Источники уголовного права Российской Федерации - Олег Бибик

Моральные нормы оказывают многостороннее влияние на уголовное право. Так, В. М. Коган сформулировал следующие тезисы, касающиеся данного вопроса: 1) степень морального осуждения деяний влияет на их криминализацию либо декриминализацию как в правосознании, так и в законе; 2) моральное содержание уголовно-правовых норм – компонент уголовно-правового воздействия, в связи с чем несовпадение уголовного права и морали влечет исключение убеждения из числа методов уголовно-правового регулирования[190]. Но этим взаимосвязь анализируемых явлений не исчерпывается.

Нормы морали служат критерием, применяемым в уголовно-правовом регулировании. Это проявляется в том, что: 1) квалификация преступления включает моральную оценку социальной сущности совершенного преступного деяния[191]; 2) нормы морали применяются при определении наличия признаков противоправного деяния (например, по ст. 163 УК РФ)[192]; 3) сущность уголовного наказания состоит также в том, что оно выражается в отрицательной морально-политической оценке деяния и преступника[193]. Существуют и другие аналогичного рода мнения относительно значения норм морали в уголовно-правовом регулировании[194].

Необходимо подчеркнуть такое качество моральных норм, как определенная динамичность, что связано с их неформализованностью. Например, В. Ф. Щепельков относительно понятия неприличной формы унижения чести и достоинства, закрепленной в ст. 130 УК РФ, обоснованно отмечает: «То, что вчера было неприличным, сегодня может стать нормой». В этих случаях, по его мнению, при квалификации деяния правоприменитель «исходит не из представлений законодателя о неприличной форме при установлении нормы, а из общепринятых в обществе представлений на момент применения нормы»[195].

Законодатель далеко не всегда успевает за изменением моральных норм. А. В. Наумов справедливо полагает, что смена норм морали может привести к ситуации, когда суд станет применять «вчерашнюю мораль вчерашнего закона»[196]. Но в данном случае возможна и совершенно иная ситуация, когда уполномоченный орган фактическим неприменением несправедливой, с его точки зрения, уголовно-правовой нормы способен нивелировать ее значение в механизме уголовно-правового регулирования. Не случайно, например, М. С. Гринберг отмечает, что существует процесс формальной и фактической декриминализации. При этом последняя имеет место в том случае, если неприменение уголовного закона наблюдается в практике государственных органов[197]. Кроме того, следует учитывать тот факт, что, по мнению отдельных авторов, противопоставление закона и справедливости есть давняя российская традиция[198].

Все это наглядно демонстрирует практический аспект проблемы социальных источников уголовного права, тесно связанной с процессом реализации уголовно-правовых норм.

Религиозные нормы с учетом особенностей отечественной правовой системы выступают в качестве социального источника уголовного права в основном в процессе правотворчества, а также в ограниченном объеме в процессе реализации норм права, воздействуя на сознание субъекта. Данный фактор также не стоит недооценивать. Так, по мнению Л. И. Петражицкого, законы могут утратить силу вследствие таких причин, как изменение обстоятельств, при котором законы рассматриваются, например, как противоречащие религиозным взглядам[199]. Указанные и иные характеристики религиозных норм в контексте их анализа как социальных источников уголовного права во многом сходны с характеристиками моральных норм, которые нами выше уже отмечались. Можно привести немало примеров того, что религиозные нормы нашли свое воплощение в нормах современного уголовного права РФ (уголовно-правовые запреты на совершение убийства, причинения смерти по неосторожности, причинения тяжких телесных повреждений, кражи и т. п.).

Нормы уголовного права имеют определенное политическое содержание, что делает возможным отнесение политических норм к социальным источникам уголовного права. Т. В. Кленова пишет: «Известно, что не каждый уголовный закон научно обоснован, но все политически мотивированы»[200].

