Главный день - Владислав Конюшевский

Глава 4

Самое смешное, что как только решил, что делать, жить сразу стало проще. Во всяком случае, метания, как внутренние, так и внешние, прекратились. Поэтому через три дня после нашего разговора с «профом» за Ваниным ехал даже без какого-либо внутреннего мандража. А чего там трястись? Номер его палаты я знаю, и пройтись до нее, вроде как в поисках Белкина, труда не составит. И записку Лешке сунуть, чтобы его соседи этого не увидели, тоже не проблема.

Только все оказалось еще проще, чем рассчитывали. Когда мы с Сосновским остановились за больничной оградой и пошли пешком внутрь, я, глянув на окна, почти сразу увидел знакомую физиономию, грустно глядящую на улицу. Лешкина морда, в обрамлении узкой оконной рамы, сильно напоминала ранние работы Рублева, но, увидев нас, он моментально потерял сходство с иконописной личностью. Засуетился, попытался открыть заклеенное на зиму окно и, не преуспев, принялся руками подавать какие-то знаки. Я хмыкнул:

— Эк его колбасит. А ведь, похоже, совсем наш дьякон оклемался. Больной так дергаться не сможет. Гляньте, как резво подпрыгивает! Прямо — чижик в клетке!

Но Сосновский меня не поддержал, сказав укоризненно:

— Ну что вы в самом деле… Видите же — волнуется человек.

Пожав плечами, я ничего не ответил и, оглянувшись, желая убедиться в отсутствии свидетелей, жестом показал Лешке, чтобы он прекратил свои трепыхания да спускался вниз. Показал, и где мы его будем ждать.

Так что через пять минут худой и тяжело дышащий Ванин, облаченный в коричневый больничный халат и дерматиновые тапочки, уже загрузился в мой джип, и мы двинули к дому Игоря Михайловича. При этом наезд от Лешки я получил почти сразу:

— Ты мне врал! Ты мне все врал! Ты вообще не из России! То есть не из нашей России! И здесь совсем другая страна! Тоже Россия, но… Но как же…

Оглянувшись назад, я прищурился:

— Угомонись и познакомься, это — доктор физико-математических наук Игорь Михайлович Сосновский. Человек, который изобрел портал, позволяющий перемещаться в параллельный мир. То есть в ваш мир.

Этой фразой я сбил первый возмущенный запал, и культурный Ванин на секунду заткнулся, после чего неуверенно протянул руку профессору:

— Э-э-э… очень приятно… только как же…

Сосед тоже смутился, но по другому поводу:

— Портал изобрел вовсе не я. Я его просто сумел активировать. Так что Сергей сильно преувеличивает мои заслуги…

После чего оба замолкли, а я, воспользовавшись возникшей паузой, объявил:

— В общем так — наезды, разборки и выяснения будем производить, когда приедем. Тогда же будут и объяснения. Сейчас скажу вкратце: это — действительно параллельный мир. И я тебя сюда вытащил, потому что другого выхода не было.

— А как же Мария, дети?

— С ними все нормально, твоя семья и Толик с Анастасией сейчас в вашем мире, в заброшенной деревне. Завтра я переправлю тебя туда. Но лишь для того, чтобы забрать своих.

— Забрать? Для чего забрать?

Я возмутился:

— Леха, не сепети! Сейчас доедем и тебе все объясню.

А когда приехали к Игорю Михайловичу и суетливый Ванин был уложен на диван, я ему выдал все расклады. Полностью все. И про арабов, и про то, что мы единственные владельцы портала, к которому государство никаким боком не относится. И про свои планы, и про то, какие на него и его семью возлагаются надежды. Ванин, подумав, как-то неуверенно согласился, но внес предложение:

— Так, может, я в своем мире буду оператором портала? А Игорь Михайлович здесь.

Я, отрицательно покачав головой, ответил:

— Не канает. Ты ведь ТАМ — в розыске. Да и профессору для работы с порталом нужен именно твой мир. А из нашего второй турник не работает. Так что тут все учтено.

— Но ведь у Игоря Михайловича документов нет?!

— Уже есть!

Тут я продемонстрировал плод своих трудов, состряпанный из Лешкиного же паспорта. Благо в России-2 страницу с фотографией не ламинировали, поэтому поменять фото не составило особого труда. Я дольше возился со сменой фамилии, даты рождения и серии документа. Но тут Сосновский хорошо помог. Так что теперь у меня на руках был документ на имя Ганина Алексея Геннадьевича 1935 года рождения. Липа, конечно, которая никакой серьезной проверки не выдержит. Только вот кому придет в голову проверять восьмидесятилетнего старика? Тем более что дом буду брать на свое имя, воспользовавшись документами, которые мне колхозники сделают. А он просто жильцом там будет. Типа троюродного деда хозяина.

