Риск - Джоан Вулф

Негодяй явно забавлялся.

Его голубые глаза вновь обратились на леди Уинтердейл, и он любезно промолвил:

— Вы завтра едете за покупками вместе с юными леди, тетя Агата?

Леди Уинтердейл выглядела так, словно ее вот-вот хватит удар.

— Ты в самом деле думаешь, что я буду покупать наряды этой… этой особе, Филип?

Я так стиснула кулаки, что ногти вонзились в ладони. Одному Богу известно, чего мне стоило заставить себя промолчать. Я не могу позволить себе ненавидеть эту мерзкую гордячку — от нее слишком многое зависит.

— По-моему, мы договорились, что вы купите наряды к сезону для мисс Ньюбери и Кэтрин. И еще я сказал вам, тетя Агата, чтобы вы присылали все счета мне, — ответил на это лорд Уинтердейл.

Мне казалось, я вижу, как в леди Уинтердейл идет внутренняя борьба. С одной стороны, она не желала, чтобы кто-нибудь отвлекал внимание от Кэтрин в ее первый выход в свет, но, с другой стороны, ей меньше всего хотелось платить по счетам.

На мое счастье алчность победила.

— Ну хорошо, — процедила леди Уинтердейл. — Завтра мы едем за покупками.

Я с трудом подавила довольную улыбку. Мне неизвестно, за что лорд Уинтердейл так ненавидит свою тетушку, но мне это на руку.

Столовая в Мэнсфилд-Хаусе представляла собой огромную элегантную залу. Вдоль каждой стены были расположены по три апсиды, в которых стояли классические скульптуры, а сами стены были выкрашены в бледно-зеленый цвет. Дверные проемы, окна, каминная полка из алебастра — всю обстановку в комнате отличали изящество, простота и элегантность.

Кушанья, приготовленные в Мэнсфилд-Хаусе, были превосходны — суп а-ля бон фам, запеченный окунь, бифштекс и ананасовый пудинг на десерт.

К сожалению, компания за столом была далеко не так приятна, как сама трапеза и окружающая обстановка. Леди Уинтердейл не прекращала свой монолог, по мере того как одно блюдо сменяло другое. Обращала она свою речь исключительно к лорду Уинтердейлу, которого она называла «дорогой Филип», но «дорогой Филип» не обращал на ее болтовню ни малейшего внимания. Он вяло ковырял вилкой еду, всем своим видом показывая, что мечтал бы очутиться за тридевять земель отсюда.

По правде говоря, я не могла его за это осуждать.

Когда подали бифштекс, леди Уинтердейл завела разговор о предстоящем бале.

— Я бы хотела назначить его на восемнадцатое апреля, Филип, — сказала она. — Это ведь самое начало сезона. Не следует тянуть с балом, не правда ли?

Лорд Уинтердейл обратил на нее скучающий взгляд.

— Выбрать день — ваше право, тетя Агата. Я бы только попросил вас уведомить об этом миссис Хокинс заранее. Ведь на нее ложится множество забот в связи с приемом гостей.

— Ты забываешь, Филип, что мы с миссис Хокинс много лет прожили под одной крышей, — холодно заметила леди Уинтердейл. — Не тебе меня учить, как обращаться с моей бывшей экономкой.

В первый раз за все время я испытала что-то вроде сочувствия к леди Уинтердейл. Наверное, ей нелегко просить у племянника разрешения поселиться в доме, в котором она много лет была полноправной хозяйкой.

Лорд Уинтердейл стрельнул голубыми глазами в сторону тетушки.

— Если помните, я был согласен подыскать себе другую экономку, а вам, тетя Агата, оставить миссис Хокинс. Но вы не захотели ее нанимать.

Леди Уинтердейл выпрямилась.

— Я не в состоянии платить жалованье миссис Хокинс из своего тощего вдовьего кошелька.

Лорд Уинтердейл скривил губы в саркастической усмешке.

— Я бы поверил в эту печальную историю, если бы не знал совершенно точно, сколько денег вам причитается как вдове моего дядюшки, тетя Агата. Так что уж будьте любезны, оставьте эти ваши лицемерные жалобы на бедность.

— Я должна подумать о своей старости, — с трагическим достоинством промолвила леди Уинтердейл. — И о будущем моей дочери.

Лорд Уинтердейл вскинул черные брови, изображая крайнее удивление.

— Боже правый, неужели я все это время ошибался? Я-то думал, ваша цель — найти Кэтрин жениха, чтобы обеспечить ей будущее. А вы, оказывается, решили держать ее при себе и сделать своей сиделкой, тетя Агата?

Бедняжка Кэтрин, которая ни слова не проронила за все время обеда, сейчас не знала, куда деваться от смущения, — хоть под стол полезай.

Пора было переменить тему, и я сказала, обращаясь к лорду Уинтердейлу:

— Я встретила в Лондоне одного из ваших знакомых, милорд. Вы знаете лорда Генри Слоана?

Он повернулся ко мне, на мгновение забыв о леди Уинтердейл, — внимание хищника внезапно отвлекли от его жертвы, в которую он уже запустил когти.

— Да, я знаю лорда Генри. Где вы встретили его, мисс Ньюбери?

— Я познакомилась с ним на выставке мадам Тюссо, в мой предыдущий приезд в Лондон. Он был очень любезен и спас меня от ухаживаний одного неприятного джентльмена.

На лбу лорда Уинтердейла появилась еле заметная морщинка — по-видимому, он пытался вспомнить подробности моего первого приезда в Лондон.

— Вы приехали в Лондон в сопровождении служанки, — внезапно сказал он. — Что, черт возьми, вам понадобилось на выставке мадам Тюссо?

Остатки бифштекса, тарелки и салфетки уже убрали со стола. Затем внесли ананасовый пудинг.

— Мы с Марией осматривали выставку, — промолвила я, отвечая на вопрос лорда Уинтердейла. — Я хотела сначала пойти в Вестминстерский собор, но Марии так не терпелось посмотреть на восковые фигуры, что я уступила. И должна сказать, нисколько не жалею о своем решении. Это было незабываемое зрелище.

Но мой рассказ о выставке мадам Тюссо никого не интересовал. Их внимание привлекло только то, что я отправилась туда без сопровождения.

— Мисс Ньюбери, я откажусь представлять вас, если вы будете так себя вести, — это же совершенно неприлично! — заявила леди Уинтердейл, возмущенно отложив десертную ложку.

— А что, собственно, произошло? Почему Слоан вынужден был прийти к вам на помощь? — вдруг спросил лорд Уинтердейл.

— О, да ровным счетом ничего особенного, — заверила я его. — Молодой человек, по-видимому, из торговцев, преследовал меня, стараясь произвести впечатление своими познаниями. Он не испугал меня — просто надоел до смерти. Лорд Генри это заметил и избавил меня от неприятного общества.

— Как это мило со стороны лорда Генри, — ввернул лорд Уинтердейл саркастическим тоном, вселявшим ужас в пугливую Кэтрин.

— Да, я тоже так думаю, — горячо подхватила я. — Он провел нас по выставке, а я сказала ему, что вы мой опекун, милорд, и что я буду выезжать в свет вместе с леди Кэтрин.

— Вы сообщили ему, что я ваш опекун? — язвительно осведомился лорд Уинтердейл. — И что он сказал на это?