Политические нормы влияют на формирование принципиальных основ уголовного права, дают повод говорить о наличии уголовно-политической концепции в основе отрасли уголовного права[201]. Очевидно, что именно они являются определяющими при формировании и реализации уголовной политики[202]. Пример влияния политики на нормы уголовного права – смертная казнь, которая в конкретный исторический период в России, по сути, рассматривалась как средство борьбы именно с политическими преступлениями, т. е. существовала и применялась по политическим мотивам[203].

Политические нормы учитываются и при реализации уголовно-правовых норм. Так, по мнению Ю. А. Демидова, юридическая оценка как составная часть уголовно-правовой оценки преступления выражает и политическую оценку, поскольку политика воплощается также в правовых нормах[204]. Исследуемые нами факторы влияют на результаты толкования уголовно-правовых норм. А. В. Мадьярова отмечает, что «различия между тем или иным пониманием закона обусловлены уголовно-политическими мотивами»[205]. Значение политических норм ярко демонстрирует эпоха 1917–1952 гг., когда политика особенно активно влияла на право[206]. В этот период, по мнению М. С. Гринберга, произошло «расщепление» уголовного права на подлинное, призванное служить защите общества от преступных посягательств и от издержек данной защиты, и на уголовное право, которое служило политической юстиции[207].

Следует также отметить динамизм политических норм, влияющих на содержание норм уголовного права. Так, М. Вермеш обоснованно полагает, что принципы уголовной политики не считаются жесткой догмой, имеют постоянный характер лишь постольку, поскольку отражают определенное постоянство общественнополитических отношений и динамики преступности, а потому «требуют постоянного изучения упомянутых факторов, учета их изменчивости»[208].

Одним из основных социальных источников уголовного права следует признать обычай. Как справедливо заметил М. Д. Шаргородский, «не создавая уголовно-правовых норм, в узком смысле слова, не определяя наказания, не создавая новых составов преступления, правовой обычай, правила социалистического общежития могут иметь значение для установления конкретного объема определенного законом преступного деяния»[209]. Так, очевидно, что именно обычные нормы, наряду с религиозными, лежат в основе уголовно-правовых норм, сформулированных в ст. 157, 244 УК РФ.

Понимание нормы уголовного права, ее содержания часто зависит от общепринятых мнений по данному вопросу. Следует согласиться с Н. Д. Сергиевским в том, что хороший практик-судья должен быть знаком с бытовыми чертами своего народа, знание которых является необходимым для правильного применения уголовного закона, поскольку обычай в виде народных правовоззрений тесно связан с нормами уголовного права [210]. Мы также разделяем мнение о том, что понятия, содержащиеся в уголовном законе, объясняются с точки зрения обычая[211]. В отдельных случаях только ознакомление с обычными нормами позволяет установить наличие общественной опасности в деянии лица, правильно оценить данный поступок с позиции уголовного права. Например, это касается установления признаков составов преступлений в деяниях, заключающихся в уплате и принятии выкупа за невесту, похищении невесты и т. п.

Но обычай признается государством далеко не всегда. Бывают случаи, когда государство борется с обычаями. Так, в статьях 231236 УК РСФСР 1960 г. была установлена уголовная ответственность за преступления, составляющие пережитки местных обычаев. УК РФ 1996 г. предусматривает уголовную ответственность за убийство, совершенное из кровной мести (п. «л» ч. 2 ст. 105). Поэтому необходимо признать, что социальными источниками уголовного права могут выступать лишь те обычные нормы, которые являются не только общепризнанными, но и не противоречащими собственно нормам права.

Следующим рассматриваемым нами социальным источником уголовного права станет судебная практика. Мнение о том, что судебная практика есть социальный источник уголовного права, уже высказывалось Г. Т. Ткешелиадзе, который полагает, что ее роль заключается в: 1) передаче законодателю сигналов, касающихся материальных потребностей общества, указывающих на несогласованность и противоречие между отдельными правовыми предписаниями; 2) содействии редакционному совершенствованию норм права[212]. Так, в ходе проведенного анализа пояснительных записок к федеральным законам и законопроектам, предусматривающим внесение изменений в УК РФ,[213] мы обнаружили, что в 12 из них имеются ссылки на судебную практику, обосновывающие необходимость принятия законопроекта.