Первые четыре века христианства - Андрей Николаевич Муравьев

триумфа победителя в Риме, вместе со священной утварью храма. Многие тысячи пленных обагрили кровью амфитеатры на потешных играх во дни торжеств. От несметного числа их и обилия золота, найденного в Иерусалиме, упала цена невольников и металла. Замки Палестины сдались постепенно; частные мятежи по городам потухли в потоках крови; последний царь из рода Ирода, Агриппа, исчез со своим племенем в течение немногих лет. Тогда исполнилось над народом еврейским чудное пророчество Моисеево, который за две тысячи лет ясно предвидел казнь за неверие.

«Господь Бог ваш воздвигнет вам из братии ваших Пророка, как и меня, слушайте его во всем, что ни будет говорить вам; всякая душа, которая не послушается Пророка того, истребится из среды народа… И поскольку не послушали вы гласа Господа Бога своего, возьметесь вы от земли своего наследия, и рассеет вас Господь во все языки, от края земли далее до края ее; но и между языков не успокоит вас, ниже будет стояния стоп ног ваших; ибо там даст вам Господь сердце печальное, и очи оскудевающие, и истаявающую душу. И будет жизнь ваша висящая пред очами вашими, и убоитесь днем и ночью, и не будете иметь веры житию своему; на утро скажете: как будет вечер? а вечером: как будет утро? ради страха, коим исполнится сердце ваше и от видения того, что узрят очи ваши».

С такими тяжкими о себе пророчествами и ясными свидетельствами о Мессии, как верные блюстители неверуемого ими, рассеялись по вселенной Евреи, чтобы, доколе мир весь не обратится ко Христу, служить к его обращению, зрелищем своего отвержения, когда же придет полнота времен и кончина мира, взойти самим в число спасаемых, по глаголу божественного Павла.

Глава 5. ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ ИОАННА. ВТОРОЕ ГОНЕНИЕ

Нужно было для Церкви Христовой такое свидетельство, потому что, по предсказанию того же Апостола, уже начинали появляться в ней лжеучители, и надлежало быть ересям для того, чтобы явились также искуснейшие в вере для их опровержения. Падение Иерусалима и конечное разрушение храма отвлекли первоначальных христиан, державшихся еще Иудейства, от соблюдения ветхозаветных обрядов, когда увидели они, что ветхое миновалось и все должно быть новою тварию во Христе. Но из Пеллы, куда бежали они от разорения Иерусалимского, возникла ересь Евиона, отвергавшего учение Павла, как бы противное Петрову, отвергавшего и самое Божество Христово, Которого власть хульно равнял он с властью сатаны, разделяя между ними век нынешний и век грядущий. Подобные тому богохульства рассеивал в Малой Азии Керинф, другое исчадие ада, и нашел себе неодолимого противника в возлюбленном ученике Господнем Иоанне, который, проходя всю страну, учреждал в ней новые Церкви: в Смирне, Пергаме, Лардикии, Сардах, Фиатире, Филадельфии, и укреплял Эфесскую, наследие Павла, личным присутствием. Он обличал там и другую ересь — николаитов, предавшихся плотским наслаждениям, которые неправильно заимствовали свое название от одного из семи диаконов, Николая Антиохийского, и, в залог чувственного союза, почитали жен своих общими между собою.

Но, когда секта николаитов так постыдно жертвовала страстям в пределах Азии, тогда в Египте образовалось совершенно противоположное общество, которое по чистоте своей жизни и непрестанной молитве называлось ферапевтами. Подобно как малое число ессеев отличалось в Палестине от двух могущественных сект фарисеев и саддукеев исключительным направлением к духовной жизни, так и на берегах пустынного озера Мериса уединились многие Иудеи, чтобы вполне посвятить себя созерцанию божественному. Мужчины и женщины жили отдельно в устроенных обителях, чуждаясь брака, проводя дни в рукоделии и собираясь в известные часы и празднества для общественной молитвы. Когда же Евангелие св. Марка, первого епископа Александрийского, просветило тьму Египта, тогда ферапевты скорее других взошли в состав Церкви Христовой, потому что чистый образ жизни заранее расположил их к познанию Бога, а чтение ветхозаветное прояснилось Новым Заветом. В окрестностях Александрии устроились также их обители и послужили при первых преемниках св. евангелиста Марка, епископах Аниане, Авилии, Кердоне, зародышем того иночества, которое впоследствии процвело с такою славою в Египте.

Как некогда Симон волхв в Самарии и Риме, так и ученик его Менандр в пределах Антиохийских, и славный по всему языческому миру Аполлоний Фианский были содействователями первых ересей. Они возмущали своими волхвованиями веру в истинные чудеса учеников Христовых, которые, как видно из книги Деяний Апостольских, повсюду встречали волхвов; потому что царство тьмы, близкое к падению, вооружалось всеми своими ложными знамениями против открывшегося на земле царства благодати. «Что нам и тебе, Иисусе Сыне Божий! Знаем кто ты, Святый Божий! Оставь нас, что прежде времени пришел нас мучить?» — вопияли некогда демоны, изгоняемые Спасителем, и тщетно домогались противостоять Апостолам, которые ясно говорили, «что брань их не с кровию и плотию, но с мироправителями тьмы века сего, духами злобы поднебесными», и потому убеждали всех облечься во всеоружие Божие, чтобы противостать козням диавольским. Суетная мудрость философов эллинских была последней поборницею древней лести; но, в свою очередь и на кафедрах епископских восставали преемники Апостолов, облеченные мудростью свыше человеческой.

Таков был св. Климент, папа Римский, рода именитого, споспешник Павла в деле проповеди, который простер ее даже до Галлии чрез посланных им епископа Дионисия и двух пресвитеров; в Риме же действовал лично и привлекал словом Божиим многих вельмож языческого мира. При нем святыня Иерусалимская перешла, руками победителей, в Рим и число христиан умножилось падением Иудеев. К нему обратилась и Церковь Коринфская, страдавшая разделениями внутренними, которые в ней открылись вскоре после отшествия Павла, от превознесения умственного некоторых из ее учителей. Подражая божественному Апостолу, Климент написал пространное послание к Коринфянам, в котором излагал преимущества мира, бедствия раздора, долг повиноваться пастырям, и примером страданий Апостольских назидал в исполнении добродетелей христианских. Не превозносясь доверенностью, которую оказывали его личному достоинству верные иной епископии, он как бы забыл о себе в своем послании, смиренно начиная словами: «Церковь Божия в Риме Церкви Божией в Коринфе», — и это послание долго в ней считалось наравне с Павловыми.

Такою же именитостью пользовалось на Востоке другое послание Апостола Варнавы, который основался в Кипре вместе с воскресшим Лазарем. Оно писано было веровавшим Иудеям после падения Иерусалима, чтобы еще более убедить их в необходимости воплощения Христова и изъяснить им иносказательное знаменование некоторых обрядов и заповедей ветхозаветных. Между современными писаниями Апостольского века сохранились еще три книга Ермы, принадлежавшего Римской Церкви времен Климента, в которых жена, знаменующая Церковь, излагает ему видения, и ангел в образе пастыря внушает ему заповеди, почему и все книги известны под общим именем