Вивьен, сплошное недоразумение - Светлана Дениз

покрылось пылью за месяцы. Не одену же я на такое значимое рандеву непостыдную для этого места грязь?

Я отвернулась к окну, стараясь обрубить утренние беседы. В такой ранний час, я не страдала хорошим настроением и одно неверное слово могло вывести меня из себя.

– Ты читала молитвослов, пока была там?

Прикинуться спящей не удалось. Начался какой-то блиц-опрос, от которого тут же стало тошно. Молитвослов, да простят меня вездесущие создания с крыльями, я вышвырнула в один из сугробов Ванн, когда разбирала вещи у дядюшки. Избавлялась от тени тетки как могла!

– Естественно, – кивнула я, – он и спас меня от пребывания там. Кстати, не желаете ли тоже устроить турне в те земли? Очищаешься от всего мирского стремительно быстро. Что-то мне подсказывает, что вам это место пойдет на пользу.

– С удовольствием, но артрит не позволит мне проделать такое расстояние безболезненно.

– Жаль, – мой вдох был оплотом сожаления, – может взять у госпожи Аманды опиумной настойки в путь? Выпьете в Аквалоне, проснетесь у Дедвика в покоях.

Тетка вскинула на меня глаза.

– Конечно, я имела в виду, не в его личных покоях, тетушка! Не смотрите на меня так. Кстати, в молельном доме, уверена есть те, кто очень хотят отдать своих дочерей к таким богобоязненным протеже как вы. Может дать кличь в городской вестник?

– Пожалуйста, перестань нести чушь, ибо каждое слов твое наполнено ересью и ахинеей. Как ты могла вырасти такой косноязычной и безнравственной?

Я пожала плечами.

– Мне тоже интересно, как так вышло, что среди таких интеллектуально развитых и благочестивых людей, вдруг оказалась я, полная заносчивости и буйного нрава? Это все бес!

Не сдержавшись, я пугающе рассмеялась. Агнесс зашевелила губами, нездорово покосившись на меня.

– Что там интересного в молельном доме?

– Это место, полное святости, а не кондитерская с новинками, Вивьен. Кстати, забыла тебе сказать, – нотки злорадства в голосе женщины, вдруг резко стали очень ощутимыми, – Винсенту Тоталу ищут пару. Хорошо, что ты сумела выкинуть из головы этого не подходящего тебе человека.

Агнесс, мерзкая Агнесс, сумела найти мое больное место и кольнула. Я тут же напряглась. Конечно, мне это известие не понравилось, не то что тетушке.

– А кто же мне подходит? Хотелось бы услышать мнение эксперта по парам, сидящего напротив меня.

– Господин с внутренним стержнем, с характером, не терпящим ерунды. Тебе нужен супруг вдвое старше тебя, знающий толк в брачных делах и воспитании и желательно, чтящий семейные ценности и верующий.

– Такое ощущение, тетушка, что вы описали супруга для себя и этот справочник к пользованию напоминает мне главного молельщика Апостолуса.

– Как ты можешь сыпать из своего рта такую грязь?

Почувствовав, что физиономия тетки под вуалью исказилась, я ухмыльнулась.

– Потому что, вы не дали мне нормально умыться. Да и вообще, я не для того себя берегла, взращивалась знаниями и опытом, чтобы пойти под венец с каким-то стариком маразматиком.

– Тебе не выбирать.

– Отправите с дедом силой?

Но это уже не в какие ворота! Если тетка прожужжит уши Гордону такой бредятиной, то я сожгу особняк к чертовой бабушке!

– В силе нет смыла. Смысл есть в покорности.

Я закатила глаза, желая чтобы возница Дункан, уже довез нас до пункта назначения. Отосплюсь на проповеди и отдохну от речей этой женщины.

– То есть, в земли Ванн, вы не силой меня отправили? И не силой заставили заставить забыть господина Тотала?

– Тобой не руководил разум в тот момент. Лишь глупости. Решение было верным. Ты слишком глупа и мала и твой опыт никак не равен знаниям взрослых людей.

– Возможно, я что-то не понимаю, но вашим опытом была всю жизнь молитва. В этом вы безукоризненно сильны, но никак уж в выборе партнеров.

– Ты можешь говорить что хочешь, но Винсент никогда не будет с тобой. Согласия не дадут. Его качества не подходят и в нашем роду он не будет.

– Конечно, – мои эмоции лились через край, – в нашем определенный отбор, не вписывающийся в стандарты прекрасного. Явно все необычные.

– Пусть так. Давно пора принять, что красота не всем подвластна, а вот красота сердца это другое.

Из экипажа я вылетела, наполненная безумством. Будто Агнесс привезла изгонять из меня сущность из низших миров.

Это общение меня точно когда-нибудь допечет!

– О, Вивьен!

Тут же с порога материализовался главный слуга богов Апостолус, ряженый в голубую сутану, повязанную золотистым шнурком. На голове зияла лента, с изображением артефакта воды, отвлекающая взор от прически под горшок и лысины, похожей на гнездо орущей пеструшки.

– И вам доброго дня, главный молельщик, – слегка поклонившись, я уже готова была прорваться в молельный дом, но Апостолоус меня остановил.

– Дорогая Агнесс рассказывала, что ты очищала свой разум в землях Ванн, – при этих словах, мужчина поморщился, – как хорошо, что твои намерения были полны благости.

– Как видите, не до чистилась!

– Послушаю твою исповедь со смирением.

Не в силах выдавить из себя ответ, я ворвалась в молельный дом, желая усесться на лавку, но не тут-то было.

Оказалось, что в этом пространстве чистоты и веры, намечался праздник божества Сумары.

Народ столпился у алтаря, вглядываясь в символ артефакта воды, источающий мягкое свечение. Голубые кристаллы в преломлении лучей, наполняли помещение, пропитанное ладаном и лавандой.

Рядом со мной поравнялась Агнесс, скинувшая вуаль. На ее лице застыло благоговение. Женщина вся поддалась к изображению божества, которое вынесли на подставке и выставили на всеобщее обозрение. Нежный лик с улыбкой, опоясывала серебристая рама с вкраплениями бисера.

Когда Апостолус взошел на алтарь, его лицо источало трепет.

Возможно, со мной и правда что-то было не так, но когда запел хор, я начала истошно зевать. Минуты тянулись настолько медленно, что время нагло остановило свой бег.

Сначала я разглядывала каждую мелочь внутри, начиная с голубоватых стен, покрытых хрусталем, до во весь рост, стоящих световых кристаллов. От аромата благовоний, начинала ломить голова. Впору вались на пол навзничь и бейся в конвульсиях. Казалось, только тетка парила в благоговении, как и несколько человек, припершихся с утра пораньше. Тут также были дети и девушки моего возраста. С некоторыми мы переглянулись и поняли друг друга без слов.

Пошло все в самое забытое место на свете, но на исповедь не останусь! Не выдержу красноречивые кивки Апостолуса за ширмой и советы, от которых