Зловещий доктор Фу Манчи - Сакс Ромер

Фу Манчи, о котором рассказывал Смит, никоим образом не напоминал это съежившееся привидение, похожее на оживший труп, но какой-то инстинкт подсказал мне: мы напали на нужный след, и это один из слуг доктора. Я не могу объяснить, как я пришел к этому заключению, но я не чувствовал ни малейшего сомнения в том, что он принадлежал к этой грозной группе убийц, видя, как он подбирается ближе и ближе, бесшумно наклонившись и вглядываясь в темноту.

Он следил за нами!

Я почувствовал и другое, и это меня встревожило. С окружающих коек слышалось уже меньше вздохов и бурчаний. Присутствие крадущейся фигуры заставило притон внезапно затихнуть, а это могло означать только одно — что некоторые курильщики опиума, видно, преследуя свои цели, просто притворялись находящимися в состоянии глубокого наркотического опьянения или близком к такому состоянию.

Найланд Смит лежал, как мертвый, и, доверяясь темноте, я тоже лежал без звука и движения, растянувшись на полу, но наблюдая за дьявольским лицом, наклонявшимся ниже и ниже к моему. Я крепко закрыл глаза.

Осторожные тонкие пальцы коснулись моего правого века. Догадываясь, что произойдет, я закатил глаза, когда он ловко поднял мое веко и опустил опять. Человек пошел дальше.

Я спас положение! И, заметив опять эту тишину вокруг — тишину, которую слушало много ушей, — я был несказанно обрадован. На какое-то мгновение я осознал полностью, насколько в этом месте, которое просматривалось и сзади и спереди, мы были отрезаны от мира, в руках людей Востока и в какой-то степени во власти людей, принадлежавших к самой загадочной расе, — китайцев.

— Молодец, — прошептал лежавший рядом Смит. — Я бы, наверное, так не сумел. Он после этого даже не стал меня проверять. Боже мой! Какое ужасное лицо! Петри, это горбун, о котором говорится в записях Кэдби. Я так и знал. Ты понимаешь?

Я скосил глаза, насколько возможно было, не меняя позы, и увидел, как кто-то поднялся с койки и пошел за согбенной фигурой. Они прошли тихо мимо нас, маленький желтый человечек шел впереди странной кошачьей походкой, за ним следовал невозмутимый китаец. Они подняли занавеску, и я услышал удалявшиеся по лестнице шаги.

— Не двигайся, — прошептал Смит.

Он был сильно возбужден, и его волнение передалось мне. Кто занимал комнату над нами?

Послышались шаги на лестнице, и китаец появился вновь, прошел через всю комнату и вышел. Маленький согбенный человечек перешел к другой койке. В этот раз он повел вверх по лестнице человека, выглядевшего, как индийский матрос.

— Ты видел его правую руку? — прошептал Смит. — Дакойт! Они приходят сюда, чтобы доложить и получить приказ. Петри, доктор Фу Манчи там, наверху.

— Что будем делать? — тихо спросил я.

— Ждать. Потом можем попытаться бегом подняться по лестнице. Вызывать сначала полицию — бессмысленно. У него наверняка есть какой-нибудь другой выход. Я скажу, когда начинать, пока этот маленький желтый дьявол здесь. Ты ближе к занавеске, и тебе придется идти первому, а если горбун последует за тобой, я с ним разберусь.

Наш шепот был прерван возвращением дакойта, который, как и китаец, прошел через всю комнату и сразу вышел. Третий человек, в котором Смит признал малайца, поднялся по загадочной лестнице, спустился и вышел, за ним последовал четвертый, чью национальность определить было невозможно. Затем, когда мягко ступавший горбун перешел к койке справа от двери, Смит прошептал: «Петри, пошел наверх!»

Дальнейшее выжидание становилось опасным, а дальнейшее притворство — бессмысленным. Я вскочил на ноги. Выхватив револьвер из кармана пиджака, я прыжками понесся к лестнице и в кромешной темноте побежал наверх. Сзади рос хор животных криков, и надо всеми звуками возвышался какой-то сдавленный вопль. Но Найланд следовал за мной по пятам. Я несся по лестнице, вдыхая более чистый воздух, вломился в дверь, находившуюся в конце лестницы, и ввалился в комнату, в которую она вела, едва устояв на ногах.

Я увидел всего лишь грязный стол, с какими-то объедками на нем, на которые я в возбуждении не обратил внимания, лампу, висящую на бронзовой цепи, и человека, сидящего за столом. И с того мгновения, как мой взгляд остановился на нем, я думаю, даже если бы это место было дворцом Аладдина, я бы не смог смотреть ни на какие его чудеса, пока здесь был этот человек.

На нем был простой желтый халат почти такого же оттенка, как его гладкое лицо, лишенное растительности. Его руки были большими, длинными и костлявыми, и он сидел, опираясь острым подбородком на костяшки пальцев, покрытые тонкой кожей. У него был большой высокий лоб и редкие, неопределенного цвета волосы. Я не могу убедительно описать его лицо, глядевшее на меня через грязный стол. Это было лицо архангела зла, и его главной частью были жуткие глаза, в которых отражалась его душа. Они были узкие и продолговатые, с еле заметной косинкой, и зеленые, как сверкающие изумруды. Но их необыкновенное ужасное действие было в определенной дымке, какой-то пленке (что напомнило мне о подобной пленке в глазах птиц, называемой третьим веком), которая закрывала их, когда я распахнул дверь, но, казалось, поднялась, когда я перешагнул через порог, открыв его глаза во всем их ослепительном сиянии.

Я помню, что остановился как вкопанный, успев сделать лишь один шаг вперед. Гипнотическая злая сила этого человека превосходила все, что я когда-либо испытывал раньше. Он был удивлен этим внезапным вторжением, но ни следа страха не появилось на этом необыкновенном лице, только что-то вроде жалости и презрения. И пока я стоял как зачарованный, он медленно поднялся, не сводя с меня своего взгляда.

— Это Фу Манчи! — закричал Смит за моей спиной пронзительным голосом. — Это Фу Манчи! Держи его на мушке! Пристрели его, если…

Я так и не услышал конца этой фразы. Доктор Фу Манчи протянул руку куда-то под стол, и пол ушел у меня из-под ног. Мой запоздалый выстрел явно не достиг своей цели. Перед глазами мелькнула струя пламени, затем до меня донеслись еще один вскрик, последовавший за моим, гудящий звук (ловушка захлопнулась) и трель полицейского свистка. Последнее, что я видел, — это пристальные зеленые глаза, и с пронзительным воплем, который я не мог подавить, я падал вниз и вниз, пока не погрузился в ледяную воду, которая сомкнулась над моей головой.

Когда я выплыл на поверхность, меня обволокла густая тьма; я выплевывал мерзкую масляную жидкость, стараясь перебороть ужас, который держал меня за горло: ужас перед окружавшей меня темнотой, перед глубинами, которые были подо мной, перед ямой, в которую я был брошен, задыхаясь среди вони и накатывающихся волн прилива.

— Смит! — закричал я… — Помоги! Помоги!