Наложница для дракона инквизитора (СИ) - Блэк Айза

Не помню, может, я когда и целовалась в прошлой жизни. Но сейчас мне конкретно крышу повело. И это он еще без языка, а что если… а-а-а, как мне жарко, как любопытно. Двойной язык, это как двойное удовольствие? Чет мои мысли вообще не в ту степь унеслись…

– Это чего такое было? – а щеки, блин, покраснели.

– Рот тебе надо же было как-то заткнуть, – усмехается победно так.

– Ты еще поплатишься, гаденыш! Не боишься индюшиного гнева?

– Жди меня, – поворачивается и скрывается в одной из хижин.

Серьезно? Ждать? Его? Пока плетью отхлестает. О, не-е-е… Даю деру. Бегу фиг знает куда. Местность незнакомая. И что буду дальше делать, понятия не имею. Но нельзя просто так покориться, свой зад под плети подставлять. А губы, предательские губы до сих пор горят. Дрянной инквизитор, все из–за него. Не индюк виноват, нет, изначально Дарки облажался, а я расхлебываю.

Бегу так быстро, что перед глазами все мелькает. Ничего не разобрать, а я только прибавляю скорость. Пока меня рука Дарки за шкирку не схватила. Не вижу, но хватку в момент распознаю.

– Отпусти, сволочь! Сам со своим королем разбирайся! Домой хочу!

– Не усложняй все, Злата, – беззлобно так. – На площади уже зрители собираются.

– Ага… площадь позора, я помню… Вот сам туда и вали! – как представила, что он меня сейчас плетью, так предательские слезы к глазам подступают. Ненавижу его! Он делает меня слабой! Волю ломает! И губы, я все еще чувствую его вкус! Во что я вляпалась… – Скажи, что я сбежала. Сиганула вниз из города вашего проклятого, с птичками в облаках резвлюсь. Придумай отмазку, Дарки!

– Помолчи, Злата. И слушай меня, – снова поднимет на руки и тащит к площади. Изверг! – Доверься, – шепчет совсем тихо.

– А, счас… запихнуть бы тебе эти пуанты в задницу, и бантиком ленточки завязать, чтобы понял, каково мне было! Бесчувственный чурбан и извращенец! Мало тебе моей боли! Еще захотел!

И уже вижу площадь эту треклятую. И любопытные рожи собрались. Как я это переживу?

Глава 7

И вон он, индюк, во всем своем величии восседает на троне. Даже на площади трон ему сооружен. К счастью, на самом верху, вдалеке от всего действа. А Дарки меня ведет к деревянным доскам, на которых установлен столб.

– Всем разойтись! – грозно рычит. Разгоняет помощников, привязавших меня.

Больше не вижу короля. Меня к нему спиной поставили. Показываю ему средний палец, и связанные руки не помеха. Мразота, никогда не забуду этого унижения! Он еще ответит, не знаю как, но отомщу. Раз я походу надолго застряла в этом говенном мире.

– И тебе не прощу! Предатель! – шиплю.

Так нельзя плакать. Нельзя показывать, как они меня этим задели. А оно сложно, когда та девица, домохозяйка или как там ее, стоит в окружении таких же куриц в необъятных платьях и ржет. Смотрят на меня и обсуждают, искривляют свои накрашенные рты в шакальих усмешках.

Инквизитор разрывает платье на моей спине.

– Гнида, – жаль, что не могу посмотреть в его предательские глазищи.

Не боль страшит, а вот это все унизительно представление. Как они упиваются чужой болью.

Кожаная перчатка скользит по спине, мимолетное, едва уловимое касание, вздрагиваю.

Раздается свист хлыста. Зажмуриваюсь. Готовлюсь к боли. Ничего не чувствую. Наверно от шока. Снова звук хлыста, раздирающего воздух… и ничего. Боли нет. Вообще, ничего нет.

Не поняла. Кручу головой. Хочу обернуться, и не получается, путы не дают. Что вообще происходит?!

– Кричи, – доносится голос инквизитора вместе с очередным ударом хлыста.

На пол брызжет кровь. Но я по-прежнему ничего не чувствую… Хм… Ах да, кричать.

– Проклятый индюк, чтоб тебя на шашлык пустили за мои муки! Гнида ты поганая! – стараюсь горланить как можно громче. Верчу головой в разные стороны. – Тварюка бессердечная, чтоб ты импотентом стал!

На деревянные доски снова падают капли крови. Девки и другие гости-извращуги, слюни пускают от умиления.

–Чтоб каждый из вас на моем месте побывал! Ох, как больно… О-о-о, – завываю,– Вечного вам несварения желудка! Ничего, я еще вам в кошмарных снах приходить буду! Все пожалеете!

– Заткнись, – снова голос инквизитора.

– Ты сам сказал кричать…

– Стоны, дурочка… без слов…

Ага, ладно. Буду звуки издавать. Но если он мне все же шкурку попортил и просто обезболил, обрушится на него мой гнев. Отомщу самым гадким и неожиданным способом.

Губы мимо воли разъезжаются в глупой улыбке «Дурочка». Вроде бы паршивое слово, а сердце ласкает.

– Индюк, ты ничтожество! Не так расположения женщины добиваются! – эх, не удержалась. Все же выкрикнула, когда хлыст в очередной раз над ухом засвистел.

– Не закапывай себя, – Дарки негодует.

Ладно, ладно, продолжаю изображать адскую боль. Но все же мой позор инквизитору с рук не сойдет. Не прощен. Виноват. Вину не загладил!

Сейчас мне и, правда, лучше прислушаться. Пока во всем до конца не разберусь, что он там с моей спиной мутит. Судя по рожам девиц им все нравится. Эх, многое бы отдала, чтобы стереть их довольные выражения с лиц. Хотя это еще не конец, это только начало, девочки, – злорадно усмехаюсь, изображаю кровожадную болезненную улыбку.

Крови на полу много. Но я не ощущаю, что с меня хоть капля вытекла. Что же он там намутил, Дарки премудрый.

– Тридцать, – заключает громко.

Обессиленно повисаю на веревках. Надеюсь, очень правдоподобно.

– Не мало ли… я подумывал добавить, за ее неуважительные высказывания, – индюк надменно кудахчет.

А тебе бы не добавить, гнида драконья?! Вдох. Выдох. Молчать.

– Как бы не сгубить ее, много крови потеряла. Обессилена. Мирские слабые, тем более, после перехода, – безразлично отвечает Дарки.

– Не знаю… возможно… ты и прав… откладывать первую ночь надолго я не намерен. Если не поймет, повторим. И тогда я буду более строг, – так, главное, чтобы меня сейчас не вырвало от его самомнения.

Не-е-ет, лучше добавьте мне плетей, и по-настоящему. Только не ночь с индюком. Большей дряни я и представить себе не могу.

– Пусть Эвджения ее осмотрит. И мазью исцеляющей намажет, – счас расплачусь от индюшиной доброты.

– Нет надобности. Я к лекарю ее отнесу, – развязывает меня, грубо перекидывает через плечо. – Он не станет обезболивать, чтобы  мучения дольше продлить.

– Хм, пусть Эвджения, все же заглянет к Софии, – изрекает самодовольное величество. – Заодно отвар ей даст, чтобы быстрее в себя разум пришел и своего короля приняла.

Я продолжаю и дальше изображать обморок. И впервые мне ничего не хочется говорить. Лишь бы поскорее меня Дарки унес. И куда он меня несет? Любопытненько…

Он меня приносит в ветхий деревянный домик, в который ранее заходил. Всю дорогу я честно молчала, даже не пыталась открыть глаза. Мало ли кто увидит. А от любопытства прям распирает.

Как только, инквизитор аккуратно уложил меня на что–то колючее, тут же открыла глаза. Соломенная кровать.

Тут же сажусь, пытаюсь заглянуть себе за спину. Там кровь. Трогаю. Ран не чувствую.

– Что это было? – инквизитор стоит, облокотившись о деревянный стол. Сложил руки на груди и сверлит меня огненным взглядом.

– Заговоренный кнут и кровь казненных ранее, которую с помощью магии наделили твоим запахом.

– Ты меня кровью мертвяков обмазал? – хмурюсь.

– А ты предпочитаешь, чтобы я твою пролил? Я всегда могу это сделать, – подходит ко мне ближе, медленно крадется, хищник, в вертикальных зрачках пляшут искры.

– Индюк не просек, что ты его облапошил? – облизываю пересохшие губы. Чем ближе инквизитор, тем сложнее дышать.

– Нет. Прекрати называть короля обидными словами. В следующий раз уже не получится уйти от наказания.

– Дарки! Не хочу я следующего раза, и туда возвращаться не хочу! – сжимаю в руках солому. – Странно, что народец у вас слепой, не видит, что за ничтожество на троне восседает. Может, у вас проблемы в мире именно из-за его криволапого правления!

Паршивая ситуация. Пусть сейчас я получила передышку. Но он же потащит меня назад, когда я типа очухаюсь.