Ставка на тебя - Анастасия Ридд, Настя Орлова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Медленно открываю глаза и, жмурясь от яркого света, проникающего в комнату через панорамные окна, постепенно прихожу в себя. Понимание того, где я провела эту ночь, появляется не сразу. Заторможенно рассматриваю высокий потолок, стены и те немногие предметы интерьера, которые есть в комнате, по крупицам восстанавливая в памяти события прошлого вечера. Воспоминания – яркие, постыдные, жестокие – обрушиваются на меня, как ушат ледяной воды, вызывая неконтролируемую дрожь во всем теле. Нет, мне не холодно, мне горько, что из-за пагубного пристрастия своего супруга я впервые в жизни спала в чужой постели.
Господи, Крестовский! Сонливость как рукой снимает, когда я ощущаю неестественную тяжесть в области бедра. Опускаю взгляд и замираю. Сердце стучит в бешеном ритме, разгоняясь до критической отметки, потому что горячая мужская ладонь по-хозяйски покоится на моих ягодицах, едва прикрытых шелковой тканью трусиков.
После вчерашнего ночного разговора и его обещания не притрагиваться ко мне, я не думаю, что Крестовский нарочно распустил руки. Скорее всего, перевернулся во сне и по привычке потянулся к женскому телу. Даже не сомневаюсь, что его постель так редко пустует, что подобные вольности по отношению к случайным спутницам для него – в порядке вещей. Но я же не его любовница! И как, черт возьми, мы оказались так близко, когда я точно знаю, что засыпали мы на противоположных частях кровати?
Жмурюсь на миг и пытаюсь вернуть пульс в норму – с этим человеком, я, чего доброго, заработаю себе аритмию, а это в моей финансовой ситуации непозволительная роскошь. Потом вновь открываю глаза и смотрю на мужчину, который умиротворенно спит рядом. Желания будить его у меня нет – даже боюсь представить, что мне придется смотреть ему в глаза при дневном свете. Зато само собой просыпается естественное любопытство – кто знает, когда еще мне выпадет шанс как следует рассмотреть Крестовского.
Сейчас он другой. Не такой устрашающий, как вчера, но все еще очень волнующий. На лице – абсолютная безмятежность, а неглубокая, замеченная мной ранее, морщинка на лбу разгладилась. Он по-мужски красив, и это невозможно отрицать. Проступающая на щеках и подбородке щетина, аристократический нос, высокий лоб и… губы. Такие манящие и чувственные, что хочется коснуться их. Поддавшись порыву я тяну дрожащие пальцы к его лицу, но цепенею, так и не достигнув цели.
Черт! Черт! Черт! Нет! Не могу! О чем я только думаю? Прижимаю руку к своей груди и резко выдыхаю, но глаз не отвожу – желание рассмотреть этого мужчину сильнее страха. Мой взгляд падает на его широкие плечи, скользит по мощной спине с рельефными мышцами, достигает эластичной резинки трусов и дальше…
На тумбочке рядом с кроватью тихо жужжит телефон. Бросаю на экран взгляд через плечо, замечая окошко входящего сообщения от мужа. В эту секунду и в ближайшие десять дней я буду ненавидеть его, поэтому брать гаджет, чтобы прочитать жалкую писанину, даже не планирую. Сейчас все, что бы он ни написал, сыграет против него. Да и я сгоряча могу наговорить лишнего.
Кладу свою ладонь на запястье Стаса. Стараясь не делать резких движений, чтобы не разбудить мужчину, осторожно снимаю его руку со своего бедра и опускаю ее на простынь в узкое пространство между нашими телами. Наконец-то могу вздохнуть спокойно, почти не думая о горячих, чуть шершавых пальцах, которые только что касались моей кожи.
Не спеша поднимаюсь с кровати, ощущая ноющую боль во всем теле, будто меня трижды переехал грузовик. Хочется есть. Последний раз я перекусывала вчера в обед, когда, возвращаясь домой с занятий живописью, купила в киоске круассан с лососем. А сейчас в желудке так сосет, будто я голодала неделю.
Осматриваю комнату в поисках одежды, и, разумеется, кроме моего платья и одежды Стаса, ничего не нахожу. Вечернее платье, с которым теперь связаны не самые приятные воспоминания, – не лучшая одежда для завтрака, так что мне приходится злоупотребить гостеприимством хозяина квартиры и натянуть его белоснежную рубашку, которая мне доходит до середины бедра и напоминает безразмерное платье. Застегиваю пуговицы, вдыхая терпкий аромат дорогого парфюма. Хвоя, земля и немного морской соли. Этот запах я уже не смогу забыть никогда, потому что он мне нравится в той же степени, в которой я его ненавижу.
На цыпочках выхожу из спальни и, тихо прикрыв за собой дверь, двигаюсь по коридору в поисках кухни. Кажется, Крестовский говорил, что ремонт там уже закончен. Одна из дверей, ведущая в гостевую ванную комнату оказывается открыта. Здесь царит беспорядок, но туалет функционирует, а в стаканчике над раковиной я обнаруживаю зубную пасту. Быстро чищу зубы пальцем, приглаживаю взлохмаченные волосы и возвращаюсь в коридор, продолжая свой путь в поисках кухни.
Заветная комната оказывается в самом конце коридора. Заглянув внутрь, я восторженно вздыхаю. Эта кухня – ожившая мечта любой женщины, которая любит готовить. Современная техника, множество шкафов, заставленных дорогой посудой, огромный двухкамерный холодильник – когда-то Денис обещал мне, что все это у нас обязательно будет, а теперь…
При мысли о муже настроение стремительно портится, а пол под ногами подозрительно качается, так что мне приходится ухватиться за край стола, чтобы устоять. Так, стоп. Дело сделано. Ничего уже не исправить. Нет смысла сейчас трепать себе нервы из-за непутевого супруга – после завтрака у меня будет достаточно времени, чтобы позлиться на него, пострадать, и так несколько раз по кругу.
Сбросив с себя оцепенение, подхожу к холодильнику. Продуктов немного, но для приличного перекуса все имеется. Собираю себе огромный сэндвич с помидорами, сыром и ветчиной. В одном из шкафчиков нахожу растворимый кофе и, вскипятив чайник, насыпаю нужную порцию в огромную кружку. Сажусь за барную стойку и, сделав пару глотков обжигающего губы напитка, прикрываю глаза в наслаждении. Это лучшее, что случилось со мной за последние двенадцать часов.
– Доброе утро!
