Радуга - Алексей Талан

С пятого этажа гостиницы открывался неплохой вид. Видно было всю светящуюся огнями арку, и бассейн. Я стоял на балконе и дышал ночным воздухом. Где-то вдалеке слышался стрекот цикад. Я так и не смог понять, это сделано для соответствующего антуража, для гостей дорогой гостинцы, или звуки издавали самые настоящие цикады. Как быстро все-таки человек приспосабливается к чему-то новому, но все равно ему не хватает кусочка Земли. Повсюду он таскает с собой вещи, знаки или символы, которые напоминают ему о доме. Наверное, это как возвращение в молодость. Не в детство, а в начало юности. Просто не хватает сил принять как должное, что она проходит. Но ведь это всего лишь символы. Можно думать, что юность никогда не проходит и так и жить каждым днем, смотря через на мир через призму настойчивого максимализма. А ведь по-другому и нельзя. Иначе можно и затосковать и умереть.

— Я тоже люблю иногда выходить ночью на балкон, в доме все спят, а жена всегда знает, когда я проснусь, но не мешает мне и не подходит. Я могу так долго стоять и смотреть, даже не всегда обязательно на звезды, мы уже давно научились дотягиваться к ним и держать их в своей ладони. Просто, чувствовать, как дышит ночь. Наверное, каждый человек ощущает что-то свое, — Володя замолкнул. Он незаметно подошел сзади.

Я промолчал, я дышал воздухом, ловил ускользающие мгновения, и пытался понять, эту черную ночь.

— Каждый ощущает тоже самое. Биение сердца, — вот здесь, я показал на грудь, — и вот там, — я показал на звезды. Ведь если не верить в них, то тогда у нас ничего не останется.

Мы помолчали. Внизу блестел бассейн, но там никто не купался, наверное все постояльцы либо спали, либо гуляли по городу.

— Сколько ты еще собираешься здесь работать? — этот вопрос считается не совсем тактичным, потому что мы работаем на износ, и, уйдя нельзя не предать кого-нибудь из нас, потому что когда ты уходишь, ты теряешь частичку самого себя, и самого себя ты предаешь. Нет, ты не сломался, просто ты устал.

— Пока летит ветер, — улыбнулся я одними губами и положил руку на его плечо. Ведь совсем не страшно, когда друзья стоят рядом. Такие вопросы просто так не задают, просто тех, кто сломался, выводят из игры мгновенно, ведь за любые промахи ты будешь винить сам себя намного больше, чем тебя будут винить другие. И никогда не сможешь себя простить, а это нечестно жить с таким грузом на душе.

С утра мы, позавтракав, собрались в парке, и, стали решать, как же нам быть. Американцы молчали до поры до времени, не говоря ни слова. В запасе у нас оставалась еще пара дней. По вводной информации, необходимая нам вещь, представляющая по словам небольшую коробочку, легко умещающуюся за пазухой, находилась, по точному плану в небольшом двухэтажном корпусе, под большой охраной, конечно. Сведения, насколько я знаю, были получены через одного работающего там ученого, состоящего в штате Управления. Начало операции решили назначить на завтра, два часа дня. В обед, когда предположительно будет меняться охрана, и нам представиться случай проникнуть внутрь наиболее легким способом. Однако наша цель была лишь подразделение Полевого Института — и находилось оно во дворце одного крупного местного олигарха, являвшегося, скорее всего, неявным спонсором Института. Нам предстояло нанести туда визит. На том и решили. Американцы не возражали, и весь день мы готовились назавтра. Проверяли друг друга, снаряжение и даже сверяли время на часах друг друга. Перед непосредственным началом задуманного, я раздал всем членам команды активирующие введенные стимуляторы ампулки, с одной стороны у них был активатор, с другой — капелька с нейтрализатором.

