Собрание сочинений в трех томах (Том 1, Повести и рассказы) - Любовь Воронкова

- Убирайтесь отсюда! - закричал им Юрка. - Боевым действиям мешаете!

- Да подожди ты, - отвечала ему Таня, - тут кисель пролился...

Но оказалось, что киселя пролилось немного, только платок смочило. Подруги обрадовались, что кисель цел, вылезли из сугроба и, пригибаясь, побежали подальше от крепких снежков.

Девочки и не заметили, что выбрались не на ту дорогу, по которой шли. Они выбрались на широкую тропку, которая увела их в другую сторону.

- Алёнка, ты смотри, куда мы идём, - сказала Таня. - Мы не в ригу идём!

Они остановились.

- И правда не в ригу, - сказала Алёнка. - Мы с тобой на реку идём!

ОКНО В РЕЧКУ

Тропка голубой канавкой убегала в овражек и по овражку - к реке. А рядом с овражком падал к реке крутой склон. Снег с него сдуло, и накатанный лёд крепко сверкал под солнцем. Таня засмеялась:

- Шли-шли и на гору пришли!

- На гору пришли, а санок нету! - сказала Алёнка.

- Можно и без санок, - сказала Таня, - можно на соломе.

- А солома где?

- А вон, около сарая!

- А кисель куда?

- На снегу постоит.

Девочки поставили горшок с киселём в снег, а сами подбежали к сенному сараю. Около сарая под большим навесом лежало много соломы, а снаружи соломенный заслон. Край заслона был приоткрыт. Но только они сунулись туда, как в соломе зашумело, и большой заяц выскочил из-под навеса, шарахнулся и бросился бежать в кусты - весь белый, только на ушах чёрные кончики. Убежал и скрылся. Лишь маленькие круглые следы остались на снегу.

- Ах ты косой! - засмеялась Таня. - Приходил мякину воровать!

- Меня даже лапой ударил, - сказала Алёнка. - Чуть с ног не сшиб как бросился!

Подруги вытащили по большому снопу соломы и отправились на гору. Золотые соломинки терялись у них по дороге. Притащили снопы на гору, уселись на них и помчались вниз по ледяному бугру. Лучше, чем на салазках: и весело, и не страшно. Внизу въехали в мягкий сугроб.

- Вот как, почти до реки домчались!

- А давай в прорубь посмотрим?

Девочки уселись на корточки около проруби. Прорубь была словно круглое окно в реку. Но ни жуков, ни рыбок не было в тёмной воде, только мелкие волны шли и шли одна за другой.

- А где же рыбы? - удивилась Алёнка. - Помёрзли?

- Не помёрзли, а спят, - сказала Таня. - Дедушка говорил - они стадом стоят на дне и спят. Только жабрами шевелят.

- Ага! Гляди, гляди! - вдруг крикнула Алёнка. - Видела?

- Видела, - ответила Таня. - Как она хвостом-то! Вырь-бырь - и нет её.

- А ты говоришь - спят!

- А может, это налим? Налим зимой не спит. Он спит летом.

- "Летом спит"! Да летом его, сонного, можно сразу схватить!

- А схвати-ка! Он под коряжину забьётся или под камень - вот и схвати!

- Дедушка говорил?

- Конечно.

Подружки ещё посидели, посмотрели сквозь круглое окно в реку. Но больше ничего не увидели. А потом взяли свои снопы и пошли обратно. Ох и круто же подниматься!

ПРИКЛЮЧЕНИЕ С КИСЕЛЁМ

Вылезли наверх. Запыхались.

- Давай ещё разок скатимся? - сказала Алёнка.

Но Таня вдруг всплеснула руками:

- Ой! А кисель-то где же?

Горшка с киселём не было. Была только ямка в снегу.

- Лучше бы мы не катались! - всхлипнула Таня.

- Это всё гуси виноваты - сбили нас с дороги! - сказала Алёнка. Кабы не сбили, мы бы на гору не пришли...

Упала крупная пушистая снежинка прямо Алёнке на нос. Она подняла голову - никак, снег начинается?

Подняла голову и вдруг засмеялась:

- Таня, погляди наверх!

Таня поглядела. А наверху, на ракитовой ветке, висит их горшок с киселём!

- Кто-нибудь шёл мимо по тропочке и нарочно повесил!

Подружки обрадовались, да рано. Нашли свой кисель, а достать не могут - очень высока ветка. Они стали друг друга подсаживать, но только кряхтели да падали в снег. Хотели нагнуть ветку - силы не хватило. Ветка толстая, не гнётся, только иней с неё валится на голову.

- Знаешь что, Таня? - сказала Алёнка. - Пойди в деревню, позови кого-нибудь... Может, Юрку...

- А ты?

- А я отнесу солому и буду здесь стоять. Буду стеречь.

- Будешь стоять?

- Буду.

- А если замёрзнешь?

- Всё равно буду стоять.

Таня приподняла полы своего синего пальтеца и побежала по тропочке в деревню.

А Алёнка отнесла в сарай снопы и вернулась под большой ракитовый куст, на котором висел горшок с киселём.

Небо между тем побелело, потускнело. На сугробах уже не играли острые огоньки, и лёд на горе уже не сверкал так ярко. А снежинки всё гуще падали, всё веселей кружились.

