Миллиардер. Книга 2. Арктический гамбит - Кирилл Бенедиктов

— Что вы с ним сделали? — напрямую спросил Чен. Лицо его напоминало теперь каменную маску.

Мао пожал плечами.

— Ну, пытать мы его не стали. Химические препараты в основном… уверяю вас, с ним работали лучшие специалисты. Фархад прожил достаточно долго, чтобы рассказать о вашем обществе много интересного.

— Кто же погиб в автокатастрофе? — прищурился Чен.

— Клон, — просто ответил Мао. — Биологически идентичная копия вашего человека, правда, абсолютно неразумная. Но ведь для трупа это не такой уж большой недостаток, не правда ли?

Чен задумался. ДНК-анализ, проведенный экспертами Братства, не оставлял сомнений в том, что жертвой шанхайской катастрофы стал именно Фархад. Версию с клоном, разумеется, никто не рассматривал.

— Наш агент взял образец ДНК Фархада за полгода до случившейся… неприятности. Вполне достаточное время, чтобы вырастить клона.

— Вы умеете клонировать людей? — недоверчиво спросил Чен. — Причем сразу взрослых?

Мао довольно усмехнулся.

— Мы многое умеем, господин Чен. Полагаю, если мы объединим наши усилия, то обе стороны от этого только выиграют.

Братство никогда не вступало в союзы, и если Фархад действительно многое рассказал о нем людям Мао, то уж об этом-то хозяин кабинета должен был знать. Поэтому Чен промолчал, выжидательно глядя на миллиардера.

— Я высоко ценю доверие, которое вы оказали мне, согласившись прийти на нашу встречу, — продолжал Мао. — Но я позволил себе некоторую вольность, пригласив на нее человека, о котором вы не были предупреждены. Надеюсь, вы простите меня.

Чен смотрел на него холодным взглядом рептилии.

— Позвольте представить вам господина Лотара Эйзентрегера, — Мао слегка пошевелил пальцами, и в казавшейся монолитной стене распахнулась металлическая дверь. В комнату вступил высокий пожилой европеец с жестким ежиком седых волос и слегка лошадиным лицом. В отличие от Мао, он был в очень дорогом костюме от Бриони и туфлях из крокодиловой кожи. — Это давний друг нашего концерна, представитель крупной промышленной корпорации, имеющей интересы буквально по всему земному шару.

Лотар Эйзентрегер четким военным шагом приблизился к креслу, в котором сидел Чен и протянул ему руку. Чену, хочешь не хочешь, пришлось вставать и пожимать сухую ладонь нового гостя.

— Организация, которую я представляю, — сказал он, жестко выговаривая английские слова, — не менее засекречена, чем ваша, господин Чен. — По сути дела, мы тут оба с вами нелегалы, единственный законопослушный бизнесмен здесь — наш любезный хозяин.

Это, очевидно, была шутка, потому что бесцветные губы Лотара раздвинулись в подобии улыбки. Чен вежливо поклонился.

— Что вы будете пить, мой друг? — спросил Мао. Эйзентрегер взглянул на бутылку «Скон Хилла», подумал и кивнул.

— То же, что и вы, мой друг. Виски ценой в пять тысяч долларов за бутылку предлагают не каждый день.

«Для представителя могущественной корпорации он чересчур вульгарен», — подумал Чен. Впрочем, возможно, он просто не привык к оригинальному чувству юмора господина Эйзентрегера.

— Итак, о деле, — сказал Мао, когда малаец вновь наполнил бокалы. — С тех самых пор, как я узнал о существовании вашего общества от несчастного покойного Фархада, мне не давала покоя мысль о том, что три наши организации могли бы оказаться весьма полезными друг другу. У моего концерна есть деньги и влияние в странах Юго-восточной Азии.

— Говорят, вы контролируете все Триады от Шанхая до Макао, — довольно невежливо перебил его Чен.

Мао усмехнулся.

— И половину Триад западного побережья США. Организация, которую представляет господин Эйзентрегер, занимается разработками в области высоких технологий и, как бы это получше выразиться, нетрадиционной науки. Достаточно сказать, что методика клонирования взрослых существ была любезно предоставлена нам именно этой организацией.

«А вот это уже интересно», — подумал Чен, но вслух, разумеется, ничего не сказал.

— И, наконец, ваше общество. Или, как вы его называете, Братство Небесного Огня.

— Да, — хохотнул Эйзентрегер. — Очень впечатляющее название.

Мао взболтал кубики льда, медленно растворявшиеся в светло-коричневом виски.

— Признаться, мне трудно было поверить, что за всеми впечатляющими событиями последних десяти лет стоит одна-единственная организация. Принцесса Диана, 11 сентября, взрывы в Лондоне, Мадриде, Москве… И не какая-нибудь ближневосточная самодеятельность вроде «Аль-Каиды», а солидная структура, имеющая своих людей в правительствах и разведках многих стран. Настоящий Черный Интернационал!

— Черным Интернационалом называли себя террористы шестидесятых, — заметил Чен. — Они были любителями. А мы — профессионалы.

«Фархад действительно многое успел им рассказать, — подумал он. — А значит, надо срочно искать выход из положения. Конечно, проще всего было бы убить обоих и навсегда покинуть Сингапур… Но ведь Мао наверняка предусмотрел такой вариант. Скорее всего, я сейчас на мушке у снайпера… а кроме того, информация, которую они получили, наверняка известна кому-то еще. Что ж, остается сидеть и ждать, что они мне предложат».

— Вы, конечно, понимаете, что я говорю это не для того, чтобы подчеркнуть свою осведомленность, — Мао внезапно стал очень серьезным. — Дело в том, что у наших организаций — я имею в виду свой концерн и корпорацию господина Эйзентрегера — есть некий совместный проект, осуществление которого требует помощи со стороны таких профессионалов как вы. Проект этот очень необычен, но в случае успеха он обещает такие дивиденды, которые не может дать ни одно другое предприятие.

— Что за проект? — сухо спросил Чен.

— Позвольте мне кое-что вам показать, — Мао, не дожидаясь ответа, нажал кнопку на лежавшем перед ним маленьком пульте. В зале немедленно померк свет, перестали светить золотые звезды за окном — стекло мгновенно потеряло прозрачность. — Это видеозапись, сделанная одним подводным исследователем в труднодоступных районах Северного Ледовитого океана.

Вспыхнул луч проектора, и на превратившемся в белый экран стекле панорамного окна замелькали кадры документального фильма. Сначала камера ползала по занесенным снегом торосам, несколько раз в кадр попадали державшиеся в отдалении белые медведи, затем на экране появилась огромная полынья и медленно погружавшийся в воду небольшой серебристый батискаф. На борту батискафа были начертаны символы, показавшиеся Чену смутно знакомыми — кажется, это были древнескандинавские руны.

— Съемка велась в августе две тысячи третьего года, — пояснил Мао.