Гоблин осатаневший - Филип Фармер

Зазвонил телефон. Калибан молнией сорвался с места и успел упредить второй звонок. Панчо, мешая слова лазурных с английским, доложил из вестибюля:

— Я проверил запись в журнале, Док. Пришлось немного дать на лапу. Коббс и рыжая записались неделю назад. Клерк уверяет, что с тех пор они почти не попадались ему на глаза. Только что приметил в вестибюле двух подозрительных типов. На вид крутые, из той породы, что обстряпают любое дельце, если им хорошо заплатить. Проверил по журналу-оба немцы, Генрих Зельнер и Вильгельм Гафустим. Зельнер прихрамывает. Комната 215. Если хотите, я…

Калибан потребовал более детального описания. Зельнер вполне мог оказаться одним из посетителей замка-из тех, кого Калибан приметил, когда осторожно заглядывал в замковый вестибюль. И причиной его хромоты вполне мог оказаться взрыв той самой, брошенной Калибаном гранаты.

— Сейчас спущусь, — решил он. — Жди где-нибудь неподалеку от их комнаты.

Проверив карманы уже вполне подсохшего бронежилета, Док направился в ванную, чтобы пополнить запас капсул с паралитическим газом. Здесь, в стенном тайнике, который Пончо оборудовал самым первым делом, как только въехали, хранились все их боеприпасы и коротковолновая рация. Маскировка удалась Пончо на славу-пока здание не снесут или не начнут ремонтировать, вряд ли кто-нибудь догадается, что в гладкой стене за керамической плиткой может быть что-то припрятано.

Заодно Калибан прихватил и парочку газовых гранат вместе с детонаторами. Из спальни не доносилось ни звука. Бросив туда взгляд, Док вновь отметил, до чего же англичанка хороша-буквально до сердечных колик.

— Остаешься здесь, и глаз не своди с гостей! — велел он Берни.

— Ну, почему, почему всегда все пряники достаются этому козлоногому сатиру? — простонал Берни, больше для себя, чем для шефа. К его удивлению, Док на сей раз ответил:

— А Пончо там с ума сходит, зная, что возле женщины ты, а не он. Ведь он так мечтал попасть к ней в сторожа.

— Тоже мне сторож нашелся! Но что толку сидеть здесь возле спящих, точно…

Договорить Берни не успел. Стремительный, точно порыв ветра, Калибан уже скрылся за дверью.

Этажом ниже на площадку немедленно выкатился сияющий Пончо-с грацией гориллы, лишь недавно освоившей ходьбу на задних лапах. В волосатой ручище он крепко сжимал хрупкий стетоскоп.

— Я подслушивал, — громко зашептал он. — Ребятки не слишком-то разговорчивы, но услыхал я все же достаточно. Оба были в замке. Теперь ждут чьей-то команды.

— Разберемся, — сказал Калибан. Несмотря на видимую невозмутимость, он был взволнован. Что за группа могла осмелиться бросить прямой вызов Девяти бессмертным? Или же у них были счеты с одним только Ивольди, а о Девятке-никакого представления? Должно быть, гном как следует кому-то насолил, если против него избрали столь самоубийственную тактику.

Док, решив на сей раз обойтись без задувания газа через замочную скважину, спокойно постучал в дверь. Пончо мигом приставил ухо стетоскопа к косяку и хищно осклабился.

— Внутри тихо, — шепнул он. — Но, зуб даю, они как раз сейчас семафорят друг другу об огневом прикрытии.

— Кто там? — донесся низкий голос с австрийским акцентом.

— Телеграмма, мейн герр, — ответил Калибан писклявым голосом на местном наречии.

— Сунь под дверь.

— Извините, герр, никак нельзя. Нужна ваша подпись.

Щелкнул замок, и дверь чуток приоткрылась. Калибан рванул на себя рукоятку с такой силой, что человек за дверью изумленно вытаращился на собственную кисть. Видать, крепко держал, старался.

Уже в следующее мгновение он с громким «Уф-ф!» подлетел в воздух и рухнул навзничь. Калибан только раз махнул кулаком снизу, и они с Пончо не мешкая ворвались в комнату. И застыли. Со стороны ванной из руки высокого поджарого блондина с холодным взглядом убийцы на них грозно уставился вороненный ствол 38-го калибра.

Гости послушно задрали руки вверх. Мгновенье, приоткрыв рот, нерадушный хозяин постоял с озадаченным видом-и стал складываться, точно циркуль. Подскочив, Калибан успел смягчить его падение. Вскоре Док снова смог дышать без опаски-действие газа из брошенной капсулы было весьма кратковременным. Он пользовался этим трюком уже лет сорок, и тот срабатывал безотказно, когда под прицелом противника приходилось поднимать руки вверх.

