Джим Пуговка и машинист Лукас - Михаэль Энде

— Я им покажу, где раки зимуют, — злорадствовал бонза. — Вот возьму и арестую их как иностранных шпионов и велю посадить в темницу. Будут у меня знать. Только бы император ни о чем не прослышал, а то несдобровать мне.

Приняв коварное решение, верховный бонза велел позвать к себе начальника императорской стражи, каковой и не замедлил предстать пред ясны очи министра.

Вытянувшись в струнку, начальник стражи, как положено, поприветствовал верховного бонзу, подняв кверху свою огромную кривую саблю. Надо сказать, что главный стражник был здоровенным верзилой с довольно мрачной физиономией, покрытой многочисленными шрамами. Однако при всей его свирепой наружности законченным злодеем его нельзя было назвать, просто он был немножко туповат.

Единственное, что он умел делать, — подчиняться. Получая тот или иной приказ от бонзы, он честно выполнял его, нисколько не задумываясь над тем, что и зачем он делает. Так его приучили, и он к этому давно привык.

— Начальник стражи, — обратился к нему верховный бонза, — приказываю вам доставить ко мне двух чужеземцев, что стоят у ворот дворца. Но никому ни слова, понятно?!

— Так точно, — ответил начальник стражи, отдал честь и пошел за охраной, чтобы выполнить полученный приказ.

Глава десятая, в которой Лукас и Джим попадают в беду

Цирк из Медландии как раз закончил очередное выступление, и вся площадь гремела от рукоплесканий.

— Ну вот, — сказал Лукас, — самое время спокойно позавтракать. Денег у нас теперь достаточно.

— А теперь небольшой антракт, — объявил он, обращаясь к публике.

Но в это самое время эбеновые ворота дворца распахнулись, и тридцать стражников колонной спустились по лестнице. Все они были в одинаковой форме, на голове — островерхие шлемы, в руках — огромные изогнутые сабли.

Зрители притихли и в страхе расступились перед ними. Тридцать стражников, чеканя шаг, подошли к Лукасу и Джиму. Когда они окружили друзей плотным кольцом, начальник подошел к Лукасу и сказал грубым лающим голосом:

— Я прошу вас, достопочтенные чужеземцы, без промедления следовать за мной во дворец, если вы не имеете ничего против.

— Очень даже имеем, — возразил Лукас, — мы как раз собирались позавтракать, вы не слишком-то торопились, а теперь мы сами заняты.

Главный стражник состроил довольно страшную рожу, которая должна была означать, что он вежливо улыбается, и пролаял:

— Я прибыл по высочайшему указу, и мне поручено доставить вас во дворец. Приказ есть приказ. Прошу вас следовать за мной.

— Еще чего, — решительно отверг это предложение Лукас и выпустил несколько кудрявых клубов дыма. — И вообще, кто вы такой?

— Я начальник императорской стражи, — прохрипел верзила и отсалютовал своей саблей.

— Вас что, послал китайский император? — допытывался Лукас.

— Не совсем, — уклончиво ответил начальник стражи, нас послал верховный бонза, господин Пи Па По.

— Ну что, — спросил Лукас, решив сначала посоветоваться с Джимом, — позавтракаем или сразу пойдем к этому Пи Па Пе?

— Не знаю даже, — ответил Джим, которому все это не слишком нравилось.

— Ладно, сказал Лукас, — не будем такими невежливыми, как он сам, нехорошо заставлять себя ждать. Пойдем, Джим!

Стража препроводила друзей во дворец. Они поднялись по девяноста девяти ступенькам и вошли в эбеновые ворота, которые за ними с шумом захлопнулись.

Теперь они очутились в каком-то длиннющем коридоре с высоченными потолками. Толстые колонны из зеленого нефрита подпирали чудесный потолок из переливчатого перламутра. Повсюду висели прекрасные занавеси из красного бархата и дорогого цветастого шелка. От этого коридора отходили в разные стороны другие коридоры. Лукас и Джим успели заметить, что в каждом из них полным-полно дверей. Казалось, что кругом сплошные двери, потому что от каждого коридора ответвлялось еще несколько коридоров и так далее и так далее до бесконечности.

— Это, достопочтенные чужеземцы, — объяснил начальник каким-то сдавленным голосом, — императорская канцелярия. И если вы соблаговолите последовать за мной, я провожу вас к верховному бонзе, господину Пи Па По.

— Собственно говоря, нам нужен император, а не господин Пи Па По, — пробурчал Лукас.

— Высокочтимый господин Пи Па По непременно проводит вас к его величеству императору, — постарался успокоить друзей начальник, состроивший в этот момент очень вежливую гримасу.

