Аз воздам - Эммуска Орчи

– Итак, гражданин депутат, что же вы нам скажете? – злорадствовал Мерлен.

– Возводимое на меня обвинение не заслуживает ответа, – спокойно проговорил Деруледе. – Моя преданность республике всем хорошо известна, и мне кажется, что Комитет общественной безопасности должен был бы пренебречь анонимными доносами на верного слугу французского народа.

– Комитет общественной безопасности прекрасно знает свои обязанности. Надеюсь, вы не окажете сопротивления обыску, к которому мы сейчас приступим?

Деруледе молча подал Мерлену связку ключей. Двое, принявшись за письменный стол, стали выбрасывать на пол все его содержимое. Среди разных бумаг и записок оказались наброски знаменитой речи в защиту Шарлотты Корде. Мерлен схватил их, как дорогую добычу. Кроме этого не нашлось ничего компрометирующего. Такими же тщетными оказались попытки найти что-нибудь и в чемодане.

Мерлен сидел в глубоком кожаном кресле. Его длинные с грязными ногтями пальцы нетерпеливо отбивали такт на ручках. Время от времени его глазки устремлялись на Джульетту, как бы ища ее содействия. Виконтесса отлично поняла значение этих взглядов. Ее глаза, казалось, указывали Мерлену, где искать улики.

Наконец перебрали каждый клочок бумаги, осмотрели каждую вещь.

– Обыщите его! – заорал ослепленный яростью Мерлен.

Деруледе не оказал ни малейшего сопротивления, но, когда этот оскорбительный осмотр ни к чему не привел, Мерлен окончательно пришел в отчаяние. Он знал, что Деруледе не простит ему бесцеремонного обращения и может восстановить против него чернь. Кроме того, он был уверен в виновности Деруледе и сознавал, что улики существуют, надо их только найти. Он еще раз посмотрел на Джульетту. Она пожала плечами, указывая глазами на дверь. «В доме есть и другие комнаты», – говорил ее взгляд.

Мерлен стоял между Джульеттой и Деруледе, так что последний не видел, как они переглянулись.

– Надеюсь, вы ничего не имеете против обыска в других комнатах? – сказал Мерлен.

– Пожалуйста! – последовал короткий ответ.

– Прошу следовать за нами, – обратился к Деруледе Мерлен, а затем, приказав своим спутникам вывести его, повернулся в сторону Джульетты. – Что касается вас, гражданка Марни, – злобно прошипел он, – знайте, что, если вы призвали нас напрасно, с вами не будут церемониться. Запомните это! Не выходите из комнаты, пока я не вернусь. Мне нужно кое о чем побеседовать с вами.

Когда стихли шаги удалявшихся нежеланных посетителей, Джульетта решила было спрятать портфель в своем платье, но после минутного размышления поняла всю несостоятельность такого намерения. Нет, нужно как можно скорее вынести компрометирующие бумаги из кабинета.

Она приоткрыла дверь и прислушалась; все отправились в спальню Деруледе, находившуюся в самом конце нижнего коридора. Может быть, она успеет. Надо поставить на карту решительно все. Если ее поймают, ничто не спасет их обоих. Спрятав портфель в складках своего платья, она тихо пробралась по мягкому ковру до площадки и незаметно проскользнула в свою комнату. Все было делом одной минуты. Затворяя за собой дверь, она слышала громкое приказание Мерлена сторожить площадку лестницы.

В глубоком кресле мирно спала Петронелла. Очевидно, старушка утомилась от сборов и спокойно заснула, не подозревая, какие события происходят в доме.

Быстрым и ловким движением ножниц молодая девушка разрезала портфель, собрала все бумаги и, разорвав некоторые из них на мелкие клочки, бросила все в печь. К несчастью, стоял август и печь не топилась. Но нужно было во что бы то ни стало уничтожить бумаги.

На стене, над ее кроватью, висело изображение Мадонны с Младенцем на руках. Джульетта вылила на бумаги масло из теплившейся перед образом лампы и подожгла их.

Почувствовав запах гари, старая Петронелла проснулась и пришла в ужас, узнав, в чем дело, но получила от своей госпожи приказание сейчас же идти на кухню.

– Боже милосердный! Пресвятая Дева! Матерь Божья! – причитала растерявшаяся старуха, спеша выполнить приказание.

Открыв дверь, она впустила в комнату струю свежего ветерка, и последняя искра погасла в печке. Поспешно осмотрев уцелевшие клочки бумаги, Джульетта убедилась, что не было ни малейшей возможности разобрать написанное. Все, что могло служить обвинением против Деруледе, уже обратилось в пепел. Остатки бумаг нечем было зажечь, так как лампа погасла. Что делать с кожаным портфелем? После минутного размышления Джульетта бросила его в чемодан между платьями и вышла из своей комнаты.

ГЛАВА X

УЛИЧЕНА

Обыск спальни Деруледе также оказался бесплодным, но Мерлен не терял надежды. Он несколько переменил тактику в отношении Деруледе и даже разрешил ему пойти к матери. Сам же занялся тщательным осмотром кухни.

Успокоив мать, которая тщетно старалась скрыть страх за любимого сына, Деруледе поспешил в кабинет. Он горел желанием узнать, успела ли Джульетта уйти и унести кожаный портфель. Не найдя молодой девушки в кабинете, он бросился в ее комнату и в дверях столкнулся с ней.

– Бумаги сожжены! – шепнула она.

– И своим спасением я обязан вам!

При этих словах, выражавших безграничную благодарность, Джульетта так побледнела, что Деруледе показалось, будто она падает, и он поспешил поддержать ее. Забыв об опасности, не помня ни о чем на свете, он усадил ее в кресло и опустился перед ней на колени, нежно гладя ее холодные руки. А она? Она тоже позабыла действительность, свою клятву, преступление и заслуженное наказание, и впервые почувствовала, что хорошо жить на свете, хорошо любить и видеть у своих ног единственного и любимого.

Скрип двери вернул их к действительности. В комнату вошла Анна Ми, бледная, дрожащая, с выражением ужаса в широко раскрытых глазах.

– Что с тобой, Анна Ми? Неужели они осмелились?.. – спросил Деруледе.

– Нет, они только перерыли всю кухню… они устроили допрос мне и Петронелле.

– О ком они расспрашивали вас?

– О тебе, о твоей матери, о… нашей гостье. Деруледе видел, что кузина сильно взволнована; ее тонкие пальцы судорожно сжимали лист бумаги.

– Анна Ми, – ласково сказал он, – ты так взволнована, точно произошло что-то ужасное. Что это за бумага?

Девушка потупилась, стараясь, по-видимому, собрать все свое самообладание. При первом взгляде на нее Джульетта окаменела и неподвижно ждала своего смертного приговора.

– Эту бумагу дал мне гражданин Мерлен, – несколько спокойнее ответила Анна Ми. – Он долго выпытывал, не знала ли я, кто написал это анонимное письмо. Оно было написано на листке бумаги и брошено в ящик для доносов.