Асы нелегальной разведки - Николай Шварёв

Через следователей прошли практически все члены Д-группы. «Временно лечь на дно», — такой приказ отдал «Артур» членам разведгруппы. В своих квартирах агенты уничтожили все материалы, которые могли бы служить компроматом. В своей деятельности скрупулёзно соблюдались меры безопасности и конспирации.

Свою четвёртую командировку в Чили Григулевич совершил в марте 1942 года. В этот приезд он встретился с Давидом Сикейросом на импровизированной конспиративной квартире. Сикейрос поставил вопрос прямо: «Мне пора возвращаться домой, в Мехико. Будь что будет. Свои обязательства перед Советским Союзом я полностью выполнил. Меня ждут новые творческие дела. Я не могу жить в глухомани. Если Москве потребуется моя помощь, ты знаешь, как со мной связаться».

Григулевич понимал, что Сикейрос не отступится от своего решения. Его не переубедишь. И в самом деле, сколько он должен прозябать в Чили, чтобы забыли о его причастности к операции «Утка»?

«У меня нет возражений, — сказал Иосиф. — Художнику нужны новые впечатления, поездки, выставочные залы и хорошие заработки. Можешь считать, что с этой минуты ты волен как птица. Но одну формальность мы должны выполнить».

«Какую?» — насторожился Сикейрос.

«Надо запросить мнение Центра по этому делу. Ты напишешь в письме то же самое, что я только что услышал от тебя».

Письмо в Москву Сикейрос вручил на следующий день. В письме он изложил следующее:

«Я поехал в Чили по личной инициативе. Провёл там два года и в основном жил на свои собственные средства, зарабатывая своим ремеслом художника. Я отказался от решения задач, которые считал посильными. Об их исполнении я всегда информировал Антонио.

Уезжая отсюда, я никак не нарушаю наше соглашение. Делаю это по материальным соображениям и необходимости серьёзного медицинского обследования. Я намерен осесть где-нибудь на постоянном месте в ожидании возобновления контракта с фирмой и любого задания, которое Вы доверите мне».

Вскоре Сикейрос покинул Чили. Он проследовал по маршруту Перу — Эквадор — Колумбия — Панама, добрался до Кубы, откуда рукой было подать до родной Мексики. Путешествовал художник при финансовой поддержке американского координационного комитета. Предоставление такой поддержки Сикейрос истолковал как свою «победу». Янки сменили гнев на милость. Конечным пунктом в поездке художника значились Соединенные Штаты. Перед отъездом он без всяких проволочек получил в посольстве США в Сантьяго въездную визу. Тем не менее слежка за поездкой Сикейроса велась. Во время поездки художник читал лекции о современной мексиканской живописи и создавал антинациональные «Группы боевого искусства». Григулевич в монографии о Сикейросе подробно описал эту поездку, отметив её пропагандистский успех у творческой интеллигенции стран Латинской Америки.

Добравшись до Гаваны, Сикейрос узнал, что его виза в США ликвидирована решением госдепартамента от 28.04.1943 года. Американский посол на Кубе господин Враден сообщил художнику, что причина — «коммунистическая принадлежность» Сикейроса. Судя по рассекреченным материалам досье ФБР на Сикейроса, великодушному сотруднику ФБР из Сантьяго дали нагоняй «за потерю бдительности и чрезмерный либерализм», а сам художник долгие годы оставался под пристальным присмотром ФБР. Шла «холодная война», и «красный» мексиканец был в ней не на той стороне…

«Артуру» было известно, что английская резидентура успешно действовала в Сантьяго и привлекла к сотрудничеству влиятельных членов Социалистической партии и тех чилийских дипломатов и военных, которые были связаны по службе, а иногда и родственными узами с Великобританией. Известно, что на формирование чилийской национальной элиты заметное влияние оказали выходцы из английской аристократии. Этими именами до сих пор пестрят чилийские справочники «Кто есть кто?». О чилийцах нередко говорят: «Это англичане Южной Америки». Британские послы в Сантьяго и Буэнос-Айресе вели свою линию, писали в МИД солидные депеши о том, почему надо развивать нормальные отношения с Чили и Аргентиной. Главный тезис был очевиден: из этих стран бесперебойно поступают сырьевые ресурсы и продтовары. Рубить сук, на котором сидишь, нет никакой выгоды.

Разведчики английской коалиции, действовавшие в Буэнос-Айресе, старались не выпускать из поля зрения посла Третьего рейха Эдмунда фон Терманна. Он обладал солидным дипломатическим опытом и в свои 56 лет не раз попадал в поле зрения разведок, работая в Мадриде, Будапеште, Брюсселе и Вашингтоне. Особенно напряженными для него были 1925–1933 годы, когда Терманн являлся генеральным консулом в городе Данциге. С давних пор между Германией и Польшей обострились отношения, так как обе страны претендовали на этот город. Почти все страны Европы имели свои резидентуры в Данциге. Их было столько, что Данциг мог претендовать на звание «шпионской столицы» Балтики. В сводки советской разведки фон Терманн до отъезда в Аргентину попадал регулярно. Ваг одно из сообщений:

«Сов. секретно (для Розенфельда).