Очнулись оба немца уже накрепко привязанными к креслам, с залепленными клейкой лентой ртами. Калибан как раз готовился вкатить Зельнеру укол.

После инъекций оба как бы заснули. Отодрав ленту, Док не мешкая приступил к допросу. Он не знал, каким временем располагает, а гостиница меж тем уже вовсю просыпалась. Хотя лыжный сезон в Грамздорфе почти что закончился, здесь пока еще хватало ценителей местных минеральных вод, слывших чуть ли не чудотворными, поэтому перетаскивать пленников в свой номер было бы чересчур рискованной затеей. Но и в гостях задерживаться не следовало-немцы явно ждали посетителей.

Пленные, как и всякий другой под воздействием калибанита, послушно отвечали на любые вопросы. Но, воспринимая их чересчур буквально, рассказывали лишь о тех деталях, о которых догадывался спросить инквизитор. Оба поведали примерно одно и то же. Обоих наняли в Гамбурге примерно шесть лет назад. Они работали на организацию куда мощнее нынешней группы захвата. И это было все, что они могли рассказать о своих работодателях. Немцы никогда не слыхали о Девяти бессмертных и не припомнили никого, подходящего под приведенные Доком описания внешности. Нынешней операцией командовал некто Рутениус фон Царндирл-немец прусского происхождения, особые приметы: лицо в шрамах. Он привел отряд в замок, а сам в ходе боя где-то затерялся. Когда Зельнера зацепило, а это случилось как раз там, где отряд разбился на две отдельные группы преследования, Гафустиму приказали вывести раненого на поверхность, прихватывая по пути, если попадутся, и других отставших. Никого не встретив, они выбрались из лабиринта, немного перекурили и отправились в Грамздорф. По прибытии столкнулись с Царндирлом, который приказал им сидеть в номере и ждать дальнейших распоряжений.

Наконец, распутав веревки, Калибан велел обоим отправляться в постель. Шаткой походкой, точно зомби, те послушно двинулись к спальне. После очередной инъекции, на сей раз снотворного, оба громко захрапели. Док и Пончо вышли за дверь; толстяк напоследок украсил дверную ручку табличкой «Не беспокоить!».

Вскоре Пончо уже барабанил по своей двери условным стуком. Ответа не последовало.

Пропихнув в замочную скважину световод, Док мигом выдернул его обратно.

— Берни на полу в луже крови, — выпалил он.

Пончо, хрюкнув, как от удара под ложечку, вихрем ворвался в комнату впереди Дока.

— Он ранен, но кровь на полу в основном чужая, — заметил Калибан.

Он извлек из жилетного кармана аптечку размером с пачку сигарет и, отжав крохотный рычажок, стал водить ею над лицом пострадавшего. Спустя минуту веки дрогнули, и Берни открыл глаза. Пончо уже тащил стакан воды. Поддерживая голову, они скормили страдальцу целительную пилюлю.

Самым серьезным ранением оказался глубокий порез плеча. Не утруждая себя шитьем, Док свел края раны вместе и попрыскал жидкостью из коробочки. Жидкость мгновенно загустела, подсохла и приняла вид натуральной кожи. Точно так же Калибан разобрался с двумя другими царапинами, а напоследок попотчевал Берни еще одной пилюлей. В лицо раненого вернулся цвет, и он объявил, что чертовски голоден.

Простонав, что мать категорически заказывала ему прислуживать мальчиком на побегушках либо поваренком, Пончо все же послушно потопал в гостиничную кухню, чтобы проследить за приготовлением завтрака. Он только обиженно хрюкнул в ответ на заключительную рекомандацию Дока не задираться, если повара сочтут такое поведение несколько странным.

Берни уже успел поведать свою короткую историю.

Через несколько минут после того, как Док спустился на второй этаж, кто-то постучал в дверь. Берни откликнулся. Низкий мужской голос объявил из-за двери-по-английски, но с сильным немецким акцентом, — что иностранцев беспокит Иоахим Мюнтер, начальник местной полиции.

— Что вам угодно? — поинтересовался Берни.

— Задать несколько вопросов мистеру Коббсу и мисс Вильерс, — гласил ответ. — У нас есть соответствующие инструкции министерства. — Голос не уточнил, какого именно. — Открывайте же, и немедленно! — Интонации стали жестче.

Берни не знал, как быть. Дабы потянуть время, заявил, что разбудит гостей и спросит, желают ли они беседовать с местными копами.

Когда он направлялся в спальню, дверь щелкнула, и на пороге выросли три плечистых типа, все трое в полицейской форме. Главный, верзила с орлиным профилем и шарамами во всю щеку, объявил:

— Вам лучше держаться в сторонке, мистер Банкс!