Королевский шанс - Мирна Маккензи

– Мне пора работать, – пробурчал он. Ему не хотелось обсуждать неразрывные узы, существующие между ним и Андреасом. Не хотелось вспоминать, видеть жалость в ее глазах.

Он ринулся к двери, словно от проблем можно сбежать, если двигаться достаточно быстро.

– Снова ты, дуреха, ведешь себя глупо, – пробормотала Делфайн, когда Оуэн исчез. – Ломишься напролом, не подумав.

Оуэн открыл для нее свой дом. Создал себе неудобства, позволил завлечь в паутину лжи. Да, он не идеальный хозяин, так ведь и она – не идеальная гостья. Да уж, барышня, вы проявили праздное любопытство, зашли за запретную черту. Не то чтобы ей не приходилось делать этого раньше, но сейчас повод уж больно неблаговидный.

–Оуэн поражал ее. При его силе, явных замашках лидера, привыкшего поступать по-своему, он позволил ей разгромить кухню. Соглашался с ее причудами, притворством..

Такие противоречия просто требовали выяснить их причину. Ей хотелось знать о нем больше, хотя излишнее сближение неблагоразумно. Оуэн тоже не собирается устранять разделяющие их преграды. Пожалуй, все же следует извиниться за попытку проникнуть за них.

Но скоро стало понятно – извиниться не удастся. Весь день Оуэна нигде не было видно. Он и к ночи не вернулся.

Ворочаясь в темноте, Делфайн отчаянно ругала себя за назойливость, попытку надавить на Оуэна. Задолго до зари она встала, натянула одежду и стала его ждать. Услышав, что он поднялся, Делфайн подошла к его двери и постучала.

Он открыл дверь в одних джинсах, без рубашки. Должно быть, торопился ответить на стук. Выглядел он взволнованным. Делфайн виновато подумала, что, должно быть, никто не беспокоит его в такую рань без достаточно веской причины.

– Ничего не случилось, – поспешила заверить она. – Просто я хотела извиниться. Мне стыдно за вчерашнюю попытку выведать информацию о ваших отношениях с моим братом и... об остальном. Понимаю, вам было очень неприятно. Вы – замечательный хозяин. Я очень вам благодарна и никогда больше не буду такой навязчивой.

Ее сильно беспокоила его обнаженная грудь, то, как он смотрел сверху вниз своими ярко-синими глазами, видящими все: ее страх и неуверенность, которые она пыталась скрыть.

– Вы не сделали ничего дурного, – ответил он глубоким голосом. Девушка задрожала.

– Я выведывала у вас то, о чем вы не собирались говорить. Это нарушение тайны. Кому, как не мне, знать, насколько важно сохранение неприкосновенности личной жизни. Тем не менее я сунулась туда, куда не следует.

Оуэн чертыхнулся, подхватил рубашку, надел ее и взял Делфайн за руку.

– Пойдем.

– Куда?

– Куда-нибудь, где нам не помешают, – хмуро сообщил он.

– Вы до сих пор сердитесь, – заметила она печально. – Мы, принцессы, многое воспринимаем не так, как должно. Это нехорошо. Вероятно, я извинилась не слишком удачно.

– Не говори больше ничего. – Оуэн продолжал идти, его большая рука крепко держала ее руку.

Выйдя из дома, он направился к деревьям, росшим у ручья. У воды лежал громадный валун с углублением посередине. – Садись.

Девушка послушно села. И ждала. Он посмотрел ей в лицо.

– Это я должен был извиниться.

– Нет, я...

– Делфайн, – голос его звучал устало, – позволь мне закончить. Ты права, я сержусь, но не на тебя. Множество вещей меня огорчают, но твоей вины тут нет.

– Моя вина – моя настырность. У него вырвался короткий смешок.

– Что я такого сказала? – Его смех ее удивил.

– Ничего, Принцесса, но вот твой тон... Ты говоришь царственно и надменно, словно не допускаешь, чтобы решающее слово осталось не за тобой.

– Ну, – жалко улыбнулась девушка, – у меня так часто случается.

– Я знаю. Я всегда помню о твоем титуле. Всегда.

– Титул не может оправдать дурные манеры и настырность.

Оуэн простер вперед руку.

– Андреас прислал тебя сюда, потому что доверяет мне. Ты должна знать, откуда такое доверие.

– Вы друзья. Близкие друзья.

– И даже более того. У него действительно есть право просить у меня что угодно. Твое пребывание здесь для меня своего рода экстрим. Уверен, тебе, Андреасу, другим членам вашей семьи привычно предпринимать меры собственной безопасности, но я-то в этом ничего не понимаю. Тем не менее я согласился, потому что Андреас настоял. Я обязан поддерживать его безоговорочно. Был период в моей жизни, достаточно мрачный... вспоминать не хочется. Андреас тогда бросился мне на помощь, прилетел сюда, возился со мной, пока я не выкарабкался. Без преувеличений, он спас меня от саморазрушения. Вот почему твой брат может просить все, что пожелает.

Оуэн говорил обыденно, но во взгляде его сквозила боль – вспоминать ему было тяжело. Делфайн ощутила, как сжимается у нее горло.

– Ты не обязан мне все рассказывать.

– Но расскажу, Андреас, вероятно, и сам хотел, но потом решил уважить мое право на неприкосновенность личной жизни. Однако ты должна знать правду. Готова слушать? – (Делфайн проглотила комок в горле. Кивнула.) – Хорошо. Скажи, что ты уже знаешь, а я дополню. – Он сел рядом с ней и стал ждать.

Их разделяло некоторое пространство, но Оуэн немедленно ощутил ее близость и понял свою оплошность – ему вообще не следовало садиться. Тело было охвачено напряжением, но вставать теперь было неудобно.

Кроме того, его слишком влечет к Делфайн. Возможно, если он объяснит, что с ним произошло, между ними возникнет новый барьер. А барьеры ему нужны. Чем больше – тем лучше.

– Я знаю мало, – начала она. – Совсем мало. У тебя была жена, которая не хотела жить на ранчо. Ваш ребенок умер. И еще ты был против моего приезда.

– Потому что таким женщинам, как ты, это место не подходит.

– Чем оно плохо?

Оуэн помотал головой.

– Ничем. Мне оно нравится, для меня оно единственное, но такие, как ты, тут не приживаются.

Делфайн смотрела на него во все глаза.

– Такие, как я? Потому, что я принцесса?

– Даже если б не была принцессой. Тут прекрасная земля, но подчас она сурова и требовательна. Холодные зимы... Ранчо, пожалуй, подобно любовнице, забирающей у человека все время. Независимо от того, сколько у него денег.

– Ты проводил с женой мало времени?

– Я слишком часто оставлял ее одну.

– Это плохо.

В других условиях ее простодушное замечание вызвало бы у него улыбку. Но не теперь.

– Плохо. Файя была женщиной, требующей многого: развлечений, веселых компаний, обожания.

– И все-таки вышла замуж за тебя.

– Наверное, она надеялась, что мы найдем компромисс. Я и сам так думал. И еще она сочла наш брак беспроигрышным, поскольку у меня есть деньги.

– Но ты возил ее куда-нибудь?

– Да, мы выезжали, но поездки были короткими. И не частыми. Надо отдать ей должное, она пыталась меня изменить, и я почти сдался, лишь бы жена была счастлива. А потом умер Джеймс. Мы похоронили его здесь, и она поняла – я никогда отсюда не уеду. Думала, я виню ее.