Метод Шерлока Холмса (сборник) - Джун Томсон

– Все они напоминают то послание, которое мы с вами уже видели: тот же штемпель, те же угрозы, составленные из отдельных слов и букв, вырезанных из газеты. И та же самая газета, что лишний раз подтверждает мою версию.

Больше ничего не добавив, он вернул связку писем миссис Графтон и спросил:

– Надеюсь, никто не заметит, что они исчезли?

– Не думаю, мистер Холмс. Они хранятся в секретере сэра Реджинальда, в глубине нижнего ящика, и так как он никогда не заходит в кабинет по утрам, то вряд ли обнаружит пропажу.

– А где имена и адреса поручителей?

– Вот они, сэр, – ответила миссис Графтон и вручила ему небольшой листок бумаги. – Я переписала их с конвертов, которые также хранятся в столе сэра Реджинальда, в особой коробке, которая лежит в верхнем ящике.

– Превосходно! – воскликнул Холмс, и славная женщина зарделась от похвалы. – Я заберу этот листок?

– Пожалуйста, сэр.

– Можно узнать, что говорили об Адамсе достопочтенная миссис Келмор и бригадир Чарльз Каррауэй? – спросил Холмс, бросая взгляд на переданный ему список.

– Я отважилась лишь мельком проглядеть эти письма, мистер Холмс, хотя адреса и имена скопировала точь-в-точь. Однако я горжусь тем, что у меня отличная память, и могу в общих чертах пересказать содержание рекомендаций. Достопочтенная миссис Келмор хвалила его за честность и преданность и сожалела, что через четыре года ей пришлось расстаться с ним, поскольку обстоятельства ее изменились. Бригадир утверждал, что знает Адамса вот уже десять лет и охотно порекомендует его любому нанимателю.

– Еще один вопрос перед тем, как вы уйдете, миссис Графтон. Очевидно, вы хорошо знаете Адамса. Не могли бы вы его описать?

Миссис Графтон, кажется, несколько удивилась, и я, признаюсь, тоже. Зачем Холмсу понадобилось описание внешности Адамса? Впрочем, после секундного колебания она ответила:

– На вид лет сорока пяти. Среднего роста и телосложения. Гладко выбрит. Глаза и волосы темные. Одевается весьма элегантно. Я бы сказала, довольно красив, – нехотя добавила миссис Графтон. – По крайней мере, я замечала, что он производит впечатление на женщин, и отнюдь не только на служанок.

– Особые приметы? Например, родинка или шрам?

– Что ж, раз уж вы об этом заговорили… – сказала миссис Графтон, несколько смутившись. – У Адамса что-то не так с ушами. Мочки очень уж махонькие, не такие, как у большинства людей.

Она как будто стеснялась того, что запомнила такую несущественную, даже интимную деталь, и Холмс, провожая женщину до дверей, поспешил восстановить ее душевное равновесие.

– Миссис Графтон, – торжественно произнес он, – из вас получился бы замечательный сыщик. Вы на редкость наблюдательны. Между прочим, если нам с доктором Уотсоном придется заглянуть в поместье, вы сделаете вид, что с нами не знакомы, договорились? Уверен, что вам, с вашими несомненными дарованиями, этот маленький обман удастся без труда.

Вскоре мы тоже покинули дом священника. Преподобный Джордж Пэйджет отвез нас обратно в Чичестер к поезду, отправлявшемуся в сторону вокзала Виктория в два пятьдесят семь.

В поездке у меня наконец появилась возможность задать Холмсу несколько вопросов относительно нашего расследования.

– Кое-что не дает мне покоя, Холмс… – начал я.

– Что именно, дружище?

– Рекомендации Адамса. Как могло получиться, что два столь уважаемых человека – достопочтенная леди и армейский бригадир – охотно поручились за него? Ведь Мэйтленд сразу заподозрил неладное. Неужто у них не возникло никаких сомнений?

– Ах, рекомендации легко подделать! – беспечно ответил Холмс. – Адамс или его сообщник достали именные бланки.

– Но как? – вставил я.

– Просто-напросто купили его у прислуги, работавшей в этих домах, – пояснил Холмс, слегка раздраженный моей недогадливостью. – Надо было всего лишь уговорить кого-то из слуг, например горничную или лакея, похитить лист почтовой бумаги с именем владельца за некую плату, скажем в полкроны. Затем бумагу отдали «мазиле», и перед тем, как вы спросите, кто это такой, Уотсон, я сам все объясню. «Мазила» – это образованный человек (возможно, клерк или даже юрист), оказавшийся на мели и зарабатывающий на жизнь подделкой разных документов. Профессиональные попрошайки заказывают им жалостливые письма и подложные поручительства. «Мазилу» можно найти в любом кабаке или в меблированных комнатах. Стоимость таких писем, полагаю, составляет от шести пенсов до пяти шиллингов, в зависимости от размеров и сложности фальшивки. На случай, если новый наниматель вздумает списаться с «автором» рекомендации, тому слуге, что продал именной бланк, снова платят, чтобы он перехватил письмо, а «мазила» пишет от имени поручителя поддельный ответ.

