От революционного восторга к… - Роман Феликсович Путилов

пояса и умерить аппетит. Они на войне, итак, заработали баснословные суммы, не обеднеют, а вот солдат нужно мотивировать, чтобы они хотя бы год окопах просидели. И семьи павших воинов тоже должны получать полноценные пенсионные выплаты. И за уничтожение врага необходимо выплаты ввести, а не так, как сейчас — сунул офицер солдатику рублишко и все хорошо…

— Стоп! — прокурор хлопнул ладонью по столу, и я замолчал: — Извините, господин Котов, но вы итак наговорили тут… Прошу прощения, но мне надо подумать над вашими словами…

— Хорошо, Павел Николаевич. — я встал и изобразил поклон: — Надеюсь, что через неделю я попаду к вам на прием? И, кстати, смените пожалуйста свой костюм-тройку на френч.

— Зачем? — будущий министр юстиции охренел: — Зачем мне френч? Я никогда не носил френчей!

— Поверьте, в своем костюмчике вы выглядите как обычный присяжный поверенный, а в полувоенном френче вы будете выглядеть минимум, как министр, а может быть и как спаситель России.

Неделей позже.

Перед великокняжеским дворцом, упершись в металлические шипы инженерных ограждений, защищающих наши владения по периметру, шумит разномастно одетая толпа.

Часовые у калитки проверяют документы, ненавязчиво проводят поверхностный осмотр на предмет наличия оружия и пятерками пропускают во дворец, где в холле, напротив дежурной части, выставлены пять столиков, где проходит первичное собеседование с желающими поступить на службу.

Мой личный состав, те, кто был набран в начале марта, практически в полном составе переведен в другие отделы милиции, где явочным порядком, на основании решений местных комитетов, которые, по моему совету, были избраны в каждом отделении, сменились командиры.

Старые начальники милиции, которые согласились нести службу после переобучения, сейчас выезжают вместе с следственно-оперативными группами на сообщения о самых резонансных преступлениях, учась составлять протоколы осмотра, снимать и фиксировать отпечатки пальцев и слепки следов ног, фотографирование и прочие криминалистические премудрости. Мастерские работали в полную смену, клепая кирасы и пистолеты-пулеметы для, резко увеличившегося количества, моих подчиненных, запуск работы во вторую смену сдерживало исключительно скудное финансирование — рота «Коммерческая стража» была расширена до батальона, «старички» срочно натаскивали пополнение, так как количество желающих заключить с нами договор коммерческой охраны пока превышал наши способности.

Я стоял у окна своего кабинета, выходящего на задний двор дворца, посреди которого фыркал холодным мотором на холостом ходу наше чудо-юдо — нечто среднее между бронированными автобусом для вип-персон, инкассаторской машиной и бронетранспортером.

Изначально это был американский бескапотный грузовик «Нэш-Гуад», подвергнутый сплошному бронированию, который сейчас подвергался всесторонним испытаниям. Еще четыре его собрата дожидались на дворе мастерских. Машины были с небольшим пробегом, куплены по случаю у некого иностранца, имевшего документы на подготовку размещения в России миссии Американского «Красного креста, которая ожидалась через пять месяцев. Уж не знаю, как списывал потерянные грузовики этот проныра, чисто говорящий на южнорусском суржике, но официально мы приобрели сломанные грузовики, в состоянии 'не подлежащие восстановлению», чьи неизлечимые поломки произошли вследствие движения по Русским дорогам.

Сейчас же в наш «бронетранспортер» грузились несколько человек с вещами, среди которых выделялась стройная, девичья фигурка

Сегодня было почти по-летнему тепло, поэтому моя жена, была одета в легкий костюм из зеленого букле, длинная юбка до щиколоток, из-под которой виднелись туфельки-лодочки на небольшом каблучке, приталенный жакет, небольшая шляпка, под которую убраны светлые волосы и ее любимый пистолет-пулемет, с которым она в последние дни практически не расставалась. Я, пользуясь правами начальника милиции выписал ей разрешение на ношение автоматического пистолета, а кожаный чехол для оружия она выкроила и сшила сама в мастерских дворца.

Увидев меня в окне, Аня улыбнулась и помахала рукой. Эта группа уезжала в сторону Таврического сада, где в тире Преображенского полка на улице Парадной, было запланировано первое показательное занятие Российского клуба гражданской самообороны. Мероприятие освещалось в прессе и спонсировалось крупнейшими оружейными магазинами столицы, а лицом проекта была молодая и красивая Анна Ефремовна Котова-Пыжиковая, стройная барышня, за короткий период времени набившая руку в меткой стрельбе из автомата и различных браунингов. Зачем мне это было нужно?

Для поддержания правопорядка, естественно. Я хотел, чтобы в момент, когда в столице начнется схватка за власть, требующая полного напряжения моих наличных сил, «приличные» кварталы не стали безропотной жертвой волны преступности и насилия, которой сопровождалась любая замятня в городе. Практически в каждой квартире города хранился пистолет или охотничье ружье, но вот людей, способных правильно распорядится имеющимся оружием было мало. И теперь часть моих сотрудников, которых я, не мудрствуя лукаво, обозвал участковыми уполномоченными, инициируют собрания жильцов, сбивают из них группы самообороны, составляю реестр оружия и схемы оповещения, и вот, направляют на занятия в арендованный на выходные дни тир Преображенского полка. Безусловно, никто не планирует, что университетский преподаватель, предприниматель или лицо свободной профессии остановят толпу солдат или матросов, что куролесили по городу в феврале, но отпугнуть шайку уголовников несколько организованных и решительно настроенных человек вполне способны.

— Продолжайте, Николай Карпович, я вас внимательно слушаю.

Я повернулся к сидящему у моего стола мужчине и поощрительно улыбнулся.

Николай Карпович Промыслов, штабс-ротмистр, числившейся при Варшавском охранном отделении, в конце 1916 года по причине тяжелого ранения в ногу, был отправлен в отставку. В столицу прибыл в феврале, чтобы выхлопотать повышение начисленного пенсионного содержания. Документы свои спрятал до лучших времен, от знакомых, у которых остановился, съехал, чтобы не подставить под удар.

Ко мне попал с документами почетного гражданина города Москвы, помыкавшись по бурлящей столице и поняв, что возвращаться в прифронтовой Двинск, куда он попал после падения Варшавы, смысла нет. После краткого собеседования я убедился, что почетный гражданин обладает, необычно полными, знаниями в искусстве тайной войны, тем более, что советские и постсоветские секретные индукции писались по имперским первоисточникам.

Мое предложение возглавить службу разведки и контрразведки, Николай Карпович сходу отверг, грустно указав на массивную палку, на которую он был вынужден опираться при ходьбе.

В ответ я предложил ему проехаться со мной, показав по ходу маршрута коляски мои посты наблюдения, состоящие в основном из безногих инвалидов, их связных, тоже в основном калечных воинов.

— У меня других нет, господин Промыслов. Ваши коллеги разбежались, кто куда, во всяком случае, ни один у меня не появился, а я разорваться не могу. Поэтому предлагаю остаться. В конце концов ваша хромота будет являться отличной маскировкой, да и бегать по крышам или следить за фигурантами вам не придется.

— Как знать, как знать…- задумчиво пробормотал Николай Карпович и согласился.

У меня он появлялся