Амазонка - Семен Резник

В это время слуга наполнил маленькие рюмочки прозрачной жидкостью.

— Прямо из России! — торжественно произнес сенатор. — Русская водка! Что может сравниться с ней? Русские пьют ее в огромном количестве, заметьте, не пьянея. Ее я рекомендую пить с лимоном.

Энрико выпил, и на миг у него перехватило дыхание. Сенатор, немного раскрасневшийся после выпитого, оживленно беседовал с доном Винченцо. Разговор, конечно, не выходил за рамки светского этикета. Шарлота иногда пыталась вставить словечко, но всякий раз не к месту, и вскоре поняла, что делать этого не следует, а следует лучше уделить внимание молодому человеку:

— Энрико, не грустите, лучше попробуйте это блюдо, — она указала на тарелку с чем-то экзотическим.

Энрико послушно ткнул вилкой.

— Ну, как? — спросила Шарлота.

— Превосходно. А что это?

— Здесь рыба. И еще какие-то морские водоросли. Лолита готовит его всякий раз, когда к нам приходят гости. Это наше фирменное блюдо. Я рада, что оно вам понравилось.

Энрико поглядел на разговорившуюся даму, которая не обращала на супруга никакого внимания.

«Около тридцати пяти, не больше. Хотя, может быть, и сорок. Кажется, глупа. Впрочем, это написано на ее лице, хотя умничает. Ха, ха! Эта душка, верно, еще и шлюшка», — улыбнулся рифме Энрико.

— Вот, Энрико, вы уже развеселились! — обрадовалась Шарлота.

— Вы совершенно правы, сеньора, — произнес Энрико. Ему действительно становилось все интереснее и веселее.

— Вы живете в Римаке? — глядя ему в глаза, Шарлота назвала один из фешенебельных районов Лимы.

— Нет, сеньора, мы живем в районе университета Сан-Маркос. Но почему вы решили, что я живу в Римаке? — спросил Энрико. Шарлота пожала плечами. — Вообще, мы не всегда жили в Перу. Когда мне было пять, я еще бегал наперегонки с палермовскими мальчишками, — усмехнулся Энрико.

— Палермо? А где это?

— В Сицилии, сеньора.

— Так вы приехали из Сицилии? — удивилась Шарлота.

— Да. И очень давно. Около четверти века назад.

— Следовательно, Энрико, вам чуть за тридцать.

— Что-то около этого, сеньора Перес.

— Зовите меня просто Шарлота… — она хотела еще что-то добавить, но тут вмешался сенатор.

— Шарлота, а где Дорис? — он выпил очередную рюмку и глянул на жену.

— Бедняжка плохо себя чувствует. Приняла таблетку от головной боли, но это не помогает.

Перес поднял лежащий на краю стола звоночек и встряхнул его. Тут же в дверях показалась сутулая фигура дворецкого.

— Эдди, скажи сеньорите, что ее ждут за столом.

— Хорошо, сеньор, — дворецкий стремительно вышел, а сенатор в который раз наполнил рюмки. Он произнес короткий тост, и все выпили.

В этот момент дверь открылась, и на пороге появилась невысокая стройная девушка в сиреневым платье.

— Моя дочь Дорис. — сказал сенатор и вдруг осекся, ибо девушка вдруг пошатнулась и, если бы не ухватилась за кресло, возможно, упала. Она не сводила с Энрико глаз и побледнела так, что Перес испугался.

— Тебе плохо? — он подбежал к девушке.

— Нет, нет, папа, — прошептала Дорис.

Сенатор обнял дочь и усадил в кресло.

— Выпей! — он налили ей в стакан воды.

Она выпила.

— Спасибо, папа, мне уже лучше.

Ей действительно стало лучше, и это увидели все: бледность исчезла, щеки порозовели. Энрико, который был удивлен не менее других, молча смотрел на девушку. На вид ей было около двадцати, хотя смоляные, доходящие до пояса волосы и смуглая кожа, возможно, чуть старили ее. Карие, слегка раскосые глаза и чуть вздернутый маленький носик неплохо гармонировали с небольшими пухлыми губками, алыми и влажными. Завершал прелестную конструкцию, пожалуй, немного широковатый подбородок. Именно так задумал Создатель, задавшись целью вылепить прелестное лицо девушки, в которой должна присутствовать индейская кровь.

То, что эта девушка так эмоционально отреагировала, увидев его, начало занимать Энрико все больше и больше. Он мог поклясться, что никогда прежде ее не видел. «Почему она вела себя так странно? Почему?» — он не мог поверить, что причиной тому являлось недомогание. Было что-то другое, важное, касающееся его, Энрико. Он чувствовал это, и неизвестность волновала и пугала его.