А перед глазами — то, что было. То, что будет. То, что было — осталось с нами навсегда. В наших сердцах. В нас самих. Я помню это каждой клеточкой своего тела. А то что будет я знаю всегда наперед, потому что идя на задание никогда нельзя думать о другом исходе. Я на мгновение закрываю глаза и отрешаюсь от всего. С каждым шагом я ощущаю накатывающую легкость во всем теле. С каждым шагом я как бы электрилизуюсь. Невидимая энергия пробегает по телу, от копчика и до шеи, пересчитывая каждый позвонок. И с каждым разом — она все сильнее и повторяется чаще. Я теперь — часть целого. Инсайт! Сейчас будем штурмовать Институт — оригинальная ловушка. В наглую, без поддержки и прикрытия. Обычные туристы, просто проходящие по улице. Мы останавливаемся рядом со входом на территорию Института, кладем на землю сумки, и достаем оттуда спецкомбинезоны. Одеваем их за считанные секунды, достаем из сумок механические бесшумные винтовки. Я киваю головой и поднимаю руку вверх. Вкалываем себе ампулы, а осторожно прикрепляем их в специальный кармашек в уголке воротничка комбинезона. Теперь у нас есть всего два часа. И за это время мы должны решить проблему. На улице уже происходит оцепенение. Впрочем, больше пока еще просто проходит мимо, думая, что это какой-то спектакль. Я опускаю на лицо забрало шлема и толкаю входную дверь на территорию. Мы идем быстрым шагом, ни на что не отвлекаясь, к маленькому серому зданию, буквально в центре территории. По дороге мы видим людей, но пока на счастье ни одного охранника, или знаков того, что сработала система защиты. Мы подошли к зданию, и ведя себя как можно более грубо, наставляя на людей оружие, и отталкивая их в стороны, проходим вестибюль и начинаем подниматься по выложенной декорацией под мрамор лестнице. Люди просто застыли в оцепенении, а тот охранник у входа, кого ударил прикладом по лицу Володя, вряд ли сейчас будет поднимать тревогу. Слишком сильно он испугался. Но нас, наверное, заметили на улице, и на самой территории, и с этого момента прошло уже три минуты с секундами. Времени почти нет. Мы буквально влетаем на второй этаж, и видим коридор, с дверьми в кабинеты и лаборатории. Нам нужен профессор Кишин, в это время он должен быть здесь, на втором этаже, в одной из лабораторий. Мы разделяемся на две группы, двое американцев и Виктор, и мы втроем — я, Миша и Владимир. Быстро проверяем двери, видим лаборатории, со странными механизмами, и поднимающих руки людей с бледнеющими лицами.

— Алексей, — четко выговаривая слова, сообщает один из американцев, кажется это Артур, — мы нашли его.

Я оборачиваюсь в коридор, захлопывая дверь кабинета, в котором испуганно застыла молоденькая то ли секретарша, то ли лаборантка. Американцы под руки, с уже надетыми наручниками выводят профессора Кишина — молодого, с гладким, тщательно ухоженным лицом мужчину лет тридцати пяти. С испуганным и удивленным взглядом. В коридоре появилась пара человек. Я дал предупредительную очередь, целя в потолок, внутренне отвлекая себя от боя, потому что не дай бог — включиться действие Закона. И с кем нам воевать? Профессор — одна из основных фигур. Я подхожу к нему и спрашиваю, тыча в лицо винтовку.

— Где капсула? Ключ? — я не даже не знаю, что мы точно ищем, но надеюсь, что он поймет. Нам нужна сейчас управляющая часть. Я достал приборчик, пеленгатор, которым нас снабдили, и активировал его — он не показывал наличие нужного предмета в соответствующем здании.

— Где?

Профессор мотнул головой, потом посмотрел внимательно на нас, и сказал, уже решаясь:

— Вам его не найти.

Сердце противно застучало. Команда посмотрела на меня, и сквозь непрозрачные забрала шлемов я читал немой вопрос и укор. Я посмотрел на часы — осталось пять минут. Веди, я подтолкнул профессора к лестнице. Здание опустело, не было даже охранника.

— Джеймс, коли, — приказал я.

Американец достал маленький шприц, приставил его к шее профессора, тот лишь тихонько всхлипнул и почти тут же обвис на руках, державших его. Я наклонился к нему, и пару раз легонько хлопнул его по лицу. Он открыл свои ничего не выражающие глаза и уставился на меня.

— Где ключ? — задал вопрос я.

— Во Дворце.

Все, Дворец тут, в пяти шагах. Почти точное местонахождение, указанное службой разведки еще на Земле. Они только не были до конца уверены о точном местонахождении объекта.

— Бросаем профессора? — спросил Виктор.

Я отрицательно помотал головой.

На улице никого не было. не стали. Слишком важна такая фигура, как профессор Кишин Мухамедович. Под его руководством создавался этот мифический ключ, камень. А та наглость, с которой мы проникли в это осиное гнездо. То, как все легко получилось. Нет, не были они готовы к этому, думая, что чем меньше прячешь, тем незаметнее от этого становится. Дворец, поражающий своим великолепием, находился буквально в сотне метров от Института. Мы преодолели это расстояние довольно быстро. Тем временем к территории стали стягиваться все основные войска. Институт, по сути являющийся частью Дворца, находился слишком далеко от города, чтобы они успели подтянуть основные войска. Тем более, тревога не была еще поднята. Обессилевшего, после действия наркотика профессора пришлось буквально тащить на руках. Оставив его отдыхать под оградой, мы переглянулись и снова разделились. Ушли в ночь, каждый в свою сторону, я, держа в руке настроенный пеленгатор побежал к восточному входу во дворец.