Голубиная книга 2 (СИ) - Боброва Ирина

– Да ты совсем стыд потерял, всё налево шастаешь?!

– Ты о чём, Ладушка? – Сварог ещё толком не проснулся, соображал плохо, но супруга быстро вернула его к былой сообразительности, разбив о голову стопку тарелок.

– Да посмотрите на него, боги добрые! – Заголосила жена. – Да я–то, глупая, по простоте душевной думала, что у него один сын незаконный – Полкан, а наш пострел везде успел!!!

Сварог мысленно выругался: знал бы, сколько неприятностей будет из–за того случая! Всего–то и было, что захотелось воли ему, досыта, безгранично! Вот и превратился в могучего жеребца, скакал по долам и полям, почти что летел. И так же в образ вжился, таким вольным себя почувствовал, что про узы супружеские позабыл. А когда отпрыск незаконный на свет появился, перед женой поздно оправдываться было, потому как пришлось взять мальца к себе на воспитание. А куда деться? Не оставлять же божественного отпрыска в табуне диких кобылиц? Тем более, что дитё только на одну половину конь, а на другую – бог. Самый верный сын, самый преданный, и – чего уж душой кривить? – самый любимый…

– Да я ж только пошалил, Ладушка… – он захотел оказаться сейчас где угодно, но уходить от разговора с Ладой себе дороже – это Сварог давно понял.

– С кем же ты такую шалость провернул, ежели отпрыск незаконный наполовину бог, а на другу – конь? – Продолжала наседать жена.

– Да не помню, Ладушка. Невиновен я, ибо натуральное соблазнение произошло. Без моего на то ведома и согласия, – заюлил муж, пытаясь выскочить из родового дупла. Но жена, уперев руки в бока, загородила выход.

– Интересно посмотреть на ту кобылу, какая на тебя соблазнилась! – Закричала она. – А сегодня смотрю – с Полканом уже целый эскадрон носится! – И хрясь ещё стопку посуды – только осколки полетели в разные стороны.

– Да я ж облысею так, Ладушка, – попытался увести разговор от опасной темы Сварог, меж тем лихорадочно соображая, когда же успел проштрафиться? Перебрал в уме последние свои амуры с гламурами – ничего явного не нашёл, всё очень чинно было и, самое главное, тайно.

– А вот ты скажи, скажи мне, где ты столько кобыл нашёл, кобель ты проклятый?

– Эт почему ж кобель? – прохрипел Сварог, уворачиваясь от летящих в него тарелок.

– Да потому что все твои кобылы – суки! – прокричала взбешенная Лада, схватив со стола сковороду – большую, чугунную.

Сварог, сообразив, что сковородка врядли на голове треснет, скорее наоборот случится, ужом мимо жены проскользнул. А как из дупла выскочил, вниз глянул, так вздохнул с облегчением:

– Да то ж кентавры, Ладушка! Ответственно заявляю, что к их появлению на свет я никакого отношения не имею, и вообще им в этом никак не содействовал. Но, ежели ты хочешь знать их отца с матерью, то я спрошу у Хирона – он в их табуне главный.

– Да уж не надо, верю так, на слово, – сменила гнев на милость жена, но завтракать всё равно не позвала.

– Эх, началось всё гармоничным райским утром, а гляди ж, закончилось так плачевно… – посетовал Сварог, рухнув в глубину резного трона.

Он–то сначала по привычке владения свои взором хозяйским окинул. «Ух, и красотища ж у нас в светлом Ирие! Век смотри – не насмотришься, два века любуйся – не налюбуешься! Воздух в саду райском так густ и ароматен, что пить его хочется, звуки волшебные слух услаждают, душу от бед и печалей лечат, сердце радуют»…

Но тут вспомнил, какой в раю конфуз вышел, сколько народу подселилось, не спросив на то хозяйского разрешения. Да кто ж знал, что гости такими долгоиграющими окажутся?

– Ничего, то не проблема, – утешил себя старец, – всего–то и дел – понаехавших в Ирий да изрядно загостившихся родственников спровадить, желательно – поскорее и куда подальше!

Сварог поднял руку к лицу, давай загибать пальцы: сосчитать хотел, сколько ж гостей по райскому саду ходит? Да сбился, пальцев не хватило.

– Родни, скажу тебе не таясь, в светлый Ирий понаехало со всех волостей. Так мало им этого, они ещё и всю челядь, какой разномастная волшебная мелочь является, привезли. – Пожаловался он присевшей рядом птице Сирин. – Здесь олимпийские боги едва ли не в полном составе. Вот говорю тебе, это точно они ночью игры олимпийские устроили, либо соревнования по толканию ядра.