Но это все частности. Что действительно важно, так это то, что Адамсу доподлинно известно, как проворачиваются подобные делишки, а значит, он не впервые прибегает к обману. Вот почему мне понадобилось описание внешности Адамса – не сомневаюсь, что во вторую очередь вы собирались спросить именно об этом, – с улыбкой заключил Холмс.

Я и впрямь намеревался задать ему этот вопрос, а потому был поражен невероятной способностью Холмса читать мои мысли.

– Думаете, вам удастся привлечь его к ответу? – поинтересовался я.

– Я искренне надеюсь на это, дружище. Скорее всего, Адамс – не настоящее его имя, но я уверен, что он, словно улитка, оставляет за собой липкий след, который поможет нам узнать о его прошлом. С этого я и начну после возвращения в Лондон.

По прибытии на Бейкер-стрит он тотчас взялся за дело и, задержавшись на несколько минут, чтобы выпить кофе с бутербродом, опять куда-то умчался – вероятно, отправился на поиски сведений о прошлом Адамса.

Я давно привык к подобной порывистости и нисколько не обиделся на Холмса за то, что он не пригласил меня присоединиться к нему. Тем не менее, когда он ушел и суматоха, вызванная его метаниями, улеглась, наша гостиная показалась мне такой пустой и тихой, что я тоже решил выйти, чтобы развеяться. Наняв кэб, я поехал в свой клуб, где мне тотчас повстречался Сэрстон[35]; он тоже был один и подыскивал себе компанию. До вечера мы с ним коротали время за бильярдом.

Было уже очень поздно, когда наконец вернулся Холмс. Вид у него был усталый, но ликующий, это свидетельствовало о том, что его поиски оказались не напрасны.

– Вот он у нас где! – торжествующе воскликнул он, потрясая крепко сжатым кулаком, и добавил: – Завтра мы его сцапаем!

На следующее утро мы опять отправились на вокзал Виктория, чтобы уехать тем же поездом, что и вчера, но на этот раз мы были не одни. Когда мы шли по перрону к вагону первого класса, к нам, волнуясь, приблизилась какая-то дама средних лет, одетая в черное, с опущенной на лицо вуалью.

Холмс, очевидно, уже встречался с нею: он тут же представил ее мне, причем весьма необычным манером.

– Уотсон, дружище, позвольте представить вам мисс Эдит Крессуэлл, которая нынче выступит в роли Тизифоны – одной из Эвменид[36], которая, если вы помните греческую мифологию, мстит тем, кто нарушил закон. Мисс Крессуэлл милостиво согласилась выступить сегодня в том же качестве. Когда мы сядем в поезд, я объясню, как мы познакомились, а потом она повторит для вас то, что знает об этом мерзавце Адамсе.

Как только мы сели в вагон и поезд тронулся, Холмс начал рассказ.

– Итак, Уотсон, я сразу заподозрил, что в намерения Адамса входило втереться в доверие к сэру Реджинальду, стать для него незаменимым помощником и в конечном итоге быть упомянутым в завещании хозяина. Кроме того, Адамс, очевидно, решил, что, если подвернется такая возможность, он рассорит сэра Реджинальда с единственным оставшимся в живых родственником – внучатым племянником, с тем чтобы сделаться единоличным наследником поместья, и с помощью анонимных писем это ему уже удалось.

Как я уже говорил вам вчера, дорогой друг, мне представлялось в высшей степени вероятным, что Адамс не первый раз использовал подобные методы для обогащения. Размышляя об этом, я вдруг вспомнил, что мой…

Тут он резко смолк, и на лице его отразилось непривычное замешательство, какого я за своим старым другом никогда прежде не замечал. Холмс отличался таким самообладанием, что я порой спрашивал себя, ведомы ли ему обычные человеческие чувства. Впрочем, он быстро оправился и со своей обычной невозмутимостью продолжил повествование:

– …Мой осведомитель рассказывал мне о похожем случае, который произошел с одним из его сослуживцев десять лет назад. У этого сослуживца была богатая бабушка, страдавшая ревматизмом. Она наняла в секретари очаровательного молодого человека по имени Эдвин Фэрроу, имевшего отличные рекомендации. А вскоре эта пожилая леди (звали ее миссис Найт) уже не могла без него обойтись. Он играл с нею в пике[37], возил ее в инвалидном кресле на прогулки, вечерами читал ей вслух. Но компаньонка миссис Найт, заботившаяся о более интимных потребностях престарелой дамы, постепенно начала подозревать Фэрроу в корыстных намерениях. Из дома стали пропадать деньги и драгоценности, а главное, миссис Найт соображала все хуже, словно находилась под действием какого-то зелья, хотя доктор ничего ей не прописывал.