Пограничник - Виктор Кувшинов

Влад необдуманно попытался улыбнуться и слегка пошевелил головой, но притаившаяся боль взорвалась в голове, и он снова погрузился в темноту беспамятства.

Следующий раз пробуждение прошло легче. После того как он открыл глаза, уже готовая к этому Ксюша, что-то вколола ему в руку, и боль на время ушла.

- Владик, ты уже идешь на поправку! Только старайся не шевелиться, сейчас обезболивающее подействует, и мы проверим, чувствуешь ли ты ноги и руки.

Как будто издалека доносившийся голос девушки постепенно обрел привычное звучание весело бегущего ручейка. А она все говорила, как хорошо, что он очнулся и как они с мамой по очереди дежурят уже два дня. Затем она попросила его отвечать закрыванием век на ее вопросы и стала пощипывать пальцы ног и рук. Ее радости не было предела, когда выяснилось, что чувствительность оказалась в порядке.

Устав от простого поддерживания глаз открытыми, Влад через некоторое время отключился и когда проснулся, у постели уже дежурила мама. С ней он попытался говорить, правда, разговор был больше похож на мычание – сильно болело горло, хотя это не было особенно заметно на фоне ноющего ощущения во всем теле.

На следующий день после первого пробуждения он опять увидел Ксюшу. Она уже основательно взялась за его восстановление: кормила с ложечки, опять проверяла, как двигаются руки и ноги, осторожно массировала тело. Потом его возили на перевязки, где больной опять отключился от неосторожного движения, но уже ненадолго.

Придя в себя, Влад расслабленно думал: «Как будто и не было трех лет размолвки». Ксюша пока ни словом не обмолвилась, что произошло, и как она оказалась тут. Настала пора прояснить ситуацию, и больной тихо попросил:

- Ксюш, у тебя зеркальца не найдется?

- А зачем тебе? – немного испуганно спросила девушка.

- Надо… не бойся.

Она со вздохом отошла и достала из сумочки маленькое зеркало. Затем, немного помявшись, протянула к его лицу и шепнула:

- Смотри…

Да уж… было в пору пугаться ему самому. На месте глаз были два, заплывших синевой пузыря, с щелочками, в которых поблескивали зрачки.

- Не бойся, это просто сотрясение мозга… через пару недель следов почти не останется, - неуверенно попыталась успокоить его девушка и удрученно вздохнула.

- А что еще со мной, кроме этого? – спросил Влад, понимая, что она что-то недоговаривает.

- Ну… переломов почти нет – два ребра только…

- А еще?

- Еще… у тебя был разрыв селезенки. Тебя еле успели спасти… даже сердце на операционном столе остановилось. Но ты везунчик – по краю прошелся. Главное, все жизненные органы целы, несколько серьезных ушибов позвоночника, но это тоже неопасно.

- Да уж, везунчик! Но ты права, били меня профессионально – так чтобы инвалида сделать, но не убить…

- Инвалидом ты не будешь. Правда, без селезенки повышен риск инфекционных заболеваний и нарушена кроветворная функция, но это нестрашно. К тому же тебе что-то там оставили, - пыталась подбодрить больного девушка и вдруг, всхлипнув, призналась. – Ты знаешь, я, когда узнала от твоей мамы о тебе, то поняла, что у меня ничего лучше в жизни не было. Мы с ней так по очереди тут и дежурили. Как было страшно тебя потерять! Больше суток с ума сходили. Тебя же сначала на искусственной вентиляции держали, пока ты в коме лежал. Хорошо организм молодой – все вынес и быстро восстанавливается.

- Постой, так ты тут целыми днями, что ли?

- Да. Твоей маме работать приходится, а у меня ординатура – вообще-то я в детской психиатрии, но отпросилась сюда. У шефини здесь заведующая знакомая оказалось, так что меня к тебе без проблем допустили, а мама подтвердила, что я твоя близкая родственница. Смотри, не засвети меня! – немного натянуто пошутила Ксюша, и Влад понял: она боится, что он станет, как и прежде, уговаривать ее остаться просто друзьями.

А ему, почему-то не хотелось заводить привычную пластинку. И не потому, что это было бы верхом нетактичности после того, как девушка с ним возилась. Видимо, его так сильно ударили по голове, что он совсем съехал чердаком: расслабился и балдел от ее голоса, нежных прикосновений пальцев, тонкого аромата духов, когда она наклонялась поправить подушку…

- Слушай, - вдруг смутился Влад. – Ты что, так со мной и нянчилась?

- Да, а что?

- Ты и судно меняла?.. – он почувствовал, что впервые сознательно захотел по малой нужде, и не мог снести такого безобразия. Хорошо, его краску на лице сейчас никто не смог бы заметить.

- Конечно! Только не судно, а памперс. Разве может быть что-либо неприятное, когда ухаживаешь за любимым человеком? – воскликнула девушка и осеклась, поняв, что сказала лишнее.

Влад не захотел сопротивляться теплому чувству, возникшему от такого признания и, подумав, ответил:

- Не знаю, но у меня странное ощущение, что случись такое с тобой, мне тоже было бы приятно ухаживать… спасибо. Наверно права поговорка, что друзья познаются в беде – с моей «работы», например, никто и не пришел…

- Да нет, их просто сюда не пускают. Я думаю, переведут тебя из интенсивной терапии, кто-нибудь да зайдет.

- Но больше я тебе не дам лазать под меня. Давай, попробую сам до туалета добраться.

Оказалось, что врач даже рекомендовал сразу, как только получится, начинать ходить, чтобы не образовались спайки после операции, и лучше рассасывались гематомы. Затратив на поход в туалет полчаса, он с удовлетворением убедился, что больше не надо представать перед любимой девушкой в непривлекательном виде – хватит с него и этой пугающей рожи.

Влад заметил, что думает о Ксюше так же, как и три года назад, назвав ее про себя любимой. Ну и пусть! Может он хотя бы на время болезни позволить себе расслабиться? Потом, на трезвую голову будет легче разобраться в своих чувствах.

День прошел в больничных хлопотах и воспоминаниях лучших моментов их дружбы. Влад рассказал о своем недавнем сновидении, и Ксюша с восторгом подтвердила, что именно так все и было наяву. Они вспоминали, как гуляли по городским паркам, кино, кафешкам... Первую их близость… и детские клятвы быть всегда вместе.

А про себя он подумал, что за несколько последних лет, пропустив через себя целый батальон баб, он так и не нашел ни в одной женщине то, что сам отверг когда-то в Ксюше. А может, и не позволял себе искать? Ведь для этого нужно сближаться, раскрывать свою душу, а такое было просто опасно проделывать в его нынешней среде обитания. Исключением из этого длинного списка, пожалуй, была Мила, но и то, вероятно, из-за сходства с Ксюшей. Получалось, все эти бесконечные приятные мытарства были только ради того, чтобы понять, какой он козел?