Эдмунд Фрейхер фон Терманн посетил Советский Союз, чтобы переговорить с послом Германии Дирксеном о своей дипломатической работе в СССР. Он хотел бы получить должность генконсула в Тифлисе. Фон Терманн знает русский язык, так как был военнопленным в Сибири. Жена его — Вильма Реймере — рижанка (немка), окончила в Риге гимназию, свободно говорит по-русски. Сторонник возрождения Германии на идеях Гитлера».

До начала Второй мировой войны он был самым популярным персонажем дипломатической жизни в Аргентине. В начале 1941 года немецкий посол ездил в Берлин. По возвращении состоялось совещание с немецкими послами в Чили, Перу и Боливии. Как потом стало известно, фон Терманн привёз тревожное известие: Гитлер принял решение о войне с Советским Союзом. Об этом посол и сообщил своим коллегам. Ориентировочный срок нападения на СССР — май 1941 года. Посол знал Россию и русских и считал, что Советский Союз не надо было трогать до полного разгрома Англии. Но этими сомнениями он не делился ни с кем, даже со своей женой Вильмой.

Для «Артура» было очевидно, что за фон Терманном и германским посольством требовалось установить слежку. Но для этого нужны были подготовленные агенты. Таковыми можно было считать «Отто» и «Дино». Они довольно полно освещали деятельность штаб-квартиры рейха в Аргентине. «Отто» служил в департаменте полиции, который обеспечивал безопасность иностранных посольств в Буэнос-Айресе. Аргентинцы установили плотное наблюдение за миссиями США, Великобритании, Италии. Немцы не были исключением.

Однажды «Отто» рассказал Иосифу о том, что, по достоверным данным, в германское посольство доставлена большая партия взрывчатки. Эта информация стала достоянием гласности. В резиденцию посла фон Терманна поступил анонимный звонок. Трубку взяла фрау Терманн. Незнакомый мужчина сообщил: «На территории вашего посольства находится грузовик, который может поссорить наши страны. И тогда вам всем придётся вернуться на родину».

Фрау Терманн срочно вызвала супруга в резиденцию. Посол разыскал курьера и потребовал вскрыть ящики, прибывшие с дипломатической почтой. Курьер недолго сопротивлялся и признал:

— В ящиках взрывчатка.

Посол опешил:

— Какая взрывчатка?

— Для специальных целей. Через день-два мы уберём её из посольства конспиративно.

— Я запрещаю делать это. Аргентинцы знают о взрывчатке. Они должны быть уверены, что мы не намерены использовать её на территории Аргентины.

По приказу посла поздней ночью грузовик покинул территорию посольства и на одной из свалок взрывчатку сбросили в глубокую яму…

В начале 1942 года Гитлер отозвал фон Терманна из Аргентины, словно давая понять, что его «заинтересованность» в этой стране как плацдарме для экспансии на континенте является пропагандистской шумихой союзников.

В порту один из журналистов спросил фон Терманна:

— С какими чувствами вы покидаете Буэнос-Айрес, господин посол?

— С самыми тёплыми! Я доволен своей работой в Аргентине. Это были лучшие годы моей жизни! Как-никак восемь с половиной лет! Я хорошо узнал вашу страну. Хотел бы передать мои приветствия трудолюбивому аргентинскому народу. Я уверен, что у него многообещающее будущее. Я доволен, что возвращаюсь на родину. Идёт война, и я хочу быть с моим народом. 

Баронесса Терманн слушала мужа, улыбалась, но в душе её не было оптимизма. Они ехали на войну.

Отчалить судну вовремя не удалось. В трюмах «Монте Норбеа», там, где были складированы ящики с продовольствием, вспыхнул пожар. Это было прощальное «послание» Д-группы «Артура» германскому послу.

Пожарные прибыли быстро. С опозданием на пять часов пароход все-таки отчалил. Но это был не последний инцидент с «Монте Норбеа». На полпути между берегами Южной Америки и Африки пароход был перехвачен английскими крейсерами. Супругам Терманн пришлось ещё раз пострадать за Германию. Досмотрщики перевернули весь багаж, перебрали все вещи, даже книги перелистали. Несмотря на дипломатический иммунитет немцев, англичане осуществили их физический досмотр, заставив раздеться почти донага. «Конечно, они ничего не нашли, что могло бы скомпрометировать посла, — сказал фон Терманн. — В отместку англичане похитили наши личные вещи и две тысячи долларов».