Окровавленная красота (ЛП) - Филдс Элла

Майлз усмехнулся, взял меня за подбородок и заставил взглянуть на него.

— Ты никогда не говорила, что он так хорош собой, — сказал он, сверля меня взглядом.

Мои глаза расширились от удивления.

— Что?

Он напряг плечи и швы пиджака затрещали.

— Может я и прямолинейный, но это не значит, что я не замечаю очевидного.

Я отступила, нервно смесь.

— Нет, нет. — Я пригладила свои волосы. — Конечно, нет. Ты просто застиг меня врасплох своим вопросом.

Майлз улыбнулся и снова взял меня за руку; я шагнула к нему.

— Тогда признай это.

— Что Томас хорошо выглядит? — Я оглянулась, но Томас уже ушел. Вспомнив его скулы, темные волосы, ледяные голубые глаза и точеную челюсть, я согласилась: — Да, возможно.

Майлз рассмеялся как всегда громко и резко, чем привлек к себе бесчисленные взгляды. Но мне было все равно. Этот звук подействовал на меня успокаивающе. Я обняла Майлза и положила голову на его грудь.

— Допрос закончен? Боюсь, что теперь каждый знает, как хорошо ты выглядишь.

Он прижал меня к себе, глубоко вдохнул и поцеловал в макушку.

— Черт, я люблю тебя, — без тени улыбки, очень серьезно сказал Майлз.

Мои ноги ослабли, а сердце забилось часто-часто.

Музыканты заняли сцену, и до меня донесся звук акустической гитары.

Майлз заправил выбившуюся прядку мне за ухо.

— Давай посмотрим эту фигню, а потом пойдем домой и разденемся?

— Мне нравится этот план. — Я прижала мой пустой стакан к его груди. — Но сначала мне нужно пи-пи.

Сделав свои дела, я вытерла руки, посмотрела на себя в зеркало и увидела женщину с ярко-рыжими волосами и мерцающим золотым платьем, которая только вышла из кабинки. Она замерла, затем улыбнулась, подошла к раковине, быстро помыла руки и ушла, оставив меня в облаке «Коко Шанель».

Я раздраженно фыркнула — за эти годы у меня собралась целая коллекция парфюма, но я опять забыла подушиться.

Выдохнув, я посмотрела в зеркало, желая увидеть там себя: повзрослевшая женщина с угловатыми скулами, вполне сносной прической в дизайнерском платье, но сквозь внешний антураж все равно поступала неуверенность, которую я чувствовала, не имея твердой почвы под ногами в этом городе. Чаще всего я чувствовала себя уверенно и была в ладу и со своей работой, и с отношениями, но иногда, как, например, сейчас, в окружении людей, чьи душевные порывы так отличались от моих, я хотела вернуться домой. Не для того, чтобы спрятаться от ответственности, а чтобы ощутить свежий ветер, несущий такие знакомые запахи цветущих яблонь, сена, пастбища… дома.

Стряхнув с себя меланхолию, я решительно улыбнулась и вышла из туалета. Скоро мы пойдем домой, и я пойму, что все прекрасно благодаря любви хорошего человека, работе, которая приносила мне удовольствие, и чтению хорошей книги.

— Голубка. — Томас шагнул из полутемного угла под фонарем запасного выхода.

Я подпрыгнула.

— Черт!

Грохот сердца отдавался в ушах, и я прижала руки к груди.

— Предупреждать надо, а то вы как вампир, который прячется в тени.

К моему изумлению он усмехнулся. Грубым хриплым голосом, который тут же стих.

Поправив запонки, Томас подошел ближе. Я затаила дыхание, когда он прикусил нижнюю губу зубами.

Он смотрел на меня, изучал, ждал… но чего?

— М-м, вы хорошо провели время? — Я мысленно закатила на себя глаза за такой глупый вопрос.

— Едва ли, — ответил Томас так, словно хотел добавить смешок. Он не отрывал взгляда от моих губ. — У вас что-то на подбородке.

Когда он протянул руку к моему рту, я отпрянула к стене. Его большой палец был гладким, а его прикосновение — призрачно-нежным.

Я пыталась дышать, когда запах мяты и корицы заполняли нос и вызвали першение в горле.

Я была столь очарована голубизной его глаз.

Я так ждала, что он скажет дальше.

— Вы не говорили, что обручены. — Он не спрашивал. Его голос был одновременно бесстрастный и любопытным.

