Зов свободы - Дэвид Томпсон

— Я всегда думал, что индианки скромные и застенчивые.

— Застенчивые еще хуже — они придумывают самые хитроумные ловушки.

— Кажется, ты путаешь любовь с охотой и погоней за дичью.

— Ты только что попал в точку. Любовь — это охота, а для женщины — самая важная из всех. Она заманивает свою жертву с помощью разнообразных чар, и невозможно устоять перед искушением.

— Думаю, ты преувеличиваешь.

— Время покажет.

— Можешь передать ей, что я не женат, и расскажи ей все, что она хочет знать.

— Как пожелаешь. Кстати, напомни дать тебе одну из книг Шекспира, из нее ты сможешь почерпнуть уму-разуму.

— Уж лучше напиться.

Они добрались до лагеря. Вокруг лежали тела мужчин, женщин и нескольких детей. Черноногие никого не щадили. С печальными лицами шошоны собирались оказать последние почести мертвым.

— Не надо ли им помочь? — спросил Нат.

— Они не захотят нашей помощи. Для них это очень личное дело.

Неожиданно Уинона бросилась к пожилой женщине с раненой головой.

— Почему черноногие убивают женщин и детей? Как можно убивать беззащитных?

— Беззащитных? — повторил Шекспир и хмыкнул. — С чего ты это взял? Действительно, в основном воюют мужчины, но женщины и дети далеко не беззащитны. Они помогают своему племени в случае нападения. Индейские мальчики с детства учатся стрелять из лука, и женщин тоже лучше не сердить. В некоторых племенах им даже разрешают участвовать в набегах. Юты позволяют женщинам сопровождать их, если те выражают подобное желание.

— Даже так? — удивился юноша.

— Да. Запомни это. Однажды такая вот милая девушка может нацелить в тебя копье. И что ты тогда будешь делать?

— Я сделаю все возможное, чтобы не ранить женщину.

Траппер улыбнулся:

— Неужели?

— Я не знаю, хорошо ли это, но меня воспитали как джентльмена и научили обращаться с леди.

— Настоящие леди — это те далекие высокомерные дамы в модных платьях. Если ты не изменишь свое отношение к женщине, можешь оказаться мертвым джентльменом.

— Тебе приходилось убивать женщину?

Шекспир бросил быстрый взгляд на своего спутника:

— Это как раз тот вопрос, который ты не должен задавать мужчине, даже другу.

— Прости.

— А вот и мы, — объявил траппер. — Это типи Черного Котла.

— Что-что?

— Типи. Так называют коническую палатку, особым образом устроенную.

Нат внимательно оглядел сооружение. По форме оно напомнило стог сена, какие Кинг видел на фермах. Сосновые шесты были воткнуты в землю по кругу, их верхние концы собраны вместе и скреплены. Сверху на каркас натянут чехол из бизоньих шкур. Высота этой конструкции составляла примерно двадцать пять — тридцать футов, а диаметр круга у основания — около двадцати.

— Нам придется ждать Черного Котла, чтобы войти внутрь, — объявил траппер. — А пока я объясню тебе, как себя вести.

— То есть?

— Вот несколько основных правил, которые ты должен знать. Видишь вход? — спросил Шекспир и указал на полог, развевающийся на ветру.

— Да.

— Если он открыт, можешь входить в типи, не соблюдая никаких формальностей, но, если полог закрыт, ты должен ждать, пока тебя не пригласят. Понимаешь?

— Да.

— Как только войдешь, встань справа и жди, пока хозяин не предложит тебе сесть.

— А почему я не могу пойти налево?

Шекспир вздохнул:

— Да потому, что налево ходят женщины. Ты же не женщина?

— Конечно же нет.

— Итак, идешь направо. Возможно, хозяин захочет, чтобы ты сел слева от него, но по пути к своему месту постарайся не проходить между очагом и человеком, который греется у огня.

— Почему?

— Индейцы считают это проявлением грубости и плохим знаком. Так что всегда обходи сзади людей, сидящих у огня. Если тебе предлагают есть, ешь. И не оставляй ни кусочка, ни крошки, или обидишь хозяина.

Нат покачал головой в изумлении:

— Я и понятия не имел…

— Подожди, я еще не закончил. Если хозяин стучит своей трубкой о землю или просит женщину расстелить одеяло, для гостя это знак уходить.

— А уходить я должен держась правой стороны?

— Нет. Тогда вылетишь через дымовой клапан, — ответил траппер и слез с лошади, Нат тоже спешился.

Они услышали погребальный плач и, оглянувшись, увидели троих шошонов, которые несли четвертого. Рядом шла женщина со слезами на глазах. Руки ее были прижаты к щекам, она жалобно всхлипывала.

— Я рад, что ты преодолел себя, — заметил старый охотник.

— То есть?

— Тебе предстоит увидеть зрелище, от которого кровь стынет в жилах.

ГЛАВА 8

Шекспир, как всегда, нисколько не преувеличивал.

Пока одни шошоны заботились о раненых, другие собирали убитых. Среди погибших оказалось трое воинов, пять женщин и трое мальчиков. Их тела сложили в ряд недалеко от типи Черного Котла. Сюда же стащили трупы и одиннадцати черноногих.

Нат с интересом наблюдал за происходящим. Жены троих погибших воинов рыдали над телами мужей, матери и сестры мальчиков горько оплакивали своих чад. Мужчины же выражали скорбь иначе.

Черный Котел и другие шошоны подошли к поверженным врагам, достали ножи и начали вырезать у них сердце, печень и другие органы, сопровождая это пронзительными криками и стонами.

Придя в ужас от такого зверства, Нат наклонился к Шекспиру:

— Почему они так издеваются над черноногими?

— Они мстят за убитых.

— Мстят трупам?

— Это не имеет значения.

Нат испытал сильное отвращение, когда шошоны начали резать на кусочки органы и кидать их сбежавшимся невесть откуда собакам. Он склонил голову, почувствовав, как к горлу подступает тошнота, а когда снова поднял взгляд, стало еще хуже.

Шошоны отрубали головы.

— Эта часть мне нравится больше всего, — прокомментировал траппер.

Теперь индейцы, взяв в каждую руку по ужасному трофею, стали танцевать, победно размахивая головами и крича от восторга. Женщины и дети тоже ликовали.

— Что же это, Господи? — вздохнул Нат. Шекспир, услышав это, поморщился:

— Бог белых людей не в чести к западу от Миссисипи. Большинство племен верит во Всевышнего Духа. У них своя религия.

Нат с ужасом взглянул на него:

— Этих людей ты называешь религиозными?

— Запомни: кто Бог одному, другому может быть дьяволом.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Не суди индейцев по своим меркам.

— Дикари они и есть дикари, как на них ни смотри.

— Что с того? Разве стоит лучше относиться к белым только потому, что они считают себя более цивилизованными?

Нат недоуменно посмотрел на траппера:

— И ты одобряешь такое их варварское поведение?

— Не буду лгать. Да, одобряю.

— Как ты можешь?

— Это веление их природы.