Короли и Шуты - Н. Г. Кабал

причинять мне боль, и я никогда не смирюсь с его гибелью таким образом, но баланс нельзя нарушать. Порой, чтобы свергнуть зло, нужно самому встать на сторону зла. Арын навлек на себя и на свое королевство беду. Хочешь верь, хочешь нет, но Элементаль мог бы воспротивиться и не допустить его смерти.

– Ты и правда иногда рассуждаешь, как твоя мать.

От этого неожиданного комментария молодого стража у Лорда Полуночи потемнело в глазах. Это был удар ниже пояса.

– Той ночью я украл кое-что у Элементаля, а он взамен отобрал мои крылья. Может, моя мать и считалась воплощением зла, но она была религиозна. И если уж она верила Элементалю, то было бы глупо мне не доверять ему. – Но это не значит, что он собирался беспрекословно слушать его и преклоняться перед ним. Вера, королева грехов из Огненного Королевства – или Лилит, как она предпочитала себя называть, – вызывала в нем восхищение, несмотря на все то, через что она заставила его пройти. Он ценил ее как хорошего лидера, а не как мать. Первое и, возможно, единственное, чему она научила Дарена – злой ум гораздо более надежная защита, чем благие намерения.

В дверь снова постучали.

– Да кто там? – нервно спросил он.

– Целительница. – Шафак смущенно засмеялся и направился к двери. Он совершенно забыл сообщить о ее визите. Лорд Дарен никому не позволял видеть свои страдания и боль. Каждое десятилетие, которое они оставляли позади, он будто превращался в кого-то другого, но в конце концов он просто стал затворником в своем же дворце.

– О, еще одна? – простонал Дарен, растирая шею руками. Даже спустя десятилетия он едва ли мог держать равновесие без крыльев, а боли были настолько мучительны, как будто ему вырвали позвоночник. Как будто тысячи игл вонзались в то место, откуда росли крылья, и он не мог ни извлечь их, ни прижечь.

– На этот раз из Водного Королевства. Если кто-то узнает о ней, то сначала убьют ее, а потом – меня за то, что нашел ее. – Шафак снова засмеялся и открыл дверь.

– Как она согласилась прийти?

Шафак приподнял бровь и усмехнулся.

Водному народу не очень-то нравилось жить в аду. И они, конечно, не знали, что может быть еще хуже.

– Она служила Геле и знает тебя.

– О, великолепно… – сказал Дарен голосом, лишенным искренности, и медленно поднялся на ноги.

Вошла сгорбленная женщина, выглядевшая старше тысячи лет. Ее поддерживали под руки с двух сторон, помогая идти. Она многозначительно приподняла брови, глядя на Шафака, и он тут же подхватил ее. Две девушки, не поднимая головы, попятились назад. Когда дверь за ними закрылась, старуха выдохнула и снова ссутулилась, будто каждая секунда в вертикальном положении давалась ей тяжело.

– Милорд. – Мудрейшая женщина склонила голову. На ее лице морщин было больше, чем линий на карте, разложенных на столе. Это было редкостью для эльфинов. Они могли управлять возрастом своего тела по собственному желанию, и большинство из них предпочитали вовсе не стареть.

– Можешь расслабиться, – пробормотал Дарен, махнув рукой.

– Прежде чем осмотреть твои раны, я хочу спросить тебя кое о чем. Мы можем доверять стражу?

– Да, – ответил он, удивленный ее хриплым, проникновенным голосом и словами. Старуха знала, кто такой Шафак или, возможно, кем он был раньше.

– Один вопрос, милорд. – Она сцепила руки на груди. – Она в безопасности?

Она…

Старуха говорила не о Геле, а о маленькой девочке.

Он прищурил глаза и осмотрел ее с головы до ног. Если раньше она была в услужении Гелы, то могла бы знать правду, но Дарен не мог оставить все на волю случая.

– Я не понимаю, о чем ты говоришь. Никто больше не в безопасности. А теперь подойди и осмотри мои раны. – Дарен уже сбился со счету, сколько раз делал это. Он повернулся, развязал плащ и бросил его на стол. Прислонившись к столу и с трудом сохраняя равновесие, он медленно снял рубашку.

Опираясь на Шафака, старуха приблизилась к нему. Но в отличие от других целительниц, которые лишь втирали в его раны снадобья, она провела над ними ладонью, не касаясь кожи. Затем покачала головой и отошла. Раздраженно оттолкнула Шафака в сторону и встала прямо перед лордом.

– У меня есть лекарство, но не исцеление, милорд, – ласково произнесла она.

От прежней угрюмости не осталось и следа. Дарен и Шафак непонимающе переглянулись друг с другом. Страж пожал плечами, показывая, что ничего не понимает.

– У тебя повреждена спина, но подлинная боль исходит не от нее, а от сердца. – Она порылась в кожаной сумке, но, ничего не найдя, высыпала все содержимое на пол. Закатив глаза, она снова бросила многозначительный взгляд на Шафака. Тот наклонился, собрал все, что валялось на полу, и разложил на столе.

– Существует астероид под названием Хирон, милорд… – Старуха начала перебирать травы. – Он символизирует раны, которые никогда не заживают, и чем больше вы пытаетесь их залечить, тем сильнее они болят. Эти раны у всех разные. И для людей, и для эльфинов. Иногда и для таких могущественных лордов, как ты. Для некоторых это деньги, для других – измена и невезение…

Дарен слушал ее, нахмурив брови.

– Это наши страхи, в которых мы не можем себе признаться. Наши скрытые раны, которые всегда были и будут с нами. – Она подняла пучок каких-то трав, поднесла к носу и понюхала. – И хотя единственным бальзамом является липа, лекарством станет та, что откроет рану в твоем сердце. – Она искренне улыбнулась и протянула Дарену несколько горстей липового цветка. Он посмотрел на сухоцветы на своей ладони.

Липа.

Старуха подняла руки и жестом показала повторить за ней. Дарен медленно поднес цветы к носу и вдохнул аромат растения. Сначала он почувствовал себя как дряхлый старик, но уже через несколько секунд боль и мучения ослабли и тяжкий груз свалился с плеч.

– Принимайте его почаще, милорд. На вас смотреть больно.

Следующие пятьдесят лет ушло на то, чтобы восстановить пещеру, собрать все обломки и снова открыть портал в другой мир. Еще десять лет ушло на то, чтобы очистить маленькое озеро, оставшееся от Водного Королевства, благословленное богиней Гелой и являвшееся единственным путем к наследнику Воды. Но он ни разу не пожаловался и не сдался.

Но так или иначе, он снова оказался там.

Внутри пещеры. Но теперь он знал, как попасть на другую сторону. Чувствовал это всем своим существом. Это напоминало тягу к огню. Он знал, что сгорит,