Времена Хокусая - Сакё Комацу

Ну, это уж меня совершенно не касалось. Значит, ей еще мало. Оказывается, она отвела мне место в своих планах.

Наверно, у меня было страшное лицо.

— Нехорошо, что я прошу об этом тебя, да? Так уж получилось. Прости.

Амнэ подняла голову и вдруг улыбнулась. Той самой улыбкой, которая была одним из самых мучительных моих воспоминаний. Потом Амнэ отошла от меня. Отошла удивительно тихо и смиренно.

— Подожди! Я же не отказываюсь. Я только думаю, как это сделать. Это будет очень трудно.

Я сказал не думая. Но, наверно, если бы и обдумал свой ответ заранее, сказал бы то же самое.

— Спасибо. Ты согласен. Я рада.

Больше не могло быть никаких разговоров между нами.

Мои глаза сфотографировали темно-коричневую юбку и бледно-кремовую блузку. Фигура Амнэ удалялась. Она двигалась в сторону главного диспетчерского пункта. Вдова пошла за вещами, оставшимися после умершего. Теперь она будет обнимать вещи, а не тело Машу. Это я подумал без всякого злорадства. Сейчас я был полон сочувствия.

Я почти побежал от ворот. Поражение. Полное поражение.

Около трех месяцев я был занят по горло и почти забыл о просьбе Амнэ. Мы разрабатывали новый проект спутников. Несколько флотилий под моей командой непрерывно курсировали между спутниками и Марсом. Наши корабли были устаревшей конструкции и по эксплуатационным качествам никуда не годились. Зато — полная надежность и безопасность. Я выполнял свои скучнейшие обязанности с точностью хорошо отрегулированного механизма. Флотилия тяжелых межпланетных извозчиков, битком набитых оборудованием, бочками с сырьем, продуктами питания, аквадистилляторами и прочей ерундой, с примерным упрямством тащилась по первозданной звездной пустыне. В этом мире не допускалось никаких движений человеческой души. Для души там просто не было места. Тихие и холодные, пронизанные бесконечным покоем дни.

Однажды, в тот день, когда над марсианским космопортом Восточные Каналы прошел хилый, реденький дождь, даже не дождь, а изморось, я услышал об Амнэ. Пустынные окрестности ожили, но им долго придется ждать следующего дождя, может быть целый месяц. Весть об Амнэ капелькой воды упала на сухую почву. Я узнал, что после смерти Машу ее перерегистрировали и включили в списки несемейных, одиноких космонавтов. Мы всегда быстро узнаем все новости друг о друге. Они растекаются, как вода. И сейчас эта весть — скупая капля с марсианского неба — дошла до нас. Пилоты обсудили ее, как и все, что связано с вопросами семьи, личной жизни. Их это постоянно волнует. Однако в моем присутствии они замолкли. Но я вспомнил свое обещание и подал заявление об отпуске. Служащий навигационного управления подошел к стене, где висели таблички с именами космонавтов, и молча перевернул табличку с моим именем.

Дождь все-таки сделал свое дело. Пустыня за окном посвежела, цвет ее стал гуще и тяжелее. Небо, обычно такое бледное, сейчас стало глубоким, темно-индиговым. Если смотреть на него долго, казалось, что оно засасывает.

Я летел на Землю. На рейсовом корабле было мало пассажиров. За всю дорогу я лишь раз открыл заслон иллюминатора. Марс, окутанный разреженной атмосферой, висел комком жирной, красноватой глины. Его края постепенно затягивались дымкой и наконец растаяли в звездном море. Где-то там остался город Восточных Каналов. Я не находил себе места, волновался, как ребенок, которого впервые взяли в космическое путешествие. Раньше мне и в голову не приходило, что может быть так неспокойно, когда вручаешь свою жизнь постороннему человеку-пилоту.

И все-таки я незаметно уснул. Видел какой-то сон, но, проснувшись, ничего не помнил. Наверно, возраст уже не тот, когда видят незабываемые сны.

Прибыв на Землю, я сразу отправился в космическое министерство. Молодой служащий Комитета планирования мучил меня полдня. Мне пришлось написать добрый десяток заявлений. Потом потребовали удостоверение личности, биографические данные — возраст, место работы, занимаемая должность, фамилия и адрес моего поручителя. Потом пришлось объяснить, для какой цели мне нужны материалы. Все эти сведения молодой служащий выбивал компостером на специальных бланках, входивших в специальную картотеку. Каждая процедура занимала не менее двадцати минут. Я просто бесился от нетерпения, а время тянулось и тянулось. Наконец мне вручили тоненькую, не больше тридцати страниц, брошюру — «Проект и отчет третьей экспедиции на Плутон».

Я пошел в зал напитков, находившийся в соседнем здании. Брошюрку взял с собой. Пробил у входа продовольственный талон и вошел. Зал был битком набит. За каждым столиком веселые компании — мужчины и женщины, работающие в министерстве. В дальнем углу я увидел свободное место. Правда, там сидела парочка. И он и она в форменных куртках с эмблемой — причудливые, стилизованные первые буквы названия Союзного космического министерства. Девушка прижалась щекой к щеке мужчины. Но мне не было до этого дела. Пожалуй, я даже нарочно, сел за их столик. По залу, объезжая все препятствия, медленно двигалась автоколяска-раздатчик. Я нажал на кнопку и взял пакет с напитком Ж-13. По телу, уставшему от нудной и скучной работы, сразу разлилось приятное возбуждение. Я начал читать брошюру.

Третья экспедиция на Плутон! Исторический документ о славном третьем походе! Две предыдущие экспедиции были неудачными. Первая вернулась, не пролетев и половины пути, и совершила вынужденную посадку на Марсе. Подвели двигатели ионной ракеты нового образца. Вторая попытка была предпринята через шесть лет. Звездолет пропал без вести. В последний раз его сигналы принял радар космонавигационной станции на Юпитере. Комиссия по расследованию причин катастрофы установила, что авария произошла из-за неполадок в работе контрольных приборов термоядерного реактора. В дальнейшем это предположение подтвердилось: корабль космофизической лаборатории, проводивший исследования на трассе Марс—Юпитер, обнаружил дрейфующие куски титановой стали, по-видимому осколки бортов звездолета.

А вот третий поход оказался почти успешным. Почему «почти», можно понять, если полистать брошюру.

I. Тип корабля — транспортный, переоборудованный для длительных космических исследований. Вес 22 000 тонн.

II. Двигатель — фотонная ракета на мягких рубиновых мазерах типа ВВ-21.

Другими словами, это был звездолет новейшей конструкции. Принцип движения — световые волны, отталкивающиеся от пустоты. Пучок фотонов концентрировался, проходя через мазеры. Отражатель представлял собой особое зеркало, отбрасывающее поток концентрированных лучей в направлении, обратном движению корабля. Интересная конструкция.