Сальмы Хайек — хоть сейчас в Голливуд. Как видите, я до сих пор помню это описание слово в слово.

Нет уж. Я твердо решаю оставить свой маленький дурацкий секрет при себе и с этой мыслью плюхаюсь на дивам рядом с мужем.

— Ну, — говорю я и хлопаю его по колену, — рассказывай, почему ты так рано дома?

— Соскучился, — с улыбкой признается он.

— Да ладно! — У меня внутри все переворачивается Должна быть другая причина.

— Я правда скучал, — смеется он. — А еще у меня дело улажено по взаимному согласию сторон.

— Круто!

Энди не хотел передавать дело в суд, поскольку в этих случаях вкалывать приходится втрое больше. И дольше. По этой причине я тоже обрадовалась.

— Да, слава Богу, — отозвался муж. — Теперь точно знаю, что ночами буду спать, как все люди… Ну а сейчас что будем делать? Давай соберемся и пойдем куда-нибудь поужинать. Как тебе такая идея?

Бросив взгляд в сторону окна, я говорю:

— Может, позже? Там так льет, выходить не хочется… И вообще…

Я соблазнительно улыбаюсь, сбрасываю туфли и усаживаюсь ему на колени. Потом медленно наклоняюсь и целую его в щеку. Затем в шею.

— В чем, собственно, дело?.. — удивленно бормочет Энди, закрывая глаза.

Я ужасно люблю это его выражение, но сейчас оно наводит меня на тревожные мысли. Я завожу любовную игру и слышу в ответ: «В чем дело?» — разве это нормально? Неужели мы утратили спонтанность в интимной жизни? Мы с удовольствием занимаемся любовью, но все сексуальные забавы последнего времени, насколько я помню, имели место в удобной постели, в удобное время. Я убеждаю себя, что это совершенно нормально для женатых людей, даже для тех, кто счастлив в браке. Да, мы не висим на люстре и не катаемся, сцепившись, по всем комнатам. Но ведь чтобы доставлять друг другу наслаждение, не обязательно брутально заваливать супруга на кухонный стол или на голый пол. В конце концов, секс на жестких поверхностях, может, и эффектно выглядит на экране, но в реальности приятного мало — травмоопасно, неудобно и неестественно.

«Если не считать того раза, когда мы с Лео у него на работе…»

Я предпринимаю отчаянную попытку изгнать невесть откуда взявшееся воспоминание, впиваясь Энди в губы. Но как обычно бывает, когда пытаешься не думать о чем-то, оно вспоминается более отчетливо, и… И я делаю что-то ужасное: целую мужа и представляю на его месте другого. Его. Я целую Энди с еще большим жаром, изо всех сил стараясь вычеркнуть другое лицо и другие губы. Не получается — я опять целую Лео. Я расстегиваю Энди рубашку и глажу по груди и животу. Потом стаскиваю свой свитер и прижимаюсь к нему голым телом. «Энди, Энди», — твержу я, обнимая его, но в моих объятиях Лео.

Энди издает протяжный стон и гладит меня по спине. Пальцы Лео впиваются в кожу, горячие, алчные.

— Открой глаза, Энди, — прошу я. — Посмотри на меня.

Он послушно открывает глаза.

— Я люблю тебя, — серьезно говорю я, заглядывая в самые зрачки.

— Я тоже тебя люблю… — На родном лице столько нежности и искренности, что сердце замирает.

Зажмуриваюсь и чувствую, как плоть Энди твердеет под моими прикосновениями. Мы еще не разделись до конца, но я ласкаю его через одежду, прижимаюсь бедрами и шепчу его имя снова и снова.

Энди!

У меня не остается сомнений, с кем я сейчас, кого именно я люблю. Энди ласково увлекает меня в спальню. Там жарко, как в тропиках, потому что наш обогреватель не знает компромиссов — он или еле-еле жужжит, или плюется паром. Скинув с постели пуховое одеяло, мы, абсолютно нагие, опускаемся на шелковые простыни. Эта постель — священна. Лео сюда хода нет — и он испаряется.

Но когда Энди уже входит в меня, я вдруг оказываюсь в квартире Лео. Он небрит и слегка пьян — мы праздновали объявление оправдательного приговора. Лео больно стискивает меня своими ручищами и шепчет на ухо: «Не знаю, что в тебе такое есть, Эллен Дэмпси, но оторваться от тебя невозможно».