История барсучихи - Паулина Киднер

Как-то раз я участвовала в работе конференции по изучению барсуков. Выступали две молодые леди из Группы по защите барсуков — они обследовали территорию, по которой должна была пройти новая автомагистраль, чтобы выяснить, как это скажется на обитающих там животных. Работа потребовала много времени и сил, но девушки тщательно нанесли на карту все те места, где трасса пересечет барсучьи тропки. Значит, чтобы избежать гибели животных на дороге (а возможно, и автомобильных аварий), необходимо в этих местах специально для барсуков сделать подземные переходы, да еще огородить такие участки трассы, чтобы животные пользовались переходами, а не бегали на проезжую часть. Конечно, все это — дополнительные расходы, но благодаря самоотверженности и упорству девушек подземные переходы для барсуков и ограждения были сооружены, и барсуки быстро привыкли к тому, что у них под боком появилась скоростная магистраль. Я была восхищена тем, что удалось сделать Группе по защите барсуков, и поняла, как важно следить за ходом строительства дорог от начала до конца, чтобы подземные переходы, которые спасут немало барсучьих жизней, были сооружены по всем правилам и там, где нужно.

На следующий день выступал представитель голландской Группы по защите барсуков. Он рассказывал, как в Голландии выхаживают осиротевших барсучат и какие проводятся наблюдения при строительстве дорог. Нам показали слайды, запечатлевшие новопроложенную трассу — подземные переходы для барсуков и многометровые ограждения были сделаны на совесть.

— Позвольте узнать, а много ли барсуков в этом регионе?

— Да барсуков здесь пока что нет, — ответил голландец, — но если появятся, скажем: милости просим в наши подземные переходы! Будем приучать их соблюдать правила дорожного движения!

Не правда ли, заметная разница в отношении к братьям нашим меньшим?

В тот год у нас стояло до пяти фургончиков с приезжими. Однажды приехали молодые муж и жена из Новой Зеландии и спросили, можно ли разбить на ночь палатку. Я показала им свободный участок, а сама отправилась кормить животных. Позже я разговорилась с юношей-новозеландцем, он признался, что скорое согласился бы ночевать под открытым небом, чем в палатке. Все, что я могла ему в тот момент предложить, — диванчик в комнате для пинг-понга (даже это не забыли, заботясь об удобстве гостей!). Вечером, когда я ходила запирать кур в курятниках, я видела, как девушка-новозеландка ставила палатку только для себя, и поняла, почему ее спутник наотрез отказался разделить с ней ночлег: палатка, имела форму гробика, брезентовая крыша была поднята всего на восемнадцать дюймов от земли, и поместиться там мог только один спальный мешок, да и то голова и плечи торчали при этом наружу!

Когда на следующее утро я проходила мимо гостевых палаток и фургончиков, то встретилась с юной новозеландкой, направлявшейся в туалет. Мы вежливо поздоровались, и девушка продолжила свой путь. Тут один из обитателей фургончика шепнул мне на ухо: «Вы видели палатку этой пары? Как только они там помещаются?» Я не стала разочаровывать своего собеседника и объяснять, что к чему…

С каждым сезоном гостей у нас на ферме становилось все больше. Ясное дело, чем больше посетителей, тем больше для них требуется помещений, удобств, а деньги, которые мы с них получали, не покрывали всех затрат. Мы снова оказались перед необходимостью принятия решений: банк не мог больше ждать. После здравых рассуждений мы пришли к выводу: выручка от продажи молока все равно не решит наших проблем, а вот вложение сил и средств в развитие туристического бизнеса сулило немалые перспективы. И мы — с болью в сердце — решили продать молочных коров.

…И вот настало печальное утро, когда мы с Дереком вывели коров в последний раз. Торги были назначены здесь же, на ферме. С коровами, о которых мы так заботились, которых Дерек пестовал столько лет, теперь приходилось расстаться. Сначала мы оба молчали, а затем… Мы с Дереком редко когда спорим, а тут взяли да заспорили ни о чем! Похоже, каждый испытывал неодолимую потребность уколоть другого — такую боль носил каждый из нас в душе! Тем, кто думает, будто корова для фермера — не более чем живая машина, производящая молоко и телят, никогда не понять, какое чувство привязанности возникает по отношению к животному за годы забот…

Но вот последнюю корову вывели во двор и заперли стойло, Поставили ограждения — и торги начались. Коровы ревели, чувствуя, что происходит что-то неладное. Дерек обхватил меня руками и крепко прижал к себе. Слона были не нужны: мы знали, что в душах у нас происходит одно и то же. Повернувшись к торжищу спиной, дабы не видеть гнетущего зрелища, мы с Дереком медленно зашагали к дому и стали дожидаться, пока все кончится. Это был день, который я рада была бы забыть.

…Денег, полученных за проданных коров, хватило на то, чтобы расплатиться с банком, и еще кое-что осталось на развитие фермы как туристической достопримечательности. Ну, во-первых, нам необходима была чайная комната для гостей. Как следует поразмыслив, мы решили: коль скоро двое старших детей упорхнули из гнезда, мы можем переехать в верхние этажи, а на первом сделать чайную. Мы, конечно, хотели, чтобы чайная как можно лучше передавала дух нашего дома, а потому большую часть старинной мебели перетащили туда. В одной из комнат на первом этаже находится камин — что красноречивее говорит о домашнем уюте?! Поздние полы были сняты — под ними открылся старинный пол из каменных плит. Кухню украсил изящный восьмифутовый посудный шкаф, — когда я впервые приехала к Дереку, он стоял в одной из пристроек и использовался для хранения инструментов. Мы быстренько очистили аляповатую желтую и зеленую краску — и заиграла подлинная фактура сосны. Теперь шкаф занимает самое почетное место на кухне, а на его полках красуются старинные медные кастрюли и декоративные тарелки. Ну, теперь понятно, во что можно превратить некогда убогое помещение, где во время оно были всего лишь истрепанные занавески да лампочка без абажура! Следующим шагом была постройка дополнительных туалетов для гостей — не выстраиваться же им в очередь!

Когда к нам на ферму приезжали школьники, они часто интересовались, есть ли у нас лошади. И мы решили завести шетлендских пони. Первой у нас появилась Динки — коротконогая темно-бурая пони с белой звездочкой на носу; поскольку она прежде бегала в паре с жеребцом, мы надеялись, что у нее родится детеныш; впрочем, мы не стали бы слишком горевать, если бы этого не случилось.

Короче говоря, число наших питомцев увеличивалось, и мы все в большей степени нуждались в помощи. У нас появилась еще пара добрых друзей, которые приходили по первому зову и помогали. Энди и Лайза — так звали наших помощников — жили по соседству; мы познакомились с ними на почве интереса к птицеводству, хотя вообще-то они держат всяческую живность. Это они принесли нам бурундучков — вон они возятся в старом загоне для птицы под окном кухни. Когда наш знакомый ветеринар Майк Хайе пришел делать прививки поросятам, заботливая Лайза оказалась тут как тут. Майк — не только квалифицированный ветеринар, но и замечательный столяр и резчик по дереву (правда, не всегда умеет держать слово — мы уже сколько ждем, пока он соизволит вырезать обещанные ложки для меда!). Зато чувства юмора ему не занимать — с ним так весело работается и так приятно, выпить вместе чашечку кофе после того, как он закончит!