– Похоже на то, – сладким голосом ответила Сирин. – Гремело преизрядно. Но не все ж они лёгкой атлетикой увлекаются, остальные–то поди спали?

– Остальные конный спорт уважают. Вот сын мой незаконный – Полкан – с кентаврами всю ноченьку резвился, а за него выговор уж получил. Ни за что, ни про что отоварился, и–эх!...Ишь ты, нашёл себе ровню, в беге состязаются, а что весь виноградник вытоптали, до того шельмецам и дела нет!.. И цветы, цветы дивные, красоты невиданной, каких нигде больше и не произрастает, копытами так к земле припечатали, что не скоро новыми любоваться случится. И–эх!...

– Надоело мне жалобы твои слушать, – фыркнула птица Сирин, крыльями взмахнула и улетела – солнцеликому Хорсту песни петь.

Глава 4

Этим утром смотреть на красоты райские, согласно ежедневной привычке, хозяин Ирия не стал, чтобы ещё больше не расстраиваться. Причин и для душевных переживаний, и для горестных вздохов предостаточно. А там, у яблони молодильной, что? А там гульба в самом разгаре!.. То сын его, Хмель развлекается. А с ним ни то Вакх, ни то Дионисий, ни то они оба. Шум и гам учинили, песни орут на разные языки. Соревнование устроили, кто кого перепоёт. Да разве ж то пение?! То ж не пение из их глоток вырывается, а самая натуральная нецензурщина! Возмущению Сварога не было предела:

– Это надо ж, частушки матерные затянули, совсем стыд потеряли, и–эх…

Сварог вздохнул тяжело, утёр лицо тряпицей, и в большом раздражении бросил её на ветвь широкую. Под деревом, с хохотом и гиканьев снова пронёсся табун кентавров. Среди них Сварог заметил белую гриву Полкана. Для жены его, Лады, Полкан одновременно и нож в сердце, и бельмо в глазу, и шило в… гм… одном месте.

– Посуду поди всю перебила о мою голову многострадальную, от ревности прямо–таки обезумела, – пробормотал Сварог, заглянув в родовое дупло. Жены дома не оказалось. – И когда улизнуть успела? Надо ж, пока я с Сирин лясы точил, куда–то лыжи навострила.

Посмотрел по сторонам, вверх глянул – не видать. Тут смех знакомый снизу донёсся. Сварог на живот лёг, к краю ветки подполз и голову вниз свесил.

– Вот она где! Смотри–тка, видно, отомстить решила… Ишь, даже скрываться не стала, сидит двумя ярусами ветвей ниже, с Зевсом амуры разводит, – ревниво проворчал он. – А на этотого–то гляньте, гляньте! Тоже мне, галант выискался… престарелый! Небось, думает, что это он обаятельный такой. А ещё брат многоюродный называется!

Сварог потемнел лицом. И хоть знал он, что вольностей супруга не допустит, измены да предательства от неё не жди, а всё одно неприятно видеть, как вокруг благоверной ухажёр вьётся, словно шмель над цветком кружит. Сплюнул рассерженный муж, да смачно так. И попал плевок тот прямо на макушку Тору – четвероюродному родственнику. Но Тор и не заметил, куда уж – с его–то нечесаной шевелюрой!

Скандинавская родня, надо заметить, очень дурно воспитанная, никуда не уехала, здесь ещё отирается. Тор, как и Полкан, тоже соревноваться любил. Только стоит сказать: «А слабо тебе…», как тут же рёв из глотки Торовой раздаётся, кулаки в грудь божественную стучат. Кидается, малахольный, доказывать, что не слабо. Сейчас вот с Перуном поспорили, у кого струя дальше бьёт.

– Ты посмотри на них, паразитов, что делают, что делают?!! И ведь не думают паскудники, что мочиться на корни дерева мирового, дуба солнечного – то грех большой! – Возмутился Сварог. – И что девицы невинные мимо проходить могут, в их пьяные головы и посредственные мозги не пришло!.. – Сказав это, райский управитель замер. – Что–то я не в добрый час невинность девичью помянул, – пробормотал он, – как бы чего плохого не накликать.

Обеспокоенный отец глянул в сторону терема Лели – пуще прежнего потемнел лик божественный. Схватил райский управитель конец бороды, на кулак намотал и давай жевать – до того разнервничался. Дочка, сидя на крыльце, так заливисто смеялась, что по всему Ирию будто колокольчики рассыпались. А рядом Аполлон Златокудрый ужом вился, да не один. С ним Локки – змей рыжий, и ещё пара–тройка кавалеров.