Алёнке стало зябко. Снизу, из овражка, начинало подувать, начинало завихривать. Однако взялась Алёнка стоять, значит, стой!

Но Алёнка ждала недолго. Таня уже шла к ней на выручку, а с ней тётка Марья Бубенцова. Тётка Марья шла за водой на реку. Она нагнула ракитовый куст и сняла горшок с киселём.

- Это скотник дядя Павел повесил, я знаю, - сказала тётка Марья. - Он в сарай за соломой ходил, увидел ваш узелок да и подшутил над вами!

Таня и Алёнка сразу повеселели. Они опять взяли свой узелок: Таня с одной стороны, Алёнка - с другой. И пошли в ригу, понесли Таниной матери овсяный кисель.

Подруги шли, а ветер подгонял их. Он теребил их пальтишки, закидывал на головы концы платков. Снег стал густым, совсем завесил и небо и землю. А тут уж и темнеть начало. Сквозь снег и сумерки едва разглядели ригу.

Под навесом риги, за соломенными заслонами, колхозницы мяли лён.

Мягко и ровно тарахтел трактор, негромко рокотала мялка.

Работа шла спорая. Одна колхозница разбирала большие пуки льна по горстям. Другая подавала эти жёсткие прямые горсти в мялку. Третья принимала их из мялки уже мягкими, мятыми и складывала в кучку. А остальные колхозницы трепали лён, выколачивали из него костру. И костра эта - сухие мелкие обломки жёстких стеблей - летела вокруг, словно белая придорожная пыль.

Около самой стены топорщились жёсткие пуки льна, ещё тёплые, только что вынутые из риги.

- Батюшки мои! - сказала Танина мать, приостанавливая работу. - Это вы откуда взялись? В такую-то непогодь!

- Мы тебе кисель принесли, - сказала Таня. - Полдничай!

Все колхозницы засмеялись: ужинать пора, а они с полдником! И Танина мать засмеялась тоже.

- Какие же полдники - уж вечер на дворе. Что же так поздно вас послали?

- Да нас давно послали... - сказала Таня.

- А где ж вы были?

- Да мы всё шли...

- У вас небось, пока шли, и кисель-то льдом подёрнулся! - сказала соседка Татьяна.

А соседка Катерина сказала:

- Ничего, что льдом подёрнулся. Не дорог кисель - дорога забота!

- Ну, отдохните - видно, далёкий у вас путь был, - сказала мать. - А мы сейчас последний лён домнём и пойдём домой все вместе. А дома тогда уж и кисель съедим.

Часто-часто замелькали в её руках льняные горсти, посыпалась, полетела сухая костра. Таня глядела, как длинные льняные стебли становились всё мягче, всё чище, превращались в серебристое светлое волокно.

Алёнка и Таня пробрались поближе к самой риге, к тёплой бревенчатой стене, к открытой дверце.

В глубине риги было темно. Круглый фонарь, повешенный наверху, слабо освещал длинные частые жерди-колосники. На эти жерди насаживают снопы - и ржаные, и овсяные, и льняные, - когда чей черёд. А внизу, под колосниками, топят большую печь, и снопы сохнут.

Сухую рожь и сухой овёс легче молотить. А сухой лён мять легче.

Из тёмной глубины риги дышало теплом и крепким запахом просохшего льна.

- Слазить бы туда, а? - прошептала Таня.

Но Алёнка даже отодвинулась от дверцы:

- Нет уж! Провалишься, да прямо в печку!

- А всё-таки посмотреть бы, а? Вот как дядя Иван Таланов полезет печку топить, и я с ним попрошусь!

- Много там ещё льну-то? - спросил кто-то. - А то уж темно становится.

- Девчонки, есть там лён на колосниках? - крикнула бригадирша тётка Дарья. - Видно вам или нет?

- Видно! - ответила Таня. - Все колосники видно, а льна - ни одного снопа нету!

- Ну тогда давайте поживей, - сказала тётка Дарья. - Давайте поживей, да и домой. Теперь немного осталось.

Ещё чаще застучала мялка, ещё гуще, полетела костра, ещё веселей замелькали длинные льняные горсти.

Колхозницы домяли лён и пошли домой. И Таня с Алёнкой пошли с ними.

Снежный ветер летел им навстречу и сбивал с дороги. Тогда мать распахнула своё широкое пальто и накрыла одной полой Таню, а другой Алёнку. Идти втроём было тесно, но зато тепло и весело. Таня кричала:

- Ку-ку!

Алёнка откликалась ей, а мать смеялась:

- Я с вами, как наседка с цыплятами. Цыплята, как озябнут, - сейчас к курице под крылья. Так и вы у меня!

В ГОСТЯХ НА СКОТНОМ

На другой день в сумерки Таня и Алёнка возвращались с горы и волочили свои большие салазки.

- У меня в валенках снегу полно, - сказала Алёнка.

- А ты вытряхни, - посоветовала Таня.

- Да как я вытряхну? Он там растаял, вода хлюпает.

Они шли мимо скотного двора. В сторожке на скотном светился огонёк и над крышей поднимался дым.

- Ваш дедушка печку топит, - сказала Алёнка, - вон дым из трубы идёт.