Нф-100: Приключения метеоролога - Александр Путятин

14.

Четверть, заполненную кумышкой, я держал прямо перед собой, словно победный трофей, и медленно двигался по освещенной луной дороге. Дорога плыла и шаталась, а ещё она все время пыталась взбрыкивать, но я упорно продвигался вперёд. Ну, и зачем, скажите на милость, я так нализался? А главное - когда успел? Загадка... Помню только, что в какой-то момент перестал делиться с монстерой, принялся пить по-честному... И вот результат! Где нахожусь - представляю смутно. Как сюда попал - догадаюсь, когда протрезвею. А идти к стоянке нужно сейчас... Провал...

Я сижу за столом в лагере. Передо мной четверть. Значит, тогда, на дороге, она все-таки не разбилась. Встаю. Подхожу к палатке. Поднимаю полог... Провал...

Когда я в первый раз по-настоящему пришел в чувство, "сушь в Больших Бодунах стояла неимоверная". Я выполз из палатки на предрассветный холод, подошел к столу, на котором кто-то предусмотрительно оставил трехлитровый стальной котелок с ледяной водой, и отпил из него почти половину. В голове снова зашумело, перед глазами поплыли круги...

Я опять забрался в палатку... Провал...

Второй раз проснулся, когда уже совсем рассвело. Экспедиционный люд пробудился, позавтракал и разбежался по делам. За столом сидели только Михельсон и Лущенко. Гена читал "Наследника из Калькутты", Алексей Исаакович просматривал бумаги. Заметив меня, начальник экспедиции снял со стоящей рядом тарелки салфетку и сказал:

- Мы тебя на завтрак будить не стали, ешь. Кстати, Матвеич лодку утром не забрал - небывалый случай! Старого греховодника до тебя даже Христофорыч перепить пытался, но не смог. Талант! А с виду нипочем не подумаешь!.. Ты вот что, когда позавтракаешь, в речке искупайся, а потом еще поспи, так быстрей полегчает. Только один не ходи, пусть Геннадий с тобой прогуляется. И не заплывай там далеко. А то мало ли...

Я согласно кивнул. Есть не хотелось, купаться тоже. Но Алексей Исаакович прав, шанс снова стать человеком уже сегодня к вечеру упускать не стоит.

Всю дорогу на пляж я прошагал молча. Голова на каждый звук отзывалась изнутри набатным колоколом. Зато Гена трещал за троих: за себя, за меня и за отсутствующего Михельсона. Он в лицах пересказывал вчерашнюю установку донного регистратора, не забывая задавать от моего имени наводящие вопросы.

- ... Мы же не могли его просто так на веревке опустить, с куском обычного пенопласта. То ж - новейшая модель! Её только месяц назад из ФРГ за валюту притащили. Михельсон сказал, такой прибор двадцать пять тысяч марок стоит. Вот и стали думать, что к нему присобачить. Нашли, значит, табличку фанерную, фломастером на ней написали: "Собственность АН СССР. Охраняется государством" - и в полиэтилен утюгом заклеили. Ты спросишь, почему Академии наук, так то для большей солидности.

Я продолжал молчать. Утюгом, так утюгом... Заклеили, так заклеили... В лодке... Посреди Оки... В этом был весь Гена: он, когда увлекается, частенько в рассказе куски повествования местами переставляет, ну и привирает, конечно, но это почти все делают. К гадалке не ходи - Михельсон табличку заранее приготовил, а в лодке они ее к взятому у Матвеича поплавку привязали. Хотя Гена, скорее всего, только веслами махал.

Над пляжем боевыми вертолетами носились стрекозы. Солнце слепило глаза. Гена уронил на песок сумку с полотенцами и уселся рядом...

- Я тут почитаю немного, а то уж больно интересно: чем у них там с индейцами закончится... - он раскрыл книгу и уткнулся в нее носом.

Наступила благодатная тишина.

Вода обтекала колени ледяными ручейками. Ступням, попавшим в нее раньше, было уже не холодно. Я глубоко вдохнул, вытянул руки и плюхнулся головой вперед в текущую воду. На какое-то мгновение стало зябко, но это скоро прошло. Вынырнув на поверхность, я некоторое время плыл брассом, затем перевернулся на спину... Прямо надо мной начало формироваться кучевое облако. Сначала оно было похоже на кусочек шевелящейся сахарной ваты, затем немного подросло и стало напоминать громадную подушку с размытыми краями, потом выросло ещё больше и превратилось в самое обычное облако, каких я видел уже тысячи... Вот так и звери, и птицы, и люди! Пока маленькие - все симпатичные, а как повзрослеют... Купаться почему-то расхотелось, я перевернулся на живот и поплыл к берегу.

Пока любовался облаком, течение унесло меня метров на триста, пришлось топать по песку обратно. Потом в воду вошел Гена, а я остался загорать. Так мы плескались до самого обеда. В Дом отдыха притащились прямо с пляжа. И здесь нас ждал сюрприз. Неприятный.

Объявление на дверях столовой гласило: "Всем отдыхающим и прикрепленным лицам после обеда надлежит проследовать в медпункт (в административном корпусе) для сдачи анализов в связи с опасностью заболевания дизентерией". Мы с Геной переглянулись и вошли внутрь. Наши уже были на месте.

- ...Заболели двое из предыдущей смены, - ответил на чей-то вопрос Михельсон. - Скорее всего, никакого отношения к Дому отдыха это не имеет, но эпидемиологи действуют, как им положено. До обеда прогнали через мелкое сито весь персонал, сейчас начнут проверять отдыхающих и нас вместе с ними.

- Но ведь мы у них официально нигде не числимся, так может нам и не надо? - сказал Гена, ему очень не хотелось на анализы, остальным - тоже.

- Нет! - решительно пресёк нежелательные настроения Алексей Исаакович. - Сейчас дожевывайте и собираемся у крыльца. В медпункт идем все вместе. Надо успеть раньше отдыхающих, а то до ужина в очереди проторчим.

Вот змей! Слабая надежда увильнуть от неприятной процедуры растаяла, как туман поутру. Впрочем, он прав, с эпидемиями шутки плохи.

Мы успели проскочить в первых рядах и тут же забыли о дурацкой истории с медпунктом, но дело на этом, увы, не закончилось.

Продолжение последовало в пятницу, когда на двери столовой появилась новая бумажка: "Результаты анализов вывешены на доске объявлений в помещении медпункта". Михельсон отправил всех нас обедать, а сам ушел туда. Вернулся мрачный, неразговорчивый. И объявил, что мы с Геной в списке на госпитализацию. Сразу после обеда медики выпишут направление в стационар. Потом подумал и добавил:

- У них в районной с местами туго. Договорились, что направят в Москву, на Соколиную Гору. Это хорошая клиника, я знаю. Туда доедете на нашей служебке, которая должна сегодня продукты в лагерь доставить. Да, документы не забудьте: направление выдают по предъявлению паспорта.

Когда через три часа служебная "Волга" прибыла из Москвы в лагерь, мы с Геной уже увязали рюкзаки и сидели за столом. Чувствовали себя вполне нормально, но всё равно было немного не по себе. Где-то внутри организмов вел свою разрушительную работу невидимый коварный враг.