Глава 14

Прошло более двух недель со дня гибели Санчеса. Следствие по этому делу не было возбуждено: экспертиза установила, что имел место несчастный случай. Но Дик Эспиноса в этом весьма сомневался. Если это было убийство, то, без сомнения, это совершил профессионал. «Он не оставил ни единого следа или у полиции есть серьезные основания скрывать улики? В любом случае предстоит огромная работа по выявлению убийцы, если, конечно, это убийство. Если же случилось преступление, то это могло быть началом войны, что было очень неприятно. В таком случае организация должна сделать ответный ход и дать бой неприятелю. Но открытая конфронтация теперь крайне нежелательна. Тем не менее надо как-то ответить… Но вначале надо найти убийцу», — подумал Эспиноса.

Он подошел к пульту и нажал кнопку. Тут же на экране появилась лысая физиономия Пауло.

— Пауло, что сообщает Крис?

— Ничего особенного, шеф. Дон Винченцо позавчера встретился с сенатором Пересом.

— Позавчера!? А почему я узнаю об этом сегодня?! — вскричал Эспиноса.

— Виноват, шеф! Но Крис только сегодня мне доложил…

— Ну ладно, Пауло. Есть мысли, кто убил двоих наших?

— Крис говорит, что Винченцо здесь ни при чем.

— В самом деле? — делано удивился Эспиноса. Даже если это была работа ребят дона Винченцо, в теперешних условиях надо молча проглотить пилюлю.

— Что нового в деле Санчеса?

— Ничего нового. Хотя, чуть не забыл: Крис говорил, что дон Винченцо связывался с Сежарой.

— А где это?

— На полпути между Лимой и Кито, где-то в джунглях.

— Кому он звонил и о чем трепался? — равнодушно спросил Эспиноса.

— Крис не знает.

— А что этот Крис знает? И стоит ли ему верить? Может, он работает на этого ублюдка Винченцо?

— Нет, шеф, он никогда нас не подводил. Можно было не обращать внимания, кому он звонил и о чем была беседа, если бы… Крис говорит, что туда, в Сежару, дон Винченцо направил парочку своих ребят…

— Ого! Ну и зачем они туда отправились?

— Не знаю, шеф. Я дал задание Крису, чтобы выяснил.

— Молодец. Держи это под контролем, — Эспиноса выключил монитор.

Роковые события последних дней совсем выбили Дика Эспиносу из колеи. Он все больше утверждался в мысли, что это вовсе не какая-то злобная воля рока. Череда всех преследующих его неприятностей искусно создана кем-то. Возможно, доном Винченцо. Необходимо найти логику этих событий и связать их воедино. Тогда, может, что-то прояснится. Но как связать поставку наркотиков и смерть Санчеса да еще двух парней? Как объяснить, что приятель его, Дика Эспиносы, проклятый коп Суарес отворачивает от него свой длинный нос? «Необходимо связаться непосредственно с Крисом. Этот парень подозрительно много знает о делах Дона Винченцо. А что, если это все-таки провокация?» — подумал Эспиноса и включил монитор.

— Слушай, Пауло, — сказал Эспиноса, когда на экране появилась физиономия Пауло, — может, этот твой Крис водит нас за нос?

— Не думаю, дон Эспиноса. Все факты говорят против этого…

— Говоришь, факты? А может, этому сукину сыну надо специально нацелить нас на эти чертовы джунгли?

— Зачем?! — воскликнул Пауло.

— Зачем, зачем… — передразнил его Эспиноса. — Если бы я знал, зачем!

— Так что, шеф, думаете, Крис врет?

Эспиноса ничего не ответил. Он что-то сосредоточенно обдумывал.

— Скажи Крису, что я хочу его видеть.

— Но шеф, это опасно для него. Могут замести…

— Слушай, не мне тебе объяснять, как надо это сделать. Короче, он должен встретиться со мной!

— Я понял, шеф.

Эспиноса выключил аппарат, подошел к бару, взял бутылку виски и отхлебнул из горлышка.

Тем временем в комнате заметно потемнело. Эспиноса выглянул в окно. Все небо обложили густые темные облака. «Будет дождь», — подумал он и мельком глянул на часы. Было около двух. Размашистым шагом он подошел к вмонтированному в стену шкафу, снял с вешалки легкий плащ, быстро его накинул, бросил взгляд в зеркало, направился к выходу.

В два пятнадцать черный кадиллак, чуть слышно урча мотором, выехал из гаража. «Хватит думать о деле! Расслабься, Дик!» — прошептал Эспиноса и тихим щелчком включил музыку.

Надо сказать, что улицы Лимы достаточно узки и извилисты, чтобы можно было гнать, не рискуя вписаться в поворот или врезаться в такого же лихача. К тому же частые пробки и, пожалуй, никуда не годное покрытие способны взвинтить нервы всякому. Поэтому Эспиноса свернул с площади Ла-Круз на относительно широкую улицу, ведущую за город, и проехал несколько миль. Когда дорога стала значительно шире, он прибавил газу. Эспиноса любил быструю езду. Ему нравилось, как машина «глотала» серый бетон трассы.