Идти пришлось довольно долго, так как нужно было миновать тысячи переходов, коридоров, коридорчиков, прежде чем добраться наконец до заветной двери.

— Здесь, — с благоговейным почтением выдохнул начальник.

Лукас без лишних церемоний постучался в дверь, и друзья, оставив стражу караулить вход, вошли в комнату, где они увидели трех толстых-претолстых бонз, сидевших на высоких стульях. У того, что сидел в центре, стул был выше других. Кроме того, он отличался богатой одеждой, расшитой золотом. Это и был господин Пи Па По. Все трое держали в руках шелковые веера, которыми они усердно обмахивались. Перед каждым бонзой сидел на полу писец с тушью, кисточкой и бумагой — в Китае ведь пишут кисточками.

— Доброе утро, господа, — приветливо поздоровался Лукас и слегка приподнял фуражку. — Вы верховный бонза, господин Пи Па По? Мы хотели бы попасть на прием к императору.

— Доброе утро, — с улыбкой ответил им верховный бонза. — К императору вы попадете немножко позже.

— Может быть, попадете, — вкрадчиво добавил второй бонза и покосился на верховного.

— Не исключено, что и так, — послышался голос третьего бонзы. И все трое переглянулись и принялись согласно кивать головами, а писцы, состроив подобострастные улыбки, принялись усердно записывать глубокомысленные изречения владык, дабы увековечить их бессмертные мысли для потомков.

— Позвольте для начала задать вам несколько вопросов, — сказал верховный бонза. — Кто вы такие?

— И откуда вы, собственно говоря, пришли? — поинтересовался второй бонза.

— И что вам здесь нужно? — полюбопытствовал третий.

— Я Лукас, машинист паровоза, а это мой друг — Джим Пуговка, — представился Лукас. — Мы прибыли из Медландии и хотим попасть к китайскому императору, чтобы сообщить ему о нашем решении освободить его дочь Ли Ши.

— Весьма похвальное решение! — с улыбкой произнес верховный бонза. — Но так может всякий заявить.

— У вас есть доказательства? — спросил второй бонза.

— Или разрешение? — добавил третий. И снова писцы подобострастно захихикали и увековечили для потомков речи владык, а те все обмахивались веерами и улыбались друг другу, без передышки кивая головами.

— Послушайте-ка, любезнейшие, — сказал Лукас, сдвинув на затылок свою фуражку и вынув трубку изо рта. — Чего вы от нас, собственно говоря, хотите? Что вы тут из себя строите, пыжитесь, как индюки? Думаю, императору не очень-то понравится, когда он узнает, что вы тут себе позволяете.

— Надеемся, — возразил верховный бонза с гнусной улыбкой, — что этого-то он как раз никогда и не Узнает.

— Без нас, достопочтенные чужеземцы, вам ни за что не попасть к императору, — добавил второй бонза, самодовольно ухмыляясь.

— И мы допустим вас к нему только после того, как допросим по всем правилам, — заключил третий бонза.

И снова министры закивали головами, приветливо улыбаясь друг другу, и снова писцы, подобострастно хихикая, тщательно записали их речи.

— Ну ладно! — сказал Лукас со вздохом. — Только давайте поскорее с вашим допросом, а то мы еще не завтракали.

— Скажите, господин Лукас, — начал верховный бонза, — есть ли у вас паспорт?

— Нет, — признался Лукас.

Бонзы изобразили на своих физиономиях неподдельное удивление и многозначительно переглянулись.

— Без паспорта у вас даже нет доказательств, что вы существуете на самом деле, — вмешался тут второй бонза.

— Без паспорта вы пустое место, вас нет в природе — с официальной точки зрения, разумеется, — добавил третий бонза. — Без паспорта, таким образом, — продолжал он, — вы, стало быть, не можете идти к императору, ибо человек, который не существует в природе, не может никуда идти. Ведь это логично.

И довольные бонзы закивали головами, и писцы захихикали, записывая их высказывания для потомков.

— Но ведь мы стоим здесь, перед вами, — осторожно заметил Джим, не участвовавший до сих пор в разговоре. — Значит, мы все-таки существуем.

— Ну так всякий может сказать, — ответил на это верховный бонза, снисходительно улыбаясь.

— Это еще ничего не доказывает, — добавил второй.

— Во всяком случае, с официальной точки зрения, — заключил третий.

— В лучшем случае мы могли бы вам выписать временные удостоверения личности, — заявил верховный бонза, демонстрируя свое необычайное великодушие. — Большего, к сожалению, мы для вас сделать не в состоянии.