Лондон в огне - Юрий Павлович Валин

здесь, на Пламберс-стрит, но он будет счастлив следующему шагу девочки.

Плейг был человеком без иллюзий и не верил в театральное слово «любовь». Но некоторые слова и не нуждаются в вере.

Глава третья,

повествующая о разнице миров, таинственных сундуках и добросердечных родственниках-шпионах

Личный состав группы ждал, сумерки уже сгустились, пора было приступать к делу. Как всегда перед переходом, Катрин обуял приступ мнительных и неприятных колебаний, усугубленных кошмарными ощущениями от викторианской формы одежды. Между тем, агенты и проводница, смотрели на нее в ожидании судьбоносного сигнала.

— Что ж, если ничего не забыли, то чего нам стоять? — проворчала предводительница шпионов.

Действительно, стоять было неудобно. Сама Катрин держала за боковую ручку основной предмет багажа — с другой стороны этот довольно увесистый сундук подхватил Укс. Лоуд прижимала к груди саквояж (опять же нелегкий, зато редкостного для здешних мест дизайна и качества). Мин имел наиболее бравый вид: на груди разведчика перекрещивались лямки двух парусиновых торб, образцом при изготовлении которых послужила сумка противогазная увеличенная. Мариэтта, как проводник, была нагружена символически: трость и командирская шляпка. Собственно, Катрин и без шляпки чувствовала себя отвратительно: аутентичное дьявольски неудобное черное платье, туго затянутый корсет и неудобные кружевные перчатки раздражали неимоверно. Парик был жарким, да и вообще…

— Так, прошу полного внимания и сосредоточенности, — призвала Мариэтта.

— Вот занес топор палач, а народ кричит — хреначь! — вдохновенно продекламировала Лоуд, в последнее время словно губка впитывавшая переводные шедевры как народной, так и всякой иной поэзии.

— А если палкой? — осведомилась проводница, помахивая изящной, но не очень легкой тростью.

— Излишне, — кротко признала оборотень. — Пошли, а? Уж больно трепетно, прям как в первый раз под мужчинку.

— Я и говорю, сосредоточитесь, — приказала Мариэтта. — Шесть, пять, четыре…

В целом. Переход осуществляемый опытнейшим сотрудником ФСПП — особых трудностей не составлял. Багаж, оружие и анархичные наклонности попутчиков особой роли сейчас не играли, в этом отношении профессионализму Мариэтты можно было только позавидовать. Впрочем, личный состав дружно отстранился от ненужных мыслей, и послушно повел обратный отсчет…

Кратчайший миг глухоты, исчез мягкий рокот морского прибоя, и Катрин осознала, что слышит нечто дробное — где-то громыхали колеса по булыжной мостовой… Вокруг клубилась мутноватая ночь. В следующий миг в нос хлынули запахи: удушливая смесь дыма, гари, угольной пыли, чего-то едкого… Ну, и биологическими отбросами шибануло.

Мин чихнул, зажал нос, остальные ошеломленно пытались вдохнуть, но не очень получалось.

— Чуть ближе к коллектору мы попали, — сообщила Мариэтта, успевшая защитить нос и рот легким респиратором. — Я, между прочим, предупреждала. Одели бы вы защиту. Для ускоренной пятиминутной акклиматизации и адаптации. Дать респираторы?

— Ты подожди, — Лоуд смаргивала и озиралась. — Мы точно ближе к этому твоему коллектору? Не в нем самом, а?

— Без паники и абзацев, — призвала проводница. — Принюхаетесь, это только сначала так круто. Всё нормально, ориентиры на месте. Фонарь приметный, вон там труба, а вон Гринфилд-стрит. Нет, можно было и в парк высадиться, но оттуда выбираться сложно.

— Ничего, сейчас пройдет, — Катрин промокнула уголки слезящихся глаз — кружевной платочек из рукава пришелся как нельзя кстати.

