Черная папка. Илюха. Давным давно была война… - Василий Иванович Колесов

того, как на него натравили собак. Когда собаки изодрали на нём всю одежду, искусали руки, ноги, фашисты отволокли в какой-то дом. Там подвесили, на вывернутых за спину руках, к крюку в потолочной балке и били, чем только ни били и куда только ни били, долго били… Потом очнулся от боли, когда его вытаскивали из погреба партизанские разведчики. Опять забытьё. Следующий раз очнулся уже у деда, тот стал поправлять поломанные ребра и бинтовал грудь. Однажды приехала женщина, от неё Илья и узнал, что сюда привезла его она.

Эта женщина собирала в лесу хворост, а когда уже собиралась уходить, ведь начиналась метель, то увидела вооруженных людей. Испугалась, думала немцы. Партизаны попросили взять себе в дом раненого мальчика, за ними гнались фашисты и они боялись, что парнишка не выживет, если они будут ночевать в лесу. А командир честно сказал, что не знает, смогут ли они уйти от немцев, просил помочь. Женщина посмотрела на окровавленного, завернутого в две шинели паренька и поняла, что не сможет сказать «нет».

Сперва она привезла мальчика к себе домой, обмыла, перебинтовала и решила везти к деду Ивану, ведь поняла, что сама не вылечит.

Илья окреп, стал помогать деду по хозяйству. Ни о чем не жалел Илья, ни о том, что попал в 1941 год, ни о ранах, ни о том, что пережил и еще предстоит пережить. Он жалел о тельняшке, той самой. что ему дали на линкоре "Парижская коммуна" 22 июня 1941г. Да, у него были еще, дали на БК-13, но в бой он ходил только в первой. Это был как талисман, как защита... Без тельняшки Илюха ощущал себя голым и беззащитным.

"...Тельняшечка, тельняшечка на теле до конца. Храни, храни, рубашечка, меня ты от свинца!" – напевал себе под нос Илюха одну из любимых песен (его песен и песен его отца – офицера морской пехоты) и в такт рубил дрова.

Подошел дед Иван.

-Илюша, оставляй топор. Пошли отвар пить.

- Деда… Ну, гадость же… Да и здоров я! Как бык!

Дед ничего не ответил, только немного наклонил голову и приподнял левую бровь. Илья воткнул топор в чурбачок. тяжело вздохнул и пошел пить "гадость".

Через несколько дней Илья заикнулся деду о том, что хочет идти к партизанам.

-Мал ещё! Партизан! И без тебя мужиков хватает! А тебе ещё до мужика далеко - ещё даже «женилка» не доросла! – сказал, как отрезал, дед Иван.

-А когда меня фрицы колючей проволокой вязали, когда собаками травили они спрашивали сколько мне лет? – почти прошептал Илья. – Всё равно уйду деда… Ты уж прости меня.

-Ладно, - дед понял, что уговаривать остаться – бесполезно. - Уйдешь, но сперва окрепни. Через месяц уйдешь, в новолуние… Только… вернись, я буду ждать.

На Восток.

Дед Иван, скрипя сердцем, отпустил Илюху в новолуние, 4 апреля 1943 года. Днем и ночью уже стояли плюсовые температуры. Но не это беспокоили деда Ивана: он то видел, что Илья холода не боится – бегает и делает работу по двору с обнаженным торсом (как говорил мальчишка: «Форма раз – трусы, противогаз!») Когда увидел, как еле передвигающийся малец, в таком виде, в феврале вылез на улицу и стал обтираться снегом, деда, чуть «кондратий не хватил». Мальчишка быстро креп, заживало на нем все, как на собаке.

Есть было что – охотились, ставили силки, живность была, бульба, мука… немцы к нему не добрались. Да и как к нему доберешься, леса дремучие да болота кругом… Иногда только приходили люди за помощью, но в таких случаях, Илья старался «не отсвечивать».

Илья спрашивал у женщины, что его привезла на санках для хвороста, тети Матрены, искал ли его кто-либо? Оказалось, что никто не искал. Значит, решил Илюха, группа партизан, что его спасла, погибла. Его описание известно фашистам и полицаям – в Барановичи возвращаться опасно…

Вот и деда волновало, куда пойдет мальчишка. А мальчишка сразу заявил, что ему надо на восток – в Полесье. А чтобы попасть в Полесье, парню надо перейти через серьезно охраняемую трассу Барановичи - Ганцевичи – Лунинец. Кратчайшая дорога была через Ганцевичи, но мальчишка, хоть и говорил, что ему 13, но выглядел старше, а с 14 лет нужен – аусвайс или сразу загребут, как партизана или просто угонят на работы в Германию.

Дед сам довел Илью до старой просеки, что шла небольшой дугой через весь лес и выходила к дороге чуть севернее местечка под названием Полонь. Хоть мальчишка и был, по меркам деда Ивана «городским», но ориентировался в лесу не плохо, кое-чему его и дед подучил, так что, старик не волновался, что Илюха заблудится.

- Ну, с Богом, Илюша! И дай Бог – увидимся! – дед перекрестил мальчишку. – Постой! Не спеши. Не хотел тебе давать… но – надо!

Дед достал из кармана тулупчика наган.

-Держи, тебе пригодится… Вот еще восемь патронов, больше нет… – дед Иван развернулся и пошел не оглядываясь.

«Ух ты! Императорский тульский оружейный завод! Поручику Ивану Стрельникову за отличную стрельбу. Именной. Ай да дед…»

-Деда! Жив буду – верну! – крикнул Илья. Дед, не оборачиваясь, поднял и опустил правую руку.

До дороги Илюха дошел за 2 часа – 6-7 км, не торопился, осторожничал и, как говорится: «И никого не встретил».

А вот дальше начиналось «интересное». Дорога,