Он отступил назад, но не слишком далеко.

Я взглянула на его губы и тут услышала, что кто-то идет по коридору и может застигнуть нас в довольно компрометирующей ситуации.

В животе все перевернулось. Я его не знала, а то, что знала, заставляло сжимать зубы и бояться.

— Не припомню, чтобы вы когда-либо спрашивали меня об этом. — Я нервно хихикнула. — К тому же я не рассказываю о таком незнакомцам.

— Незнакомцам? — Он нахмурился. — Я думал, мы прошли этот этап.

— Что… — Я облизнула губы. Томас наблюдал за этим, но я упорно держала взгляд на его шее. — А как бы вы назвали людей, которые виделись пару раз?

Он поднял руку и коснулся пряди моих волос. Он сильнее нахмурился, когда потер ее между пальцами. Его кадык дернулся, когда он сказал:

— Знакомые.

Я будто получила пощечину, мне нужно было отойти от него, и я отступила.

— Что не так? — Он повернулся за мной. — Вы не согласны?

— Не в этом дело. — Я притворилась, что поправляю платье, чтобы не смотреть на него.

— Тогда в чем? — Его голос звучал нетерпеливо.

Я ответила честно:

— Я помолвлена, а вы были… — Я откашлялась. — Ну, вторглись в мое личное пространство.

Он издал звук, похожий на приглушенный смешок, но я продолжала смотреть в коридор.

— Интересный выбор слов.

Я не знала, что он имеет в виду, и мне было все равно. Рядом с ним я лишалась присутствия духа, а то, что я этому не сопротивляюсь, просто вводило в ступор. К тому же меня встревожило, что я настолько наивна, что позволила этому случиться.

— Мне нужно идти. Доброй ночи, Томас.

Не глядя на него, я пошла по холодному коридору. Музыка становилась громче, чем ближе я была к залу полному людей. Чем ближе я становилась к теплу.

— До встречи, Голубка.

Горло перехватило, не давая дышать, поэтому я сглотнула.

Спотыкаясь, я отчаянно разыскивала Майлза в толпе, но наткнулась на директора Кравли и нашего библиотекаря Монику и смогла продолжить поиски, только обсудив с ними вегетарианского меню для школьных обедов.

Солнце скрылось за горизонтом час назад. Вдалеке за высокими зданиями на небе мерцали звезды рядом с полной луной. Поспросив людей снаружи здания, я наконец-то нашла Майлза. Он был за ограждением веранды и разговаривал приглушенным голосом с какой-то женщиной. Хотя не с какой-то, а с той самой рыжей, что я встретила в туалете.

Она увидела меня первой, долго разглядывая, и, наконец, ее губы с красной помадой растянулись в улыбке.

Я подошла к Майлзу сзади и дотронулась до руки.

— Эй, привет.

Он вздрогнул, тихо ругнулся и повернулся ко мне.

— Привет, детка.

Он обнял меня и представил рыжеволосой, которая смотрела то на меня, то на Майлза.

— Это Амелия. Мы ходили вместе в колледж. — Он помолчал и усмехнулся: — Сто лет ее не видел.

— Да, похоже на то, — сказала женщина и протянула мне свою ухоженную руку, которую я пожала. — Мы с Майлзом раньше встречались. А вы, видимо, его невеста? Майлз только что мне о вас рассказывал.

Она улыбнулась, когда я убрала руку, затем вдохнула и отвернулась.

Я нахмурилась.

— Да, это я. Приятно познакомиться.

Мой телефон пиликнул, оповещая о новом сообщении. Судя по всему, Майлз и Амелия еще не договорили, поэтому я отошла, чтобы посмотреть, кто мне написал.

Неизвестный номер: Голубка, ты так вкусно пахнешь, что хочется съесть.

Сердце снова заколотилось, я обернулась, ожидая увидеть Томаса, но все, что нашла — трогающийся с места черный «Бентли».

В трансе я смотрела, как он уезжает и исчезает вдали.

Вопреки моему здравому смыслу и из-за жгучего желания узнать, я написала в ответ:

Томас? Откуда у вас мой номер?

Каким-то образом я знала, что не получу ответ прямо сейчас, поэтому убрала телефон обратно в сумочку и вернулась к Майлзу. Он тоже смотрел вдаль, будто тоже видел, как уезжает Томас.