В общем, Лешку уломали. Точнее говоря, когда развернули перед ним перспективу использования «турника» в деле для помощи смирновцам, он перестал рваться самолично отстаивать справедливость с оружием в руках и окончательно согласился стать смотрителем «объекта». А я продолжил предварительный инструктаж, объясняя, для чего ему еще раз надо будет съездить в Михайловку-2:

— Чтобы у Толика и Насти лишних вопросов не возникало. Я-то ребятам сказал, что сдал тебя одному сильно корыстному хирургу, который бандюков подпольно пользует. Почти все бабки на него угрохал, поэтому Ловягина пришлось тащить в обычную больницу. Вот между делом и подтвердишь им мои слова, а потом заберешь своих, и поедем обратно.

Алексей удивился:

— А что я скажу — куда их забираю?

— На ухо жене можешь говорить что угодно. А для всех остальных — на Украину, к хуторским родственникам. Дескать, у тебя вариант есть, как нелегально границу перейти. Да и вообще — тебя ведь не долечили, так что по-любому отлеживаться и набираться сил надо. Вот этим и будешь заниматься месяца два…

Ванин, который во время моего монолога смаковал большую кружку с кофе, покивал и спросил:

— Все ясно. Непонятно только, зачем нужно подтверждать твои слова? С каких пор тебе ребята доверять перестали?

Я поморщился:

— Ни с каких. Просто в деревню буквально завтра-послезавтра связной придет. И там уже другие отношения начнутся. В Сопротивлении ведь по-любому контрразведка присутствует. То есть новенького будут проверять. И первый вопрос — куда я дел раненого? Если ты сам появишься, все расскажешь и семью заберешь — это одно. Тогда внимания заострять никто не будет. А если я твоих просто увезу, то где гарантия, что сначала тебя, а потом Марию с детьми я в БОГС не сдал?

Лешка отставил кружку:

— Да… про контрразведку я не подумал… Но ведь они все равно спросят, у кого ты меня лечил?

— Спросят, отвечу — у подпольного доктора. Он сделал операцию, а потом ты отлеживался у моего братана дома.

— А если они к доктору придут и у него поинтересуются?

— Вряд ли, потому что это риск. Но если вдруг придут и спросят, то он их пошлет. Если будут ОЧЕНЬ настаивать, ответит, что делал такую операцию.

— Но… как?

— Не поверишь — пятьсот евро, зверская морда, демонстрация пистолета-пулемета и угроза семье делают человека очень покладистым…

Бывший дьякон фыркнул:

— Ну ты даешь… Но, кстати, ты не думал, а вдруг тот врач и смирновцев тоже лечит? Это ведь провал для тебя!

— Нет. Просто все сколь-либо умелые «черные» лепилы у ментов на крючке. Опера о них знают, но обычно не трогают, так как такие доктора являются хорошими стукачами. Вот такой у них своеобразный симбиоз. А где менты, там и БОГС… Так что хирурги у колхозников исключительно свои.

— Ну а брат?

— А братан — запойный. В голове полная каша. Но если его получится разговорить, то мои слова он подтвердит. Я ему эту мысль последние два дня усиленно внушал. Ненавязчиво, но упорно. И даже денег немного дал — типа, за больного квартиранта. Только вот у него что-либо узнать очень проблематично…

Сказав последнюю фразу, я передернулся. Насчет проблематично — это факт. Я ведь эти дни практически все время проводил в Юрьево-2. Все с Вовкой беседы пытался вести. Но он, гад, был практически неговорящий. Пока не выпил — злобно неговорящий, а как напился — пьяно мычащий. Так что нужно было ювелирно ловить золотую середину. И, фильтруя практически бессвязный словесный понос, вылавливать зернышки информации. Зато через него очень удачно узнал адрес доктора (Вовчик, пока окончательно не спился, подворовывал потихоньку, поэтому завязки в криминальной среде кое-какие имел, вот и про «лепилу» знал). По поводу родственников кое-что выяснил. Ну и про «себя» тоже… Я, оказывается, с 2002 года где-то учился. Где — так и осталось невыясненной тайной. Потом пропал. Потом, уже после смерти тети Маши, опять появился. Узнав о ее кончине, снова исчез и нарисовался только сейчас.

Но нет худа без добра, и получается, что простор для составления «легенды» у меня большой… А самое главное, что я буду себя выдавать за человека, недавно приехавшего с Украины, и поэтому полностью проверить мои слова у местных безопасников не получится. Это все-таки подпольщики, а не госструктура…