Счастливого плавания, «Шхуна ровесников»! - Константин Подыма

В ночь с 3 на 4 февраля провести традиционную операцию "Бескозырка", посвященную бессмертному подвигу малоземельцев.

Вахтенным командиром операции назначить водолаза С. Корнева.

Начало операции — 00.30.

СОВЕТ „ШР“

Чтобы ясна была цель нашей операции, надо знать, что произошло здесь во время Великой Отечественной войны.

Февраль сорок третьего. Новороссийск захвачен врагом.

Тогда и решило советское командование высадить крупный десант в район Южной Озерейки (этот поселок километрах в десяти от города). А вблизи Новороссийска наметили высадить отвлекающий десант — у поселка Мысхако.

Но получилось так, что вспомогательный десант стал основным. Им командовал майор Цезарь Куников.

Поздней ночью катера десантников подплыли к берегу. Вплотную подойти не смогли: слишком мелко. И тогда, подняв над головами оружие, моряки прыгнули в море.

Они шли вперед под градом свинца, шли в ледяной воде.

Они высадились на берег и, отбив у врага клочок суши, назвали его Малой землей.

Двести двадцать пять дней держались герои. Семь месяцев под непрерывным вражеским огнем. Одиннадцать эшелонов бомб и снарядов обрушили фашисты на Малую землю. Но выстояли бойцы!

Не все воины дожили до дня разгрома оккупантов…

Умер от ран в прифронтовом госпитале командир батальона морской пехоты Цезарь Куников.

Не увидел Победы Михаил Корницкий. Спасая боевых товарищей, попавших в окружение в районе поселка станички (ныне Куниковка), он обвязал себя связкой гранат и бросился в гущу врагов…

Когда краснофлотца Чаленко вынесли мертвым с поля сражения, в кармане его гимнастерки нашли записку: «Если погибну в бою за рабочее дело, прошу комиссара отослать моей маме бескозырку и комсомольский билет. Пусть хранит и не забывает своего сына — моряка…» Вите Чаленко было всего пятнадцать.

Памяти героев посвящена наша операция.

Как же она проводилась?

Февральская ночь была морозной, ветреной. Точно так же, как много лет назад…

Двенадцать часов. У входа в редакцию «Новороссийского рабочего» встали караульные, рослые ребята из мореходки.

— Пароль? — остановили они парнишку в серой каракулевой шапке.

Без пароля никого не пропустят.

Но Саша Зубков, старый «шхунатик», конечно, пароль знал.

— Норд, — сказал он.

— Ост, — ответил один из караульных и, посторонившись, пропустил Сашу к двери.

В маленькой прихожей редакции темно. В заржавленном, разорванном взрывом стакане мины горела свеча, освещая стол. Здесь вахтенный командир Сережа Корнев выписывал мандаты. На небольшом прямоугольнике бумаги — матросская бескозырка, автомат и ветвь лавра.

«Дан Дмитриеву Сергею в том, что он имеет право участвовать в операции «Бескозырка» — надпись на обороте мандата. И вслед за всеми Сергей прошел в кают-компанию.

Здесь полумрак. Бушевало море (магнитная запись). И шум нестихающего прибоя наполнял комнату, сливаясь с песнями фронтовых лет.

Смотрели на ребят со старого плаката, висящего на стене, гордые слова: «Наше дело правое. Враг будет разбит».

Смотрел пожелтевший календарь: «1943, февраль…»

Смотрели окна, заклеенные, как в нелегкие годы войны, крест-накрест узкими газетными полосами. Чтобы стекла при бомбежках не вылетали.

— Здравствуйте! — В кают-компанию вошла невысокая женщина. Это Елена Ивановна Остапенко. Она была медсестрой на Малой земле. — А кто-нибудь из куниковцев, участников первой высадки, придет? — спросила она. — Я ведь не с первым десантом… Не будет никого? Ну, тогда надо пригласить. Здесь совсем недалеко живет Николай Иванович Алешичев… Давайте сходим к нему.

— Так уже половина первого! — удивленно воскликнул Сергей Корнев.

— Он не сможет отказать… — уверенно сказала Елена Ивановна. — Кто со мной?

Время — час тридцать ночи. В сорок третьем году катера с десантом уже вышли из Геленджика…

Площадь Героев. У Огня вечной славы молча выстроились ребята.

Капитан «Шхуны» произнес громко и торжественно:

— Право зажечь факел от Огня вечной славы предоставляется Елене Ивановне Остапенко.

Зазвучала музыка. Вспыхнул факел.

— На Малую землю — шагом марш!

