Честь Империи - Алексей Любушкин

Интерлюдия 1

— Это захват власти, революция на самом верху, дворцовый переворот! Называйте, как хотите, но факт остается фактом — мы проиграли! Развесили уши про дележку власти и успокоились. А все силовые министерства будут под ним, как и промышленность с госконтролем, которые получат новые функции, — ходил по комнате взад-вперед возмущенный Милюков, недавно вернувшийся из английского посольства.

В доме князя Львова собралась все та же компания, как и на встрече с великим князем Дмитрием Павловичем. И хотя они были союзниками, это не значит, что были близкими друзьями. Родзянко ревниво относился к походам Милюкова к послам иностранных держав и смотрел на него змеиным взглядом. Борьба за благосклонность англичан не прекращалась ни на минуту.

— Финансы, здравоохранение, образование и землеустройство, как по мне, так вполне неслабый кусок. Вам так не кажется, господа? — возразил Гучков.

— В условиях войны они будут самыми ненавидимыми народом министерствами. Диктатор, в свою очередь, будет кивать на Думу и говорить, что это не его вина и, поверьте, результат не заставит себя ждать. Мы сами загнали себя в ловушку!

— Я один не понимаю, что происходит? — спросил Родзянко. — Мы поменяли самодержца на диктатора. В чем смысл? Император — старое и понятное зло, чего ожидать от нового непонятно. После захвата всего силового блока и министерства иностранных дел мы не сможем влиять на политику государства!

— Молодой волк жаждет крови, — впервые высказался хозяин дома. — Его любят в армии, на флоте, а жандармов стало заметно больше. Еще это ИСБ в составе Совета Министров мне не нравится…

— Как так получилось, что мы сами дали ему всю полноту власти в руки? Мы как будто добровольно отдались в рабство. Император и мечтать не мог о подобном. Какое-то всеобщее помутнение разума. Мистика!

Разговор был прерван миловидной служанкой, что неторопливо расставила на столе чайные принадлежности. Занятые разглядыванием прелестей девушки общественные деятели не заметили, как она переглянулась с Гучковым.

— Предлагаю не паниковать, а дождаться начала работы правительства. Мы можем заранее обговорить, кого назначить в Совет Министров и Госсовет. Разделить по партиям или назначить голосование, как вы считаете, господа? — перевел тему Гучков.

— Хорошее предложение разделить министерства по партиям, — согласился князь Львов. — Так, мы сможем выбрать менее проблемные кабинеты.

Вопрос земли слишком болезненный для Российской империи, и никто не хотел стать главным врагом крестьян и рабочих. Одно дело критиковать других, а не быть объектом всеобщего недовольства.

— Господа, а как же наша борьба за свободу? — встал со своего места Керенский. — За вступление в дружную семью цивилизованных держав, в конце концов! Построение нового общества без старых оков! Разве не ради этого был создан прогрессивный блок?

— Диктатор четко дал понять, что придерживается интересов России даже в ущерб Англии и Франции. Мне дали понять, что это не устраивает союзников по Антанте и возможны резкие уменьшения поставок под предлогом германских атак на конвои, — самодовольно произнес Милюков, бросив взгляд победителя на Родзянко.

— Не удивлюсь, если именно такой реакции ожидал наш «правитель», — усмехнулся князь Львов.

— Но разве без Европы мы сможем достичь процветаний? Как же они ведь… именно там рай! Мы должны продолжать наступление по всему фронту, как того требуют союзники. А не сидеть в обороне, словно нам нет никакого дела на проблемы Западного фронта!

Покивав головами, все вспомнили последние новости о том, что последнее наступление французов и англичан захлебнулось в крови. Уязвленные поражением на Восточном фронте германские генералы сражались словно от этого зависит успех всей войны.

Гучков во время выступления Керенского хотел напомнить ему про «европейский рай», на который он насмотрелся благодаря многочисленным путешествиям по всему миру и участию в военных конфликтах. Везде одно и тоже. Кровь и смерть.

— Ко мне недавно обратились весьма уважаемые в нашем обществе люди, — начал издалека Родзянко. — Они готовы помочь в установлении более справедливого Правительства, если мы согласимся поддержать их выступление. Считаю, нам стоит принять предложение пока мы не стали карманными собачками диктатора.

— Хотелось бы узнать поподробнее про предложение…

Во множестве домов этим вечером проходили похожие обсуждения, и они не остались без внимания компетентных органов. Российская империя застыла в шатком равновесии, которое скоро будет нарушено одной из сторон. И тогда на долгое время победитель будет диктовать свои условия побежденным.

Глава 6

Многое поменялось после принятия новой должности. Николай все также находился в Крыму, и я фактически стал главой государства, а не только правительства. Все чаще публиковались осторожные статьи в газетах с вопросом, где император. Пока не вышла официальная статья в «Имперских ведомостях» о том, что Его Императорское Величество Николай II проходит лечение в Крыму и вся полнота власти переходит к диктатору.

Плотину прорвало. Оппозиционные газеты и часть иностранных резко сменила риторику, а Ленин написал большую статью о диктаторском режиме и великорусском шовинизме. «Под стопой великороссов стонут народы, а с диктатором и вовсе пришел конец свободе…»

Как под ним закачалось кресло среди революционеров, статьи становились все более желчными и все чаще звучали призывы к вооруженному восстанию. Впрочем, по докладам наших агентов это не мешало Ленину ездить на отдых к теплым морям и посещать кофейни в Цюрихе.

Мне было не до великого революционера. Разговоры с министрами, формирование нового правительства, сотни докладов и отчетов каждый день. Постоянные звонки в Ставку о необходимости усиливать оборону и смешные отписки английскому и французскому послу о невозможности их принять в ближайшее время из-за плотного графика. Никто не говорил, что будет легко.

Первый и что уж говорить долгожданный приказ о роспуске Совета Министров и Государственного Совета — ожидаемое событие, но не в плане назначения. Большинство людей ранее были малоизвестны в обществе или занимали не самые значимые места в иерархии Российской империи.

— Господа, прошу вас занять свои места.

Первым сел по правую руку военный министр. Николай Николаевич без всяких возражений согласился с назначением Маниковского военным министром, мечтая о том, как будет развивать конное дело. Еще бы он не согласился. Кстати, вот и он занимает свое место.

Морское министерство — адмирал Григорович, единственный из старой команды к кому не было никаких вопросов. И кому будет возращено управление всем флотом. Кошко Аркадий Францевич занял кресло министра Внутренних Дел, фон Коттен стал директором Имперской Службы Безопасности.

Министром путей сообщения назначен Кригер-Войновский. Крепкий профессионал своего дела. Именно на таких обычно и держатся министерства. Госконтроль отдан под руководство графа Игнатьева, вернувшегося из Франции. По его словам, отношение союзников к нам резко изменилось