— Знаете, я, пожалуй, сразу двину к повстанцам, — пробормотал Мин. — Под землей хуже не будет.

— Да что вы такие нежные? — удивилась Мариэтта. — Не взморье, конечно. Сейчас оклемаетесь.

Действительно, первый удар по обонянию удалось выдержать. Катрин оглядела угол пустыря, сориентировалась по угадывающейся за забором шеренге газовых фонарей — действительно, Филдгейт-стрит. Выйти вдоль стройплощадки, свернуть — до места назначения всего десять минут пешочком.

Агентурная группа двинулась в путь.

— Я до угла и домой, — уже не в первый раз предупредила Мариэтта. — Спиногрыз без мамки спать не ляжет.

— Не трепещи, сами управимся, — заверила оборотень. — Слушайте, а к этому кожаному кошелю-переростку нельзя было лямку присобачить? Вовсе волочь несподручно.

— Тогда гражданский вид саквояж утеряет, — заметил Мин. — Ты его из руки в руку почаще перекладывай.

— У меня рук мало, — вздохнула оборотень.

— Я готова место у сундука уступить, — намекнула предводительница. — Тут вообще одной рукой обходишься.

— Да чего уж тут копошиться, управлюсь, — мужественно пообещала Лоуд, покосившись на сундук. — Эх, слизь из меня проистекает, прямо чертт знает что такое.

Носами хлюпала вся шпионская команда, Укса так вообще пошатывало, боред, стараясь не запачкать рукав пальто, почти непрерывно отсмаркивалася и откашливался.

Всхлипывающий и кехающий шпионский отряд добрался до угла забора.

— Ну, желаю успеха, — Мариэтта протянула главной разведчице шляпку. — Если что, сигнальте, постараемся выдернуть мгновенно.

— Спасибо, мы уж постараемся задержаться и поработать, — проворчала Катрин, водружая на голову омерзительный головной убор. — Вы, главное, на рандеву не забудьте явиться.

— Обижаешь, когда это мы забывали? — улыбнулась проводница и протянула руку Мину.

— Ты осторожнее — в одиночку всегда труднее.

— Да как-нибудь управлюсь, — заверил сосредоточенный коротышка.

Оперативники распрощались и расстались: Мариэтта исчезла, отойдя на пару шагов, Минимум ускользнул в темноту, держа направление к ближайшему входу в катакомбы вражеского города.

— Ну-с, прогулка в пару минут и будем на квартире, — подбодрила оставшихся Катрин, берясь за ручку сундука. Укс взялся за свою и вдруг оказался лежащим на багаже — звонко звякнула, стукнув по жестяной оковке выпавшая из его руки трость.

— Э, хозяин… — изумилась Лоуд.

— Голова закружилась, — пробормотал боред, вытирая взмокшее лицо — пальцы его дрожали.

От забора донесся шорох, шпионские дамы выхватили ножи.

— Не, это я, — прошептал полукровка. — Вы чего тут всё роняете? На пол-улицы грохот.

— Вовсе не всё роняем, — обиделась Лоуд. — Хозяин слегка сомлел. Вообще-то он крепкий.

— Укс, ты посиди, дыханье переведи, — Катрин с тревогой вглядывалась в лицо бореда.

— Я сейчас, — прохрипел боец.

Дышал он часто, с хрипом и каким басовитым присвистом.

— Ты давай, потихоньку, — озаботилась Лоуд. — Шагай себе и шагай. Я женщина опытная, с сундуком как-нибудь управлюсь. Будешь, конечно, непомерно мне должен, но потом рассчитаемся.

Боред не возражал, что было нехорошим знаком. Кое-как двинулись дальше, Мин, временно усиливший основную шпионскую группировку, кроме своей амуниции, волок саквояж. Дамы несли сундук, Укс плелся с тростью, но, похоже, двигался на автопилоте.

— Как? — оглядываясь, спросила Катрин.