Это километра четыре…

Идти в ногу трудно: асфальт покрылся тонкой ледяной коркой. Вышли на проспект Ленина. Широко развернулся проспект. Но наш путь туда, где еще не стоят дома. Туда, где на опаленной огнем войны земле стоит памятник-стела. Туда, где мерно шумит море.

Время — два часа сорок минут ночи. Десантники вступили в первый бой… И хотя это было давно, ребята чувствовали себя почти очевидцами. Ведь они у места высадки легендарного десанта.

Глухо шумело море. Колючий ветер развевал пламя.

— Товарищ капитан! Участники операции «Бескозырка» прибыли к месту высадки десанта Куникова! — докладывал вахтенный командир.

Теперь слово ветеранам. Николай Иванович Алешичев вспомнил о подготовке десанта. Он был старшиной в отряде Куникова. Потом о боях на Малой земле говорила Елена Ивановна Остапенко.

Не на площади Героев, как обычно, прозвучал тихий перезвон. Не у светильника Вечного огня, а здесь, у морского прибоя, вырванного из темноты светом факела, возникла величественная и суровая мелодия «Новороссийских курантов».

В холодные волны опустили ребята матросскую бескозырку. И вслед за ней — цветы…

Дорогие товарищи! Ваша «Шхуна ровесников» плавает у берегов легендарной Малой земли, где в годы Великой Отечественной войны советские воины стояли насмерть и в жестоких боях разгромили фашистских захватчиков, освободив полностью город Новороссийск.

Вступив на эту героическую землю, я взволнован и горжусь тем, что новороссийцы в короткий срок подняли из пепла и руин свой чудесный черноморский город.

Я прошу принять меня в личный состав «Шхуны, ровесников».

Постараюсь активно нести свою морскую вахту.

М. МАГОМАЕВ

14 августа 1967 года

ОТ ФЛАГ-ШТУРМАНА. Приказом № 340 Муслиму Магомаеву было присвоено звание боцмана «ШР».

Глава одиннадцатая, повествующая о приключениях одного «шхунатика»

— Когда же вы вернулись домой? — спросил Саша Демченко.

— В половине седьмого, — ответил Козловский.

— Ты еще не знаешь наших матросов, — вступил в разговор Гена Лашко. — Был у нас один «шхунатик», ну прямо сорвиголова. Звали его Лешей. Фамилия — Клотиков. Житья от него не было. То и дело норовил попасть в какую-нибудь историю. Так и сидел все время в юнгах, не мог дорасти даже до матроса. А все характер виноват…

Зашел однажды во вторую школу. Там перемена. Захотелось перекусить. А в буфете столпотворение.

Дежурный учитель тщетно пытался навести порядок.

Хоть был Леша не робкого десятка, но тут побоялся приблизиться к ребятам, штурмующим прилавок. Стоял он в сторонке и наблюдал, как вдруг на него опрокинули стакан киселя. Не выдержал юнга, кое-как выбравшись из буфета, отправился в редакцию писать заметку об этом печальном случае. Заметку напечатали. А после этого началось самое удивительное. Прочитала газету директор второй школы и попросила привести к ней «шхунатиков», которые учились в десятом классе. Когда пришли Игорь Клейман и Сергей Селезнев, директор сказала, что это возмутительно — писать в газету о том, что делается в школе, как не стыдно выносить сор из избы.

А они-то при чем? Это все юнга наделал. Правда, в буфете после этого навели железный порядок, поставили дежурных. Видите, какой этот Леша въедливый тип?

Вздумалось как-то ему пойти на судоремонтный завод. Захотелось узнать, как проходит практика у девятиклассников третьей школы. Все ему было интересно. Зашел в один цех — нет мальчишек, во второй — та же картина. А в третий и заходить не стал, потому что понял: искать надо где-то в другом месте. Вышел во двор и там никого не увидел. Потом услышал разухабистую музыку и поспешил к берегу моря. Завернул за бетонный массив и видит: ребята пытаются ловить рыбу под звуки супермодного шейка. Удивился Леша, а мальчишки ему: «Мы рады поработать, да никто работы не дает». Мастера говорят: «Некогда с вами нянчиться…»

Написал юнга об этом заметку. Прочитала ее директор третьей школы, поехала на завод и прямо к секретарю партбюро. В общем, разобрались, как проходит там практика. А Леша доволен: знай наших!

Однажды на всю команду фельетон настрочил. Что ходили, мол, в горы, принесли полный рюкзак старых осколков. Особенно понравилась всем авиамина. Целенькая и почти не ржавая. Чудо! Каждый старался подержать ее в руках. Заняла она самое почетное место в шхуновском музее, в кают-компании.