Тайновидец. Том 1: Пропавший дар - Алекс Рудин

там до самого утра. Делились планами на взрослую жизнь, обменивались клятвами в вечной дружбе.

Так будет и сегодня, наверное. Даже случившееся с Иваном Горчаковым не омрачит выпуск остальным.

Трибуны почти опустели, никто не хотел задерживаться в лицее дольше необходимого. Но семейство Горчаковых не уехало. Я ожидал этого — наверняка, директор пригласил их в свой кабинет. Вот и возможность поговорить с Юрием.

Почему он так радовался?

Последний выпускник благополучно покинул Храм. Хрустальный шар больше не тускнел, никто не потерял магический дар.

Церемония Выбора Пути завершилась.

К нам подошел служитель. Почтительно поклонился и негромко произнес, обращаясь к деду:

— Господин директор приглашает вас в свой кабинет. Я буду сопровождать, если позволите.

Он повел нас к главному корпусу лицея. Помощь служителя не требовалась, я и сам отлично помнил дорогу. И обстановку в кабинете директора тоже запомнил — несколько раз Илларион Богданович отчитывал нас с Севой за самовольные отлучки, когда мы не успевали вовремя вернуться к началу занятий.

Кажется, это было так давно! Всего один год прошел, а как изменилась с тех пор наша жизнь.

— Прошу вас, господа!

Служитель с поклоном распахнул перед нами тяжелую дубовую дверь.

Горчаковы уже были в кабинете. Юрий сидел на черном кожаном диване, а князь Николай Андреевич расхаживал из угла в угол, размахивая руками:

— Какое отношение мой род имеет к этому делу? — сердито спросил он директора. — Да, Иван — мой незаконный сын. Но я был решительно против его учебы в лицее! И Путь ему не нужен — так я считал, и считаю до сих пор. Зачем ему Путь, он ведь даже не аристократ. Насколько я знаю, у Ивана были очень слабые способности. А теперь он лишился и их.

Директор, стоя возле стола, молча ждал, пока Горчаков выговорится.

— У Ивана был очень сильный дар целителя, — вместо директора ответил Игорь Владимирович.

Он остановился, опираясь на трость, и спокойно смотрел на метания Горчакова.

— А вот и вы! — остановившись, воскликнул Горчаков. — Это с вашей помощью Иван попал в неприятности. Сильный дар, говорите? А почему я ничего об этом не слышал?

Горчаков недоверчиво прищурился.

— Я говорил вам, — поспешно вставил Юрий, поднимаясь с дивана.

— Да? — удивился Горчаков. — Не помню.

— Дар был редкой силы, — кивнул Игорь Владимирович. — Я даже устроил Ивану практику в моем госпитале. И поверьте, по словам целителей он отлично справлялся.

— То-то и оно! — снова вспылил Горчаков. — Видимо, слабая кровь и большие нагрузки сказались на здоровье парня. Вот он и не выдержал.

— Вы обвиняете меня в том, что Иван потерял дар? — нахмурился Игорь Владимирович.

В его голосе прозвучали стальные нотки, сильные пальцы сжались на набалдашнике трости.

— Я никого не обвиняю, — раздраженно ответил Горчаков. — Нам всем стоило быть осмотрительнее. Не возлагать чересчур больших надежд на полукровку. Зачем ему Путь? Он мог отлично работать фельдшером или лекарем, раз уж у него способности к медицине. Впрочем, я благодарю вас за то, что вы позаботились о моем… моем сыне. Как только он немного оправится, я заберу его из госпиталя и пристрою к делу. Разумеется, услуги целителей будут мною оплачены.

Эти слова князь произнес с заметным усилием.

— Благодарю вас, князь, но оплата не требуется, — ледяным тоном ответил Игорь Владимирович. — Иван пробудет в госпитале столько времени, сколько понадобится для его полного выздоровления. Это просьба его матери, и я не оставлю ее без внимания.

— Как хотите! — фыркнул Горчаков.

Меня удивило, с какой неприязнью Николай Андреевич относится к Ивану. Но вмешиваться в разговор я не спешил, просто наблюдал за Горчаковыми. Особенно меня интересовал Юрий.

Я чувствовал, что он напряжен, и очень сильно. А с чего бы? Ведь он получил Путь еще до происшествия с Иваном. Юрию ничего не угрожало.

Допустим, Юрий недолюбливал брата. Но тогда сейчас он должен скрывать радость. А никакой радости в нем я не чувствовал. Только растущую тревогу и напряжение.

А не подлить ли масла в тлеющий огонь?

Я прислушался к дару, но он молчал. Ладно, подождем.

Николай Андреевич повернулся к директору:

— И что вы теперь собираетесь делать?

— Допросить служителя, — ответил директор. — Последнюю неделю ваш сын провел под его присмотром. Я его уже вызвал.

— Имейте в виду, у меня очень мало времени, — поморщился князь. — И прошу вас, любезный Илларион Богданович, ни слова газетчикам! Вы ведь знаете, эти писаки из всего норовят сделать сенсацию.

— Разумеется, Николай Андреевич, — кивнул директор. — Но я не могу ручаться за остальных гостей церемонии.

— Это благородные люди, — с пафосом ответил князь. — Они не станут сплетничать.

Я усмехнулся про себя.

Еще как станут. Уже завтра по всем гостиным Столицы разнесется весть о том, что незаконнорожденный сын князя Горчакова потерял дар. Все станут выражать князю сочувствие, а ему и дела нет до судьбы сына.

— Ну, где этот ваш служитель? — нетерпеливо спросил Горчаков.

Словно отвечая на его вопрос, в дверь робко постучали. А затем в кабинет вошел Игнат.

— Вызывали, ваше высокоблагородие? — спросил он, останавливаясь на пороге.

Выходит, это Игнат прислуживал Ивану Горчакову? Что ж, тем лучше. Мне-то он расскажет все, без утайки.

— Проходите, — строго кивнул Игнату директор.

Игнат нерешительно подошел к столу.

— Расскажите, что Иван Горчаков делал в течение последней недели?

— Готовился, господин директор. Над учебниками сидел.

— Никуда не отлучался?

— Нет, что вы!

Игнат замотал головой.

— Сидел целыми вечерами. Случалось, и допоздна.

— А ночами?

Игнат промолчал, но я видел, как его взгляд испуганно метнулся в сторону.

Директор неожиданно ударил кулаком по столу — так, что тяжелое пресс-папье с грохотом подпрыгнуло.

— Отвечать! — рявкнул он.

— И ночами сидел, — не выдержал Игнат. — Я уж ему говорил, чтобы отдохнул. А он ни в какую. Способность надеялся взять, глаз не смыкал.

— Какую способность? — не выдержав, удивленно спросил я.

Директор бросил на меня грозный взгляд, но промолчал.

— Магическую, — не поднимая головы, пробубнил Игнат. — Возьму, говорит, Путь и способность открою. Хотел порадовать Игоря Владимировича. Что тот в него поверил, значит…

— Сколько он не спал? — отрывисто спросил директор. — Две ночи, три? Сколько?

— Неделю, — убитым голосом ответил Игнат.