Во власти Зверя - Виктория Миллс

к соседнему шкафу, доставая оттуда картонную коробку, что доверху была забита лекарствами.

Я стоял и ждал, пока он дрожащими руками найдет нужный препарат, сильно щурясь в прочтении надписей на таблетках.

– Амокси… – бубнил он под нос, стараясь прочитать очередное название, чем начал выводить меня из себя ещё сильнее.

Вот же хрен слепой!

У меня нет времени на этого недофармацевта, что со скоростью черепахи ищет пачку таблеток!

– Дай сюда, – прорычал я, вырывая из его рук маленькую белую коробку, на которой было написано:

«Амоксицилли́н — лекарственное средство, полусинтетический антибиотик широкого спектра действия группы пенициллинов для лечения бактериальных инфекции».

Отлично.

– Теперь бинты и карта, – задумчиво произнес я, беспокоясь о своей паре, что осталась одна в старой хижине леса. – И сложи всё в пакет!

– Да! – тут же закивал мужик, взволнованно подбегая к соседнему шкафу.

Сейчас он был похож ни на свирепого лесничего, а на огромного, тупого мальца, которого я держал у себя на побегушках.

Впрочем, с медведем невозможно было тягаться.

Не зря Энигма годами выслеживала таких, как я, мечтая заполучить хоть один редкий экземпляр...

Хоть одну несокрушимую машину для убийств!

Скорость обычного медведя могла достигать пятидесяти километров в час. Сила удара приравнивалась к 1,2 тонны, а у обращённого оборотня сила и скорость были приумножены в два раза!

– Вот… – промямлил бородатый, протягивая мне синий, полиэтиленовый пакет.

– Наконец-то! – недовольно прорычал я и, схватив его свободной рукой, направился к выходу.

Но не успел открыть дверь, как быстрые, тяжелые шаги раздались за спиной и я раздраженно закатил глаза.

– Стой, урод! – смело выкрикнул недофармацевт, что ещё пару секунд назад трясся от страха. – Медленно повернись и положи топор. Иначе, я закопаю тебя прямо в этом лесу!

Признаться честно, мое терпение и раньше было на исходе…

Но сейчас оно кончилось окончательно.

Я медленно повернулся и опустил рабочий инструмент на пол, подыгрывая тупому амбалу, а после одним движением вырвал у него из рук ружьё, отчего то выстрелило куда-то в бок, нарушая тишину.

Мужик застыл на месте. Крупные капли пота стекали по его лицу, размазывая былую уверенность.

– Что-то по поводу оплаты? – серьезно произнес я, внимательно разглядывая ружье в своих руках.

– За счет заведения! – просипел тот, и я ещё раз усмехнулся, обнажая звериный оскал.

– Кто ты? – вновь произнес он, едва стоя на ногах. – Зачем тебе таблетки?!

– Для местной красавицы, – не задумываясь, ответил я, а после быстро развернулся и открыл дверь, как шепот громилы заставил меня остановиться в последний раз.

– Что-то у Эми сегодня слишком много гостей!

– Что ты сказал?

Плохое предчувствие тут же колыхнулось в груди, и я с такой силой сжал дуло ружья, что оно согнулось пополам, словно из глины.

– Кто-то ещё спрашивал о ней?!

– Да… – промычал мужик, падая от испуга на задницу возле сломанного прилавка. – Странный тип. Примерно пять часов назад!

– Что он сказал?! – прорычал я, едва сдерживая зверя внутри.

– Сказал, что его зовут Демьян. Сказал, что он родственник!

Нет…

Только не это.

Эмилия!

8.

Странное чувство заставило меня открыть глаза, отрешенно всматриваясь в бревенчатый потолок.

Всё тело болело. Голова раскалывалась на части.

Я неподвижно лежала в постели, лихорадочно вспоминая все события этого дня.

Эрик. Ранение. Энигма.

Боже.

Я очнулась в кошмаре наяву!

– Рад, что ты пришла в себя! – властный голос подобно раскату грома пронзил сознание, и я почувствовала, как сердце останавливается в груди.

Нет…

Пожалуйста!

На пороге моей спальни стоял тот, от кого я бежала два года назад. Тот, кого ненавидела и призирала всей душой...

Демьян.

– Далеко же ты забралась, – задумчиво произнес он, вальяжно расхаживая по душной комнате, что еще совсем недавно была моим личным убежищем от него. – Весьма интересно!

– Как… – прохрипела я, ощущая нервную дрожь по всему телу. – Как ты нашел меня?!

– Не поверишь, – усмехнулся он, и надменная улыбка тут же коснулась его тонких губ. – Я искал свою подопытную зверушку и совершенно случайно наткнулся на тебя!

Я бессильно закрыла глаза, прекрасно осознавая, что это вовсе никакая не случайность…

Как и пожар, что унес жизни моих родителей двадцать лет назад.

Подонок!

–Ты всё подстроил, – выдохнула я, морщась от боли, и Демьян недовольно скривился в лице.

– К сожалению, нет. Это было бы слишком проблематично, – он ненавидел, когда всё шло не по его плану. Уж я-то знала! – Скажи, почему медведь набрел именно на тебя?!

– Что? – не сразу поняла я, заглядывая в его ледяные, голубые глаза.

Неужели он имеет в виду ту странную связь, о которой говорил Эрик?

– Не надо притворяться глупой блондинкой, тебе не идет! – раздраженно произнес он, сложив мощные руки на груди.

Демьян стоял возле меня, нависая словно гора.

Этот мужчина был едва ли меньше Эрика…

Высокий рост, крупное телосложение, накаченные мышцы.

Его пронзительный, холодный взгляд пробирал до мозга костей, вынуждая задыхаться от испуга.

Он мог спокойно задушить меня одной рукой, но почему-то медлил…

Почему?

– Давай просто покончим с этим, – прошептала я, прекрасно понимая лишь одно.

Это конец.

Он ни за что не оставит меня в живых. Ведь я для него такая же «подопытная», как и наш общий знакомый!

После смерти родителей Демьян стал моим официальным опекуном, получив временные права на управление компанией.

Меня поселили в глухой деревни, где я ходила в школу, общалась со сверстниками, вела странную жизнь под присмотром охраны…

Пока за мной не приезжали и не забирали в лабораторию Энигмы.

И вот там всё и происходило.

Меня привязывали к креслу, брали образцы крови, вкалывали какую-то мутную жидкость в позвоночник, а после запирали в камере, где я сгорала в агонии и боли, срывая голос в безутешных криках о помощи.

И так длилось двадцать лет!

Жизнь казалась бесконечной чередой из боли и слез.

Каждый день я жила в страхе, ожидая, что за мной вот-вот приедут и снова заберут в лабораторию отца.

Пока я не сбежала.

– Ты должна быть благодарна, Эми, – вдруг спокойно произнес Демьян, и у меня из груди вырвался нервный смешок.

– За все твои пытки? За смерть родителей?!

Острая боль вновь пронзила тело, и я увидела,