Златорогий череп - Бабицкий Стасс

– Сюда пожал-те!

За дверью открылся самый обыкновенный зал, с голубыми стенами и лепниной на потолке. Никаких украшений – картин, статуэток или цветочных ваз, лишь гулкая пустота, вызывающая оторопь у визитеров. Кресел и стульев тоже нет, нечего здесь рассиживаться! Посреди комнаты стояла высокая женщина в черном платье и шляпке с вуалью. Так вот для чего слуга так долго копался в гардеробной: тянул время, чтобы она успела спуститься по лестнице и принять эффектную позу.

– Вы пришли без приглашения, – строго сказала дама.

Сыщик сделал шаг вперед и поклонился.

– К сожалению, это так. Но мы нуждаемся в срочной аудиенции…

Черная фигура не шевельнулась.

– …и готовы компенсировать неудобства, вызванные нашим вторжением… В двойном размере.

Пауза затянулась почти на минуту, но потом женщина кивнула.

– Я узнаю, сможет ли госпожа Марджиям из Жугарофа принять вас. Ожидайте!

Незнакомка скрылась в дальнем коридоре. Митя проводил ее глазами и прошептал:

– Что за Жугароф? Город? Страна? Кто-нибудь знает, где это находится?

– Наверняка такая же выдумка, как и весь этот их Зодияк, – ответил доктор. – Звучные слова, ничего более. Гадания на будущее – всегда обман.

– Не соглашусь. Даже сломанные часы дважды в сутки показывают верное время, – ухмыльнулся Мармеладов. – Так и обманщик имеет шанс угадать будущие события.

– Это как же понимать? Вчера вы называли всю эту гороскопию чепухой. Или, – Вятцев смутился и покраснел, – мне это тоже лишь привиделось?

– Безусловно, я не верю, что по горсти звезд, сверкающих на ночном небосклоне, можно вычислить… Да вот хотя бы, что человек съест за ужином. Но разве вам не ясно, как эти предсказания устроены? Вот скажу я Мите: «Если ты повечеряешь кулебякой с простоквашей, то вскоре станешь богатым». Он хочет разбогатеть и потому закажет кухарке именно такой ужин. Потом найдет на улице монетку или сорвет куш за карточным столом, и воскликнет: «Верно предсказал Мармеладов! Всегда ему верить буду!» Понимаете? Марджиям и ей подобные не угадывают будущее, они навязывают свои варианты. Вот если бы мавританка узнала заранее, что я захочу съесть на ужин вечером – еще прежде того, как я вообще проголодаюсь, а потом не говорила этого вслух, но прислала мне пророчество в запечатанном конверте. Тогда я после ужина вскрыл бы письмо и глаза выпучил: «Да как же она узнала-то?!» Глядишь, проникся бы. Признал силу Зодияка.

– А я верю! – сказал почтмейстер. – Помнится, денщик в эскадроне погоду предсказывал с необыкновенной точностью.

– По звездам?

– Не… Пуля у него застряла в левом плече. Ныла по-разному – на снег, на дождь.

Смех разлетелся по залу шумно и размашисто, будто стайка шаловливых селезней. Неожиданно из-за портьеры грянул выстрел:

– Идите за мной!

Женщина в черном повела их по лестнице, а после по длинному коридору. Свернули за угол. В темноте возник круг, сложенный из ярко пылающих звезд – красных, желтых и синих. Всего сыщик насчитал дюжину. Но что за волшебник зажег их и как сумел удержать на весу? Еще пара шагов и чудо рассеялось – это просто витраж на стеклянной двери, освещенный изнутри.

В комнате горело много свечей и вдобавок ко всему курились две ароматные пирамидки, добавляя в царившую здесь духоту нотки сандалового дерева. Ворсистые ковры на полу и на стенах, окна тоже завешены коврами на восточный манер. То ли будуар, то ли библиотека, так сразу и не поймешь. Вроде бы вокруг много книг – сложенных в стопки, на которых стоят канделябры, или раскрытых на середине, – кроме того схемы и чертежи на больших листах, две карты звездного неба, поделенные на сектора разноцветными линиями. Но в пользу первого варианта говорил наряд прорицательницы. Шаровары из тонкого шелка просвечивали при каждом движении. Широкая алая лента стягивала грудь, выставляя на обозрение голые плечи и плоский живот.

– А как держится рубин в ее пупке? – чуть слышно поинтересовался Митя у сыщика.

Тот пожал плечами, но отметил про себя, что за драгоценный камень такого размера ювелиры с Кузнецкого Моста дерут не меньше трех тысяч рублей.

Волосы госпожа Марджиям спрятала под головной убор вроде треуха, только не из меха, а из плотной ткани. Отдельная «шторка» закрывала нижнюю часть лица, оставляя лишь смуглый лоб и карие глаза. Странно. Столько срамоты выставляет напоказ, а улыбку прячет. Возможно, в ее стране иные понятия о том, что является бесстыдством. Или она, таким образом, скрывает свой возраст? Хотя ожерелье из золотых монет – древних, истертых, не похожих одна на другую, – навевало мысль, что предсказательница прожила уже много веков, странствуя по свету и влияя на судьбы людей.

«Если на нас, закоренелых скептиков, сей антураж произвел столь мощное впечатление, то на наивных барышень это должно воздействовать прямо-таки сногсшибательно!» – подумал Мармеладов. Но вслух сказал совсем другое:

– Вам, наверное, неуютно в наших северных снегах, сударыня. Оттого и устроили в своих покоях баню. Позволите снять сюртук? Разговор-то у нас долгий выйдет, как бы не взопреть.

– О, пожалуйста, чувствуйте себя как дома, господа, – мавританка говорила по-русски гладко, без акцента, но иногда путала ударения и вместо «пожа́луйста» у нее вышло «пожалу́йста». – Если желаете, снимите хоть всю одежду.

– Это… Э-э-э… Не слишком прилично, – Митя покраснел от жары и смущения одновременно.

– Мне нет дела до приличий! – ее смех напоминал чириканье воробьев. – И вовсе не интересно, что скрывается под мундирами и сорочками вашими. Единственное, куда я хочу заглянуть – это ваше будущее, причем не из праздного любопытства, а только лишь с целью подсказать правильный путь к славе, любви или богатству.

– Что значит «правильный»? – уточнил до того молчавший доктор.

– Люди часто идут к своей цели длинной извилистой дорогой, спотыкаясь о собственные страхи и сомнения. Упираются в стену и поворачивают назад. На находят сил бороться или боятся рисковать. А гороскоп подскажет короткий путь.

– Стало быть, по-вашему, самое правильное – идти к цели напролом? – спросил Мармеладов.

– При чем здесь я? Звезды так говорят. А иногда они наоборот советуют не в меру горячим головам, где именно подстелить соломку, чтобы помягче упасть. Позвольте узнать, господа, в какие дни вы родились на свет?

Марджиям записала три даты на клочке бумаги, развернула длинный свиток с цифрами и непонятными символами. Минут десять отрешенно водила пальцем по строчкам и столбцам, позабыв о гостях. Те реагировали на это по-разному. Сыщик опустился на мягкий ковер, скрестив ноги по-турецки, и листал ближайший к нему фолиант – «Альмагест» Птолемея, – прочесть ничего не мог, так как книга была написана арабской вязью, но картинки рассматривал с интересом. Почтмейстер привалился спиной к стене и поедал глазами предсказательницу, ловил каждый поворот ее головы, в надежде, что «шторка» приоткроется и удастся разглядеть лицо мавританки. А молодой врач, который с утра чувствовал себя препаршиво, теперь же совершенно раскис от свечной духоты, расстегнул рубаху на вспотевшей груди и обмахивался концом давно уж развязанного галстуха.

– Алантха![9] – наконец воскликнула Марджиям. – Господа, мне все известно о вашем будущем, ближайшем и отдаленном. С кого желаете начать? Со Льва, – палец с ноготком, выкрашенным темно-красной смолой, указал на Мармеладова, – Тельца, – взмах в сторону Мити, – или с Девы?

– Позвольте, но я же мужчина. Когда вдруг успел девкой стать? – обиделся Вятцев.

– В момент рождения.

– Не понимаю, вот ей Богу, не пони-маю!

– А я в этом вопросе как раз разобрался, – сыщик оторвался от книги. – В течение календарного года Солнце проходит поочередно через двенадцать созвездий. Когда оно маячило в созвездии Девы, повитуха перерезала вам пуповину. Ничего зазорного тут нет.

– Где уж вам понять, – гундел доктор. – Приятно, небось, Львом называться?