Стальной лев революции. Восток - Иван Евграшин

В Москве, да и в других городах нового государства, эта зима выдалась очень трудной. Были постоянные трудности проблемы с углем, дровами и хлебом. Зачастую людям не хватало самого необходимого. Молодую Республику разрывали на части внутренние враги и со всех сторон окружали внешние. Несмотря на ропот крестьян и их возмущение продразверсткой и мобилизациями, жалобы рабочих на голод и снижение заработной платы, недовольство солдат непрекращающейся уже который год войной, большевики по-прежнему оставались у власти. Иногда складывалось впечатление, что люди, которые пошли за коммунистами, действительно увидели путь в Светлое будущее, ради которого они сейчас и претерпевали все трудности. Объяснить иначе, почему большевики до сих пор управляют страной, было трудно.

Владимир Ильич, сидя за столом в своей комнате, отстукивал карандашом по чернильнице какой-то мотивчик и рассматривал пышные морозные узоры, расцветшие на окне его кремлевской квартиры.

День выдался архисложный. Сегодня, точнее уже вчера, похоронили скоропостижно скончавшегося от «испанки с осложнением на легкие» товарища Свердлова. Яков Михайлович угас молниеносно, всего за пять дней.

«Был человек, и нет его уже», — покачал головой Ульянов-Ленин.

Владимир Ильич, как раз дописавший некролог для завтрашнего, точнее уже сегодняшнего выпуска газеты «Правда», всматривался в переплетения узоров на стекле и размышлял о смерти Якова Михайловича.

«Странная смерть, совершенно нелепая, а самое главное — никто особо и не расстроился. Скорее наоборот», — Владимир Ильич припомнил грустные лица и довольные, блестящие от азарта глаза некоторых соратников по партии.

«Еще бы, — усмехнулся Ленин. — Такой пост освободился. Тут есть, за что побороться партийным фракциям».

Фракционность уже стала бичом РКП(б). Центральный комитет начинал делиться на группы, группки и различные фракции по любому поводу и вопросу. Нарастала тенденция к забалтыванию вопросов при любом обсуждении. С одной стороны, Владимир Ильич понимал, что настала пора в очередной раз избавиться от «шлака», накопившегося в партии. С другой — четко сознавал, что просто сбросить «балласт» нельзя. Своих кадров попросту нет и нужных людей взять негде. Поэтому работать приходится с тем, что осталось от погибшей и уже практически разложившейся империи. От того, что в стране есть пролетарии и десятки миллионов крестьян не поменялось пока ничего. Наука и техника — для богатых и культурных классов, а не для голодных оборванцев. Все имеющиеся в наличии специалисты — экономисты, учителя, врачи, военспецы принадлежали к имущим слоям населения и брались не из воздуха. Они воспитывались в буржуазных условиях и отличались от основной массы населения Российской империи и мировоззрением, и мироощущением. Тем не менее, рассчитывать на кого-то еще кроме них в ближайшем будущем бессмысленно. Поэтому, как ни странно, основы социалистического общества активно закладывали не только пролетарии, но и буржуазные специалисты, воспитанные капитализмом.

«Этих разогнать нельзя, а других соратников пока нет. Строим коммунизм из капиталистических кирпичей, скрепляя их пролетарским цементом», — Ленин размышлял о странном симбиозе, возникшем в результате двух последних революций в бывшей империи. Лепить основы нового социалистического государства приходилось из того материала, который оказался под рукой.

«Иногда такое говно попадается, что золотаря вызвать надо…, а приходится нос зажимать и работать дальше», — Владимир Ильич в раздражении сломал карандаш и его мысли опять вернулись к смерти Якова Свердлова.

Ленин поднялся со стула и принялся расхаживать по своей маленькой комнате от стола к двери и обратно. Успокоившись, он остановился у стола и решил еще раз перечитать некролог на смерть Якова Михайловича.

«Трагическая случайность, нелепая причуда судьбы вырвала из наших рядов пламенного бойца Революции, истинного большевика, борца за свободу и независимость страны Советов, Якова Михайловича Свердлова.

В эту эпоху, в самом начале двадцатого века, перед всеми нами был товарищ Свердлов, как наиболее отчеканенный тип профессионального революционера. Для всей партии в целом и для всей Советской республики Яков Михайлович Свердлов был главнейшим организатором. Его отсутствие скажется на всем ходе нашей работы, и особенно остро его отсутствие будут чувствовать съезд нашей партии и его делегаты, многие из которых не только работали, но и были лично знакомы с Яковом Михайловичем.

Память о товарище Якове Михайловиче Свердлове будет служить не только вечным символом преданности революционера своему делу. Она станет не только образцом сочетания практической трезвости и практической умелости, полной связи с массами, с умением их направлять, — но послужит залогом того, что всё более и более широкие массы пролетариев, руководясь этими примерами, пойдут вперёд и вперёд к полной победе всемирной коммунистической революции».

Дочитав, Ленин опять задумался над тем, насколько быстро и, в какой-то мере, странно «угас» Яков Михайлович.

Ничто не предвещало подобного развития событий. Свердлов был здоров, очень бодр и деятелен, все время посвящал работе, встречам и заседаниям.

Владимир Ильич припомнил, что Четвертого января днем у председателя ВЦИК была встреча с крестьянами-ходоками Тульской губернии, а уже вечером того же дня он почувствовал себя плохо.

«Может, именно во время этой встречи он и заразился испанкой? — Ленин скрестил руки на груди и опять принялся расхаживать по маленькой комнате. — Все равно странно… Очень уж быстро. Недели не прошло».

Вождя сильно настораживал один момент во всей этой истории.

«Слишком вовремя умер Яков Михайлович Свердлов. Очень уж удачно», — председатель СНК опять присел к столу и, пододвинув к себе стопку документов с рабочего стола Якова Михайловича, принялся их просматривать.

Читал Владимир Ильич невероятно быстро. У постороннего человека, окажись он сейчас в комнате, сложилось бы впечатление, что Вождь берет в руки исписанный лист, в течение буквально нескольких секунд просто смотрит на него и откладывает в сторону. Однако Ленин именно читал документы. Иногда он возвращался к уже прочитанной странице и вновь пробегал ее глазами. Периодически председатель Совета Народных Комиссаров скептически хмыкал.

«Очень много власти загреб себе товарищ Андрей, воспользовавшись моей болезнью, — Владимир Ильич отложил очередной документ из кабинета новопреставленного председателя ВЦИК и поморщился как от зубной боли. — Инициативы его эти…. Семья царская, «красный террор»…. Родственники, опять же….. Куда ни плюнь, обязательно в родню попадешь или в друзей семьи Свердловых по фамилии Ротшильды».

Ленин опять встал со стула и прошелся по комнате.

«Даже если его и убили, то мотивы есть у многих», — размышляя о том, кто мог стоять за убийством Свердлова, если конечно рассматривать подобную трагическую случайность с такой стороны и только гипотетически, Владимир Ильич начал раскладывать по полочкам события последних шести месяцев. Картина получалась интересная.

Яков Михайлович к концу прошлого года перешел дорогу в Партии всем, кому только мог, включая и самого Владимира Ильича. Один отказ от созыва заседания ЦК Партии по вопросу исполнения полномочий тяжело раненого Ленина чего стоил. Яков Михайлович просто заявил, что он и сам справится с обязанностями вождя. Противоречить хоть и формальному, но главе государства никто не рискнул и товарищ Андрей единолично принялся определять политику страны и партии.

«Правда, у Свердлова не получилось подчинить себе решения правительства, — Ленин усмехнулся. — Наркомы — полноправные хозяева в своих вотчинах. Всех сразу не подомнешь, но и в этом направлении Якова Михайловича добился определенных успехов, а вот времени ему не хватило. На скольких заседаниях ЦК я отсутствовал?» — Владимир Ильич потер лоб, припоминая. Получалось, что всего на двух. Тем не менее, вес Яков Михайлович набрал большой. Ранение и последовавшая за ним болезнь Ленина показали, что авторитет Свердлова вырос настолько, что он, подобно Владимиру Ильичу, начал «продавливать» некоторые свои резолюции в Центральном Комитете партии, да и в Совете Народных Комиссаров тоже. Это не столько настораживало, сколько вызывало неприязнь.

Своим Постановлением от 5 сентября «О красном терроре» Свердлов, председательствовавший в тот момент в Совете Народных Комиссаров РСФСР, не просто усилил накал Гражданской войны в стране, он перевел происходящее в совершенно иное качество, в плоскость войны на полное уничтожение. При этом его подписи на постановлении не было, а формулировки кратки и очень обтекаемы. Текст постановления находился среди бумаг в рабочем кабинете Ленина. Отменять его Вождь не собирался. Это станет неверным решением по многим причинам. Во-первых, формально Свердлов поступил абсолютно правильно. Террор против руководства большевиков достиг своего апогея и настоятельно требовал адекватного, симметричного ответа. Во-вторых, отмена объявленного террора не только нанесет удар по авторитету поста председателя ВЦИК, но и покажет всему миру слабость всей партии. Кроме того, время для сантиментов и арестов с последующим выпуском из тюрем под честное слово самых отъявленных врагов действительно прошло. Республика, находящаяся на осадном положении уже не могла себе этого позволить.