Наследие богов. Книга первая. Охота на колдуна - Сергей Матросов

Глава 14

Койша, выбравшись, из двигавшейся процессии, махнул Аллору рукой.

– Зайду к матушке. Вечером встретимся у конюшен.

Аллор кивнул головой и последовал за русальцами. Войдя в дом, Койша подошёл к матери, сидевшей у окна и наблюдавшей за праздником из своего дома.

– Здравствуй мама. Как ты? Ты что нибудь ела?

Он подошёл и обнял её. Тут же посмотрел на печь и стоящие на ней накрытые горшки.

– Нет. Ждала тебя.

Койша расстроился.

– Ведь говорил я тебе, что дома теперь буду бывать редко. Служба. Варавва ни кого не отпускает. Держит дружину у ворот. Тебе нужны силы. Ты должна хоть что-то есть.

Славия горестно вздохнула.

– Тебя давно не было дома. Испереживалась я вся. Не дай Бог, что с тобой. Тогда совсем одна останусь.

Она заплакала, вытирая слёзы краями чёрного платка, наброшенного на голову.

– Прекрати эти слёзы. – Койша поцеловал мать в щёку и пошёл к горшкам, стоящим на печи. – Ни чего со мной не случиться. Успокойся.

Он принёс и поставил на стол горшок с томлёной овсяной кашей. Отрезав от буханки хлеба два больших куска, помог матери перебраться к столу.

– Ешь. – Он зачерпнул деревянной ложкой каши и отправил её в рот. – Ближе к ночи начнём выдвигаться к лесу. Ты собрала вещи?

Славия махнула рукой, откусывая кусочек хлеба.

– Да мне и собирать то нечего. Разве одёжку какую. Картошка и крупа в мешках стоит. Хлеба напекла.

Койша улыбнулся, радуясь тому, что мать хоть как-то отвлекается от горестных мыслей. Отец погиб как воин. Земля ему пухом. Трудно без него и тоска другой раз берёт, но жить то надо. Он смотрел на мать. Она любила отца и теперь ей трудно свыкнуться с мыслью, что он уже ни когда не придёт домой, не обнимет, не поцелует. Они уже ни когда не будут вместе.

– Вага телегу готовит. Поедешь с ним и с Еленой. Они присмотрят за тобой.

– А ты?

– Я не смогу потому, что не буду идти с обозом. Но я тебе клянусь, как только будет случай оказаться в обозе, сразу же тебя найду.

Поев каши с хлебом, Койша поднялся из-за стола и, подойдя к матери, поцеловал её.

– Я к Ваге в кузню. Посмотрю, как идут у него дела, потом к воротам. Наверное, сегодня уже не увидимся. К тебе Елена зайдёт, поможет собраться.

Ещё раз обняв мать, он вышел из дома. Славия, глядя ему в след, опять уронила слезу.

На улицах вовсю гремели барабаны. Свирачи дули во флейты. Русальцы исполняли только им понятные танцы. За ними шли простые люди, и кто как мог, поддерживал шествие. Кто-то что-то пел, кто-то плясал. Мальчишки носились взад-вперёд, предупреждая хозяев очередного дома, что к ним идут гости. Праздник продолжался. Хозяйки накрывали столы, вытащенные по такому случаю из домов для угощения русальцев и всех, кто шёл с ними. На столы выставляли не хитрую снедь: хлеб, пироги с начинкой, мёд, солёные грибы, квашеную капусту, солёное сало. Всё, что осталось от зимних припасов. Обязательно на столе стояли кувшины с вином. Русальцы, как правило, вина не пили, зато те, кто шёл за ними, осушали всё до дна. Хозяйки не ругали за это, наоборот благодарили, и подливали в опорожнённые кувшины новое вино. За это им желали хорошего нового урожая, пополнения в семействе, любви и счастья в доме.

В кузне у Ваги было, что называется, не протолкнуться. Мужики подкатывали к рабочему столу кузнеца большие деревянные колёса, сбитые из толстых досок. Вага, вытаскивая из печи длинными щипцами раскаленные до красна металлические прутья, расплёскивал их на наковальне. Получившуюся полосу он приторачивал к торцам колёс. Готовое колесо тут же откатывали в сторону и подкатывали другое. Голые по пояс мужики были все в копоти. Бешено горевшее пламя в печи, давало много дыма, который не успевал весь уходить через толстую трубу в крыше кузни, потому, казалось, люди работали как в тумане. Было жарко. Струившийся по спинам и лицам пот, образовывал белёсые нитки на закопченных телах работников. Койша еле отыскал Вагу в этом дыму и толпе похожих друг на друга мужчин. Увидев Койшу, Вага поставил заклёпку и бросил на стол тяжёлый молоток.

– Пойдём на воздух. – Он указал Койше на открытую дверь. – Здесь невозможно разговаривать.

Выйдя на свежий воздух, кузнец подошёл к большой бочке с водой и, наклонившись, полностью опустил в неё свою голову. Вынырнув, фыркнул от удовольствия и промокнул лицо краем своего фартука.

– Чего пришёл? – Скорее по-деловому, чем в обиду спросил Вага. – Варавва прислал?

Койша мотнул головой.

– Да нет. Думал помочь, а у тебя работников, хоть отбавляй.

– Работников хватает. К матери заходил? – Кузнец с укоризной посмотрел на парня. – Тяжело ей одной.

– Всем тяжело. Я только что из дома. Всё нормально. Елена, где сейчас?

Вага махнул рукой в сторону дома.

– С утра пришла помогать, так я её домой отправил. Не место ей здесь. Пусть в дорогу готовится.

– Добро. Пойду, проведаю. Теперь не скоро увидимся.

– Иди. Ждёт она тебя. – Кузнец по отечески хлопнул Койшу по плечу. – За матушку не переживай. Она с нами поедет. Приглядим мы с Еленой за ней.

Койша поклонился кузнецу.

– Спасибо тебе за это.

Вага махнул рукой.

– Пустое. Иди в дом, заждалась, поди.

В доме кузнеца был беспорядок. Елена перебирала вещи. Отбирала необходимые, которые могли понадобиться в дороге, а остальные просто бросала на пол. Отложенные вещи, она складывала на куски домотканого полотна и перетягивала всё это в узлы. Увидев вошедшего в дом Койшу, бросила своё занятие и подошла к нему.

– Я ждала тебя. – Елена обвила руками его шею. – Тебя так долго не было.

Койша обнял девушку.

– Со службы я только зашёл глянуть на праздник и сразу к тебе.

– К матери опять не заходил?

– Конечно, заходил. У неё всё нормально. Вот только по отцу тоскует.

Елена убрала свои руки с плеч Койши и подошла к окну. Какое-то время она смотрела в окно, потом, повернувшись к своему возлюбленному, сказала:

– Ты знаешь, я, как подумаю, что с тобой может что-то случиться, такая грусть-печаль на душу ложится, жить не хочется.

Койша улыбнулся и, подойдя к Елене, крепко её обнял.

– Да что со мной может случиться? Всё будет хорошо. Ты только верь в это. Когда выберемся из этих лесов и придём на новую землю, обязательно поставим большой дом. Семья у нас ведь большая будет. Нарожаешь мне ватагу мальцов. Я их ратному делу учить буду.

– Вот что удумал. – Елена засмеялась. – А сватов засылать? Свадьбу играть?

Койша несколько смутился.

– Ну, это само собой. На свадьбу всех позовём. Пять дней гулять будем, что бы все надолго запомнили нашу свадьбу.

Елена от удовольствия прикрыла глаза и представила много, очень много людей идущих в свадебной процессии, а впереди они с Койшей. Она вся в новых платьях, в большом красивом венке из живых цветов, а рядом Койша, весь важный такой.

– А Варавву посаженным отцом возьмём.

Койша даже удивился.

– Это само собой. Кроме него не кого. Разве что старейшину Рода.

Развеяв свои мечтания, Елена, слегка отстранившись от Койши, присела на лавку и потянула Койшу за рукав, предлагая ему сделать то же самое. Когда он опустился на лавку рядом с ней, Елена спросила:

– Я заметила, что ты как то сторонишься Рода. Ты его боишься?

Койша как-то замялся с ответом, но посмотрев в глаза Елены, которая ждала ответа, вздохнул, как будто ему было трудно всё это вспоминать и начал рассказывать ей давнишнюю историю:

– Как-то в наш дом зашёл Род. Я тогда был ещё мальчишкой, но помню всё, что произошло тогда прекрасно. Отец спрашивал у него, когда лучше в этом году начинать сеять хлеб. Род говорил отцу, что нужно немного подождать, когда земля после обильных дождей слегка просохнет. Если бросить семя сейчас, то оно может просто сгнить в напитанной влагой почве. Когда Род разговаривал с отцом, он всё время смотрел на меня. Мама заметила это и спросила, чем я привлёк его внимание? Род встал со скамьи и, подойдя ко мне, погладил меня рукой по голове. Он настолько пристально смотрел в мои глаза, что мне стало страшно. Я тогда забежал за печь и спрятался в углу за какими-то мешками. Взрослые продолжали разговаривать, а я всё слышал. Слышал, как Род спросил, как меня зовут? Отец ответил, что имя дали мне Койша. Может это имя Роду не нравиться? Тот ответил, что имя хорошее, но это не моё имя. Тогда все удивились, почему? Мама сказала, что как хотим, так и называем. Даже шаман это имя утвердил. Мне стало интересно, и я выполз из угла. Выглядывая из-за печки, я видел, как Род пожал плечами и ответил, что когда даёшь ребёнку имя, то этим именем предрекаешь его жизненный путь. Этим именем, он говорил, вы отобрали у мальчика его путь. По этому имени он получается «ни кто». Отец тогда, чуть не побил Рода. Но мама успела его остановить. Как смеешь ты говорить такое у нас в доме? Мне было интересно слушать, как они говорили за моё имя, однако я мало что тогда понимал в этом. Удивительно, но Род вёл себя очень спокойно и с достоинством, как впрочем, и всегда. Он подошёл к двери, собираясь уходить, но повернувшись к родителям, сказал, что у меня другой путь. Тогда он назвал меня «странником», и сказал, что когда я вырасту, я сам изменю своё имя. Потом он ушёл, а мои родители с ним больше не общались, да и я сейчас сторонюсь его.