Чужие - Алан Фостер

В капсулах лежали четырнадцать погруженных в гиперсон человека. Одиннадцать нанялись, чтобы работать честно и старательно, как судно, несущее их сквозь вечность. Двое оказались здесь по личному делу. Последний - чтобы навсегда избавиться от ночных кошмаров. Четырнадцать спящих - и лишь один, для которого сон был излишним.

Исполняющий обязанности вахтенного офицера Биенон проверял отчеты и приводил в порядок системы управления. Бездействию пришел конец. По всему огромному корпусу военного корабля зазвучал сигнал подъема.

Застоявшиеся машины, подпитываясь расконсервированными запасами энергии, возвращались к жизни. Долго спавшие люди приходили в себя в открывшихся капсулах гиперсна. Довольный проделанной работой, Биенон вывел корабль на орбиту колонизированного Ачерона.

Рипли проснулась первой. И не потому, что ее организм адаптировался к действию гиперсна лучше, чем у ее спутников, просто ее капсула была первой в ряду. Берк лежал в капсуле напротив, а лейтенант как его звали? Ах да, Горман - рядом с ним. В остальных капсулах находилось военное обеспечение миссии: восемь мужчин и три женщины. Это была команда специально отобранных людей. Они привыкли рисковать и никогда не тратили времени даром.

Спанкмейер - командир экипажа - отвечал за доставку десантников. Вот уже много лет его жизнь протекала по принципу: в любое место в любое время. Сейчас он сидел в капсуле, протирая глаза и недоверчиво ворча:

– Наверное, я уже стар для этого.

Никто не обращал внимания на его слова: все знали, что завербовался он еще мальчишкой. Вселенную избороздил вдоль и поперек, но на покой уходить не собирался.

В соседней капсуле потягивался рядовой Дрейк. Он был чуть старше Спанкмейера и намного безобразнее его. Дрейк был чем-то похож на "Сулако": такой же старый, помятый и надежный. У него были могучие руки, перебитый нос и глубокий шрам на губе, отчего казалось, что он постоянно скалится в усмешке. Ему предлагали пластическую операцию, но он отказался: это была единственная награда, которую он мог носить, не снимая. Не любил он снимать с головы и довольно приплюснутую кепку, которая делала его даже привлекательным. Дрейк был пулеметчиком, а также специалистом по винтовкам, пистолетам, холодному оружию и, если требовалось, пускал в ход сугубо личное оружие - зубы.

– Они нам слишком мало платят за это, - ворчал он.

– Да, маловато, если со сна на твою рожу наткнешься.

Это сказала капрал Дитрих. Все считали ее большой милашкой за исключением тех случаев, когда она открывала рот.

– Вакуум тебе в пасть, - сказал ей Дрейк. Он перевел взгляд на только что открывшуюся капсулу. - Эй, Хикс, ты выглядишь не лучше, чем я себя чувствую.

После длительной паузы из капсулы последовал ответ:

– Зато я чувствую себя лучше, чем ты выглядишь.

Хикс был старшим капралом и считался вторым в команде после сержанта Эйпона. Он был молчалив по натуре, но если открывал рот, его стоило послушать. Он побывал в таких переделках, какие другим и не снились, и никогда не терялся, за что флотские друзья его очень ценили.

Разминая затекшие ноги и отвыкшие от движений суставы, Рипли разглядывала членов команды, которые не спеша возились у своих шкафчиков. Среди них не видно было суперменов или слишком мускулистых, но каждый выглядел крепким и закаленным. Она подумала, что даже самый слабый из них мог пробегать весь день по пересеченной местности при полном обмундировании, затем вступить в бой и одержать победу, а потом всю ночь чинить компьютерное обеспечение отряда. Эти крепкие ребята были с головой, даже если предпочитали уличный жаргон. Это было лучшее, что могли предложить военные, среди них она чувствовала себя чуть спокойнее. Но лишь чуть.

Старший сержант Эйпон шел по центральному проходу, болтая с каждым, кто приходил в себя. Было видно, что поднять грузовик голыми руками для него - пара пустяков. Он подошел к капралу Хадсону, специалисту по компьютерам, который явно не спешил покинуть капсулу, и посоветовал ему поторопиться.

– Да, но здесь пол замерз, - возразил тот.

– Минут десять назад ты был холоднее пола, Хадсон. Прямо детский сад какой-то! Может, тебе принести тапочки?

– О, я был бы тебе очень признателен, сержант.

Рядом послышались грубые смешки. Шутку оценили. Эйпон пошел дальше, поторапливая остальных.

Рипли посторонилась, давая ему дорогу. Это был единый слаженный механизм с одиннадцатью головами, она же со своей головой стояла отдельно в стороне. Кое-кто кивал ей, проходя мимо, но это были редкие беглые приветствия, все, на что он могла рассчитывать. Однако это ее не обижало.

Рядовая Васкез уставилась на нее так, как смотрят на мишень через оптический прицел. Даже у роботов взгляд потеплее. Как и Дрейк, она не улыбнулась, не кивнула. Черные волосы, глаза еще темнее, тонкие губы. Если сделать над собой усилие, она может показаться даже по-своему привлекательной. У Васкез был особый талант: уникальное сочетание силы, смекалки и рефлексов при владении пулеметом. Рипли ждала, что она что-нибудь скажет. Нет, даже рта не открыла. "У них у всех тяжелый взгляд, - подумала Рипли, - но у Дрейка и у этой Васкез даже мысли точь-в-точь такие же."

Дрейк, ее напарник, крикнул, когда она проходила мимо его шкафчика: -Эй, Васкез, а тебе по ошибке за мужика не принимали?

– Нет. А тебя?

Дрейк протянул ей ладонь. Она приняла вызов, его пальцы тут же стиснули тонкую кисть. Давление возрастало с обеих сторон молчаливое болезненное приветствие. Оба радовались, что вышли из гиперсна и снова ощущают себя живыми. Наконец она ударила его по лицу, и руки разжались. Они засмеялись. Дрейк сильнее, но Васкез проворнее, решила Рипли. Если придется попасть в переделку,с ними будет спокойнее.

Биенон быстро двигался между капсулами, делая массаж, раздавая специальную жидкость, полезную после гиперсна. Он скорее был похож на слугу, чем на офицера космического корабля. Когда он проходил мимо Рипли, она заметила на его левой руке татуировку буквенно-цифровой код - и оцепенела. Но ничего не сказала.

– Эй! - обратился к кому-то рядовой Фрост, - это ты взял мое полотенце?

Фрост был так же молод, как и Хадсон, но симпатичнее. Во всяком случае так казалось тому, у кого было время его послушать. Они любили состязаться на словесном поприще: Хадсон был громогласнее, а Фрост - правдоподобнее.

Спанкмейер стоял почти в конце прохода. Хадсон продолжал жаловаться:

– Ребята, нам нужно отдохнуть. Без дураков. Вон куда нас заслали! Черт знает, что нас тут ожидает…

– У тебя было три недели, - подал голос Хикс. - Ты что, хочешь всю жизнь проспать?