Информатор: порядок против хаоса - Альберт Альчербад

– ТАК! НУ-КА, ТИХО! Я КОМУ ВАМ СКАЗАЛ?! – Продребезжал поток учительского крика в аудиторию. Видимо, майская жара и духота тоже сказывались на настроении.

Все ученики чуть-чуть притихли. Но ненадолго. Ведь это была группа не из лёгких.

Вообще, конечно, большинство учащихся были из числа нелёгкого контингента, в основном, даже трудного. Если учесть тот факт, что сама школа располагалась в таком нелюбезном и прилично конфликтном микрорайоне, что иногда просто хотелось сбежать с уроков прочь, куда подальше. Лишь бы оставили в покое. Нельзя было также утверждать, что местечко было кардинально захолустным и забытым, но, во всяком случае, уж точно не особо культурным и цивилизованным в необходимой степени. Проще говоря, конкретная школа всё равно оставляла желать лучшего. Намного лучшего…

Когда-то давно, это место было действительно прилежным вместилищем знаний на фундаменте любознательных и старательных обитателей района и их не менее таких же детей. Ведь раньше округу населял некий совместный уют, необычайная теплота созидательности и магическая сплочённость, которым могли бы позавидовать многие, а также вдохновляющая атмосфера всеобщего обустройства на новом поприще, вселяющего надежду. Но со временем многое претерпело заметные изменения. И по факту, они были не в лучшую сторону. Явно мечтой Ивана Ивановича, да и любого другого адекватного человека, была работа не в подобном заведении конкретного микрорайона, среди быстро спившейся прослойки населения, чьё дружелюбие и порядочность скатились до нулевого уровня. Деградация взяла верх над людьми и, конечно, не обошла стороной их производное поколение, которое на то время наполняло учебные классы школы №402. И вот, сие подросшее разнообразие проблематичных и отъявленно вольных детишек как раз попали в струю к Ивану Ивановичу, который за эти годы приобрел немалый педагогический навык, а также, по крайней мере, пытался находить общий язык со всевозможным колоритом из массовой выборки учеников. Но как бы Иван не старался, меняющаяся действительность диктовала всё новые условия такого бесповоротного и необратимого процесса, что каждый день было просто уже невыносимо работать. Ведь поток информации увеличивался, а требования и обязанности возрастали. А к тому времени все права и запросы учащихся уже конкретно обосновались на прочном пьедестале защищённости со стороны всевидящего и всезнающего механизма. Ведь недураки-неуроды лучше знали, как воспитать новую расу недураков-неуродов, которые, в свою очередь, породят ещё больших недураков-неуродов. И теперь основной задачей измотанного временем и работой простого учителя стала потребность обучить и как-то проинформатизировать этих самых недураков-неуродов, вольно стремящихся к полной независимости, бесконтрольности и безнаказанности в своих деяниях и порывах, уже в свои зелёные годы. Чёрт! Страшно представить, что ожидает наш мир в будущем с такими детьми!

«Вот тебе, – НА! Простой Иван Иванович! Перегнись и сломайся, а по ГОСТУ, как хочешь, справляйся!» Примерно, таким было основное настроение учителя ежедневно. Ведь необходимо было подстраивать свою классическую систему доведения знаний под новый уровень образования для «недураков-неуродов».

Иван Иванович догнал, что многое уже сильно его подбешивало. Администрация драла и требовала, родители драли и требовали, ученики драли и требовали. Все только и только драли и требовали, но как таковых условий никто, никоим образом не проявил милости предоставить. Тем более, ещё зажимали временными рамками, что очень мешало. А, если вдруг, ну хоть что-то по самой-самой «сперматозоидной» мелочности микроскопических размеров не устраивало якобы образованных по высшему классу родителей и их гениальных чад, так Департамент Образования мгновенно долбил своим авторитетным и угрожающим приказом, дескать: «Всех ниже плинтуса опустим, всех ниже ануса осадим! Затянем ремни и кишки придавим, даже воздуха испустить не смогёте!». И ни одно образованное тело не дошло до мысли, что негоже так с учителями, педагогами обращаться. По-человечески просто некрасиво! Ведь общее будущее именно ОНИ помогали строить. Но кого это волновало? Взрослые сверх образованные кретины отдавали в школу своих маленьких кретинов, чтобы с ними там все-все без исключения возились, как детском саду.

Приходилось изо дня в день просто напросто терпеть. Терпеть и ещё раз терпеть. Ведь на свою жалкую жизнь как-то надо было наскрёбывать на обычной работе, обычному учителю, в обычной школе, обычного города, обычной страны, при всём при этом, такого необычного и престранного мира…

На второй парте вальяжно разлеглась массивная и крепкая девушка, разглядывая свой глянцевый журнальчик, отдававший спелой полиграфией. Статная особа гордо сидела в одиночестве, задрав одну ногу на другую, мусоля свой наушник от айфона, экраном которого она также ловко успевала дирижировать. Её недлинное каре не очень скрывало этот белый провод, поэтому можно было легко заметить, чем занята девица в данный момент.

– Слышь, Маринка! – Обратился Хакер к своей соседке сзади. – Чё, как там оно? Вход открыт? Чё, заобщаемся на выходных, чисто на интиме?

– Ой, отвернись уже, а! – Недовольно отреагировала Марина Коровина, даже не взглянув на рыжего, якобы модно прикинутого очкарика.

– А чё сразу так?

– Базар захлопни и отвали! – Пригрозила она ему.

– Да, лады-лады. Не вопрос. – Он поднял обе руки, изобразив неформальный жест типа «Всё! Я не при делах!».

Третья парта принадлежала двум не совсем одинаковым по разуму людям, которых с одной стороны, трудно было назвать собратьями, а с другой, – совсем чужими они не смотрелись ни секунды. Каким-то образом они с годами ловко сумели сочетать в себе контрастные краски характеров и мозгов, взаимно дополняя друг друга, как «плюс» и «минус»: Андрюшка Смирнов по кличке «Ботаник» и Володя Грошев. Володьку также иногда пытались обидеть, грубо нарицая «Волдырём»; однако со временем этот нелестный титул приелся и стал больше образно обозначать суть ученика, нежели чем оскорблять его личность.

Ребята были давними товарищами. Один из них всегда старался и прилежно учился, всё время держал хорошую отметку в журнале и дрожал за свои оценки, подобно несущей яйца курице. Другой любил полодырничать и посчитать ворон за окошком, почеркаться на парте, замазать тетрадь-другую грязными кляксами и всевозможными небрежными помарками. А от скуки попускать реактивную резинку по столу в тестовый путь на преодоление скорости пули, предварительно зарядив свою воображаемую ракету обычной шариковой ручкой, и тем же инструментом спустив обшарпанную стёрку с ручника. При любом удобном случае Володька пытался как-то списывать, если требовалось, или хотя бы давать намёк на это своему соседу лёгким подталкиванием локтя. Андрюха, несмотря на приличные результаты всё ещё не успокаивался, он также продолжал серьёзно относиться к учёбе и с каждым днем повышать себе баллы. К своему учителю Информатики они оба были абсолютно равнодушны. Никогда не смеялись над ним, тем более, не глумились. Даже не обращали на него особого внимания. Хотя именно Иван Иванович всегда был ключевой фигурой своего мега-урока. Но для зануды-ботаника и его другана-лодыря Информатик существовал в недосягаемой прострации времени и материи, словно как небо для камней.

Конец ознакомительного фрагмента.