Хенкинс Камилла - Камилла Хенкинс

Тут Клейри испытующе посмотрела на гостью — не скривится ли она брезгливо. Но Дженни только понимающе кивнула и заметила, что в таких случаях хорош лимонный сок или уксус. А вернее всего — холодильник. Клейри разразилась громким хохотом. Да ведь в здешних деревнях нет никакого электричества! Все, что есть — это пара старых динамо-машин, от которых питается какой-нибудь старенький морозильный шкаф в местном баре. Выпивка для местных — первое и святое дело. А и как здесь не пить? Ведь ром лучше любого новомодного лекарства спасает от болячек да поносов.

Под конец этой увлекательной беседы Дженни попросила у Клейри прощения за то, что вынуждена вторгаться в ее царство и выразила надежду, что та не обидится. Ответом ей была белоснежная улыбка.

— Золотко мое, можете вторгаться, сколько вам влезет. Я только рада буду. Я ведь не совсем одичала здесь, почитываю ваши статьи, и мне очень нравится. Вкусно пишете. Сразу видать, что вы в этом разбираетесь.

— Многие считают, что это не совсем серьезно…

— Многие и понятия не имеют, что такое настоящая еда! Особенно у вас там, в Европе… Хотя нет, в Европе еще ничего, а уж хуже Америки и быть ничего не может. Что выдумали! Котлету в булку, машинное масло, да еще море кетчупа и майонеза. А соус? Они считают, что если в уксусе разболтать варенье, то это и есть кисло-сладкий соус!

Дженни улыбнулась. Негодование толстой поварихи было таким искренним…

— Дженни, золотко, — можно, я так буду вас звать, вы ведь и в самом деле золотая — вам не о чем тревожиться. Столы мы накроем, мясо уже разделано и намариновано, напитки охладятся ровно в срок, а ежели вы будете хозяйским глазом за всем этим добром приглядывать, то будет совсем хорошо. Сеньора Эсамар, храни ее Господь, должна быть благодарна нашей Карле за такую помощницу. Видит Бог, я столько раз пыталась поучить сеньору, но она как-то ухитрялась ускользнуть. Знаете, у ней же в родне яномами.

— Кто это — яномами?

— Лесные люди. А по мне — так может и духи. Маленькие, черненькие, ходят почти голыми, однако же ни змея их не жалит, ни чесотка не берет. Они настоящие дети сельвы. Незлобивы, но вот прятаться умеют так, что пройди с ними рядом — не заметишь, коли они сами того не захотят. Старый хозяин их шибко уважал, да и сеньор Дон не меньше. Они ведь его приняли в охотники.

Дженни изумленно вскинула бровь, и Клейри немедленно приобрела загадочное и несколько мистическое выражение лица.

— Да, золотко, уж-жасная это была история. Молодой сеньор едва не умер после той схватки с демоном.

— Клейри, откуда здесь демоны?

— Ой, не говорите! В сельве есть все, что угодно, и о половине человек и не догадывается. Сама-то я католичка, в привидения сроду не верила, но все ж скажу, что тот ягуар, который едва не вынул душеньку из сеньора Дона, был не просто огромной кошкой. Даже сам сеньор Клайд испугался, а уж он-то не боялся ни Бога, ни черта. Очень был суровый мужчина.

— Вы его побаивались, верно?

— Его даже гремучие змеи побаивались, кроме той, что цапнула его за ногу, упокой Господь его мятежную душу. Наверное, та змея была не местная… Да, а что до хозяина, так он и верно был суров. Первое время мы с ним ругались так, что посуда звенела. Он-то полагал, что ежели мясо слегка опалить на костре, а потом хлебнуть самогона, то это и есть настоящий бифштекс. Мою стряпню звал городскими штучками и все говорил, что я лопну, от того и помру.

— И так все время?

— Ну прям! Мне ли не знать, что мужики от еды добреют! Потом-то он уж не раз благодарил и хвалил мою стряпню.

— Клейри, а ваша семья?..

— А у меня ее толком и нет, золотко. Сеньор Дон мне как сыночек, я ведь его вырастила вместе с сеньорой Исабель. Вот, скажу я вам, была хозяйка, даром, что из богатеев. Карла-то и в подметки ей не годится, да и все эти Арьеда тоже. Надменны уж больно, а чем гордятся? Голыми мы пришли в этот мир, голыми и уйдем. Бархатные платья да блестящие камушки может нацепить любая шлюха, да только знатности у нее от этого не прибавится. Я так думаю, знатность — она в голове и в сердце.

Дженни улыбнулась поварихе и встала из-за стола.

— Не буду вас больше отвлекать. Полагаю, с барбекю у нас проблем не будет, а свежих овощей и фруктов хватит на всех. Я прикину, как незаметнее расставить столики в саду — жаль портить такую первозданную красоту.

— Верно, золотко. Хорошо, что вы это понимаете. Раньше сеньор Дон привозил своих друзей на каникулы, ну, когда уже учился в Европе. Ох, эти ребята были такими неаккуратными! Вечно повсюду бросали бумажки, окурки, топтали цветы — и не скажешь, что из хороших семей.

— Клейри, а правда, что Дон… сеньор Дон никогда не праздновал свои дни рождения?

— Когда была жива сеньора Исабель, праздновали. А потом старый Фергюсон не разрешал. Не мог даже мысли допустить, что без Исабель можно смеяться и веселиться. Он ведь ее очень любил, старый упрямец. Больше жизни.

— Понимаю… Жаль. Тяжело вырасти без собственного праздника. Клейри, а кто вам помогает на кухне?

— Девчонки, кто ж еще. Чимара — она из местных, из индейцев, но осталась сироткой в четыре года, так здесь и выросла. Потом, Марисоль. Эта сбежала от своего мужика. Он был настоящий негодяй, Фелипе Гонсалес, бил ее, даже когда она уже носила его дитя. Слава Господу, все кончилось хорошо. Девчонка у нее — прелесть, Чикита, ей четыре годика, а саму Марисоль Дон оставил в доме, мне в помощь.

— Он добрый человек.

— Что вы, золотко! Он — святой. И всегда держит слово. Весь в отца.

— Знаете, что, Клейри? Мы устроим для него праздник. Ведь день рождения у него в августе…

Клейри так и просияла.

— Ох, какая же вы умница, золотко! Мне бы не хватило смелости, одной-то! А так — я же смогу приготовить настоящий праздничный стол! И торт, огромный белый торт со свечками, соусы, и мясо, и птицу, и французский салат, и еще испечь горячих булочек… Ох, золотко, если все это удастся, я буду самой счастливой поварихой на этом берегу Амазонки!

Дженни расцеловала тугие черные щеки сияющей Клейри и отправилась изучать местность, на которой уже через несколько суток должно было начаться ее сольное выступление. Дженнифер О'Хара — хозяйка бала в Доме на Сваях!

Дженни стояла на затененной веранде Дома на Сваях и любовалась пейзажем. Сочная зелень леса то и дело взрывалась разноцветными пятнами — это птицы взлетали и вновь рассаживались по ветвям. Ослепительные, немыслимо яркие цветы покрывали кустарники на берегах Амазонки, а сама Река, неспешная, широкая, желтовато-серая, катила свои воды мимо дома, равнодушная ко всему на свете, истинная царица